ваться, и кусаться, и гладил, и щипал, и хватал, и повесничал, а они -
одна его покормит, другая ударит, та даст пощечину, а эта поднесет ему
цветы. И он проводил с ними время приятнейшим образом и сидел словно в
раю среди большеглазых гурий.
да напиток взял власть над ними, привратница встала и сняла одежды и,
оставшись обнаженной, распустила волосы покровом и бросилась в водоем.
Она стала играть в воде и плескалась и плевалась и, набрав воды в рот,
обрызгала носильщика, а потом она вымыла свои члены и то, что между бед-
рами и, выйдя из воды, бросилась носильщику на колени и сказала: "О гос-
подин мой, о мой любимый, как называется вот это?" - и показала на свой
фардж. "Твоя матка", - отвечал носильщик, но она воскликнула: "Ой, и те-
бе не стыдно?" - и, взяв его за шею, надавала ему подзатыльников. И но-
сильщик сказал: "Твой фардж", - но она еще раз ударила его по затылку и
воскликнула: "Ай, ай, как гадко! Тебе не стыдно?" - "Твой кусе!" - воск-
ликнул носильщик, но женщина сказала: "Ой, и тебе не совестно за твою
честь?" - и ударила его рукой. "Твоя оса!" - закричал носильщик, и стар-
шая принялась бить его, приговаривая: "Не говори так!" И всякий раз" как
носильщик говорил какое-нибудь название, они прибавляли ему ударов, так
что затылок его растаял от затрещин, и его сделали посмешищем. "Как же
это, по-вашему, называется?" - взмолился он наконец, и привратница ска-
зала: "Базилика храбреца!" И тогда носильщик воскликнул: "Слава Аллаху
за спасение! Хорошо, о базилика храбреца!"
одежды, бросилась носильщику на колени и спросила, указывая на свой
хирр: "О свет глаз моих, как это называется?" - "Твой фардж", - сказал
он, но она воскликнула: "Как тебе не гадко? - и дала ему затрещину, от
которой зазвенело все в помещении. - Ой, ой, как ты не стыдишься?" -
"Базилика храбреца!" - закричал носильщик, но она воскликнула: "Нет!" -
и удары и затрещины посыпались ему на затылок, а он говорил: "Твоя мат-
ка, твой кусе, твой фардж, твоя срамота!" - но они отвечали. "Нет, нет!"
- "Базилика храбреца!" - опять закричал носильщик, и все три так засмея-
лись, что опрокинулись навзничь. И они снова