АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ КНИГ |
|
|
АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ АВТОРОВ |
|
|
|
- Хе-хе, смотрите, я предупредил,- сказал артельщик.
Пёс заскулил и упёрся лапами в штурмана.
- Пошёл! - оттолкнул его Пионерчиков.
Верный, даже не обидевшись, с лаем бросился на него снова, но было
поздно. Пионерчиков ласточкой прыгнул в бассейн. Вслед за этим раздался
страшный треск, посыпались искры. Юный штурман, вылетев обратно, сделал в
воздухе тройное сальто и плашмя шлёпнулся на палубу.
- Убило! - выкатив глаза, заорал артельщик.- Пионерчикова убило!
На крик со всех сторон бежала команда. Из большого бассейна вылетали
купальщики.
- Как убило? Кто убил? - кричали вокруг.
- Солнышкин и Перчиков электрическим скатом. Опыты проводили, - развёл
руками Стёпка.- А я предупреждал, я предупреждал! - И он сокрушённо закачал
головой.
- Дорогу! Дорогу! - крикнула Марина. Толпа расступилась: к месту
происшествия спешил с чемоданчиком в руке Челкашкин. Он наклонился к
штурману и сам себе сказал:
- Шприц!
Это слово произвело на штурмана удивительное действие. Пионерчиков открыл
глаз, потом другой, сорвался с места и припустил в коридор. Вокруг него с
треском разлетались быстрые искры. А пятки его мелькали ещё быстрей.
Из коридора, с удивлением посмотрев на штурмана, бежали Перчиков и
Солнышкин. В руках у радиста был плакат. Друзья готовились продолжать
начатое дело. Но, увидев толпу, остановились.
- Ага, вот вы! - Челкашкин взял чемоданчик и приказал: - За мной, к
капитану!
ПОЖАР
Моряков ходил по каюте громадными шагами, бросая на Солнышкина и
Перчикова сердитые взгляды. Он был так возмущён, что пароход покачивался от
его шагов влево и вправо.
- Подумать,- взмахнул капитан указательным пальцем,- чуть не убили своего
товарища!
- А кто его просил туда прыгать? - сказал Перчиков.
- И пса посадили, чтобы не пускал,- добавил Солнышкин.
- "Пса"! - рассердился Моряков и вдруг остановился: - Позвольте, а почему
вы в таком виде? Почему не по форме?
Челкашкин смущённо прикрылся чемоданчиком, так как из всего комплекта
формы на нём были плавочки и фуражка. Солнышкин покраснел, а Перчиков
выставил вперёд плакатик, на котором красовалось: "Осторожно, высокое
напряжение!"
- Да как вы смеете?! - возмутился Моряков.- Как вы можете шутить в такую
минуту?
Перчиков смутился. Он хмуро заявил, что это вовсе не шутка, но капитан
сказал:
- Хватит экспериментов! Марш на бак! Следить за морем и красить палубу!
И хотя Солнышкин выкрасил ее только недавно, друзья решили, что сейчас
вступать в спор бесполезно. Тем более что они чувствовали себя виноватыми.
- А ваш Пионерчиков тоже хорош! - разозлился Перчиков.- Уткнётся носом в
свои бумаги и ничего не видит. Он, того и гляди, вылетит в море, а ты
отвечай! И такая идея из-за него пропадает! - Перчиков хлопнул дверью и
вышел.
Идеи Морякову тоже было жаль, но он даже не подал виду. А Пионерчикова
все не было. Моряков сердито приоткрыл дверь и вдруг услышал крик:
- Горим! Горим! Шланги! По коридору тянулся дым.
ЯРЫЙ ВРАГ КУРЕНИЯ
Нужно сказать, что Пионерчиков был ярым врагом курения. И когда видел
курильщика, с презрением уходил на другой борт или на другую сторону
тротуара. А если у него в каюте лежала пачка папирос, то только для
иностранных гостей. Но во всех фильмах и песнях в горькую минуту герои
тянулись за папироской. А такой минуты, такого горького момента, как
сегодня, у Пионерчикова ещё не было. В толпе около доктора Челкашкина стояла
буфетчица Марина. Пионерчикову, конечно, не было до неё никакого дела, но
оттого, что она видела, как он шлёпнулся и как побежал, рассыпая искры,
Пионерчиков почувствовал себя несчастным мальчишкой. Нет! Надо становиться
взрослым, пора браться за ум. И штурман взялся за папиросы.
Но курить в каюте было как-то неловко. Волны от любопытства прямо толпой
лезли в иллюминатор. И, потихоньку оглядываясь, Пионерчиков направился к
туалету. Он закрыл дверь и, отставив папиросу в сторону, припалил её
спичкой... Наконец он взял папиросу в рот и вдохнул дым. В глаза штурману
словно забрались чёртики. На него напал такой кашель, что он закрыл ладонью
рот. Так курить ему не нравилось! Он повернул папиросу другой стороной и
стал в неё дуть. Из мундштука покатились голубые колечки дыма. Они
расплывались, как волны. Штурман смотрел на них и в каждом голубом кружке
видел себя мужественным капитаном с трубкой во рту. Голова тихо кружилась...
А за дверью стоял боцман и с ужасом смотрел, как в коридор ползут клубы
дыма. Бурун потянул дверь, но увлечённый штурман этого не заметил. Боцман
подналёг плечом, но это не помогло. Тогда-то он и издал клич: "Горим! Горим!
Шланги!"
Пионерчиков повернулся. От него во все стороны посыпались искры, и он
тоже закричал:
- Горим!!!
САМЫЙ ГОРЬКИЙ ЧАС ЮНОГО ШТУРМАНА
В рубке замигали сигналы. Пожар. Боцман тащил брандспойт. Моряков
командовал:
- Ломать дверь! Там кто-то горит! И тогда из двери, весь в клубах
табачного дыма, появился Пионерчиков.
Бурун выпучил глаза.
Моряков присмотрелся и, отогнав ладонью дым, спросил:
- Пионерчиков, что это значит? Вы курите? В трубах испуганно зажурчала
вода.
- В туалете? - снова спросил Моряков. И Пионерчиков почувствовал, что
самый горький час его наступил. Бурун, сворачивая шланг, сочувственно
посмотрел на штурмана.
- Та-ак,- сказал Моряков.- Так-ак... А я-то думал, вы будете капитаном.-
И Моряков, горько усмехнувшись, пошёл к трапу.
- Я буду капитаном,- вздохнул Пионерчиков. В горле у него скребло, будто
туда сунули сапожную щётку.
Но Моряков сурово оглянулся и сказал:
- Сначала на вашем месте я бы пошёл и извинился перед Перчиковым и
Солнышкиным.
- За что?! - воскликнул штурман.
- За то, что вы сорвали им великолепный опыт,- сказал Моряков.- За
отсутствие обыкновенной внимательности!
Он был так взволнован, что полчаса ходил по каюте. Потом достал из шкафа
ящичек с сигарами, которые тоже держал для иностранных представителей,
подумал и вышвырнул его в иллюминатор. Ящичек нырнул, вынырнул и быстро
побежал вперёд за течением.
В дверь постучали.
- Войдите! - сказал Моряков.
И в каюту, насупясь, вошёл Робинзон.
- Ах, Евгений Дмитриевич,- сказал он,- что-то мне не по себе.
- Да что вы, Мирон Иваныч,- забеспокоился Моряков.- Где Челкашкин? Вы у
него были?
- Челкашкин тут ни при чём,- сказал Робинзон.- Не могу видеть, как
наказывают невиновных!
Моряков тоже нахмурился и потёр ладонью затылок:
- Эх, Мирон Иваныч, я и сам жалею. Но ведь чего не случается!
Он хмуро выглянул в иллюминатор, потом улыбнулся и хлопнул в ладони:
- А знаете, кажется, всё складывается неплохо!
Несмотря на все события, океан сверкал. Солнышкин красил палубу, Перчиков
чинил транзистор. А к друзьям, описывая круги, робко приближался
Пионерчиков.
"ТАК ЭТО ВЫ!" - КРИЧИТ ПИОНЕРЧИКОВ
Пионерчикову начинать разговор с извинения было неудобно. Он несколько
раз потёр ухо, потом посмотрел на море, на Солнышкина, на Перчикова и глухо
спросил:
- Что это за эксперимент вы там устроили, из-за которого меня чуть
кондрашка не хватила?
- Сначала надо спрашивать, а потом лезть,- сказал Солнышкин.
- А человеку некогда голову от бумажек поднять,- сказал Перчиков и
ввинтил в приёмник шурупчик.- А то кто же красивые слова и законы будет
придумывать?!
Это замечание задело Пионерчикова.
- Если бы вас волновали пионерские дела, вы бы об этом тоже думали,-
сказал он.
- Вы думаете, только вы были пионером? - усмехнулся Солнышкин.
- Во всяком случае, я был председателем совета отряда,- вспыхнул задетый
за живое Пионерчиков.
- Ну зачем же так скромничать? - заметил Перчиков.
- Скромничать?
- Конечно, вы умаляете свою роль. Вы ведь были председателем совета
дружины,- подмигнул радист.
- А вам откуда известно? - спросил Пионерчиков. Это было действительно
так, но хвастать было не в его привычках.
- А вы меня как-то вызывали на совет,- сказал Перчиков и ввинтил ещё один
Страницы: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 [ 18 ] 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32
|
|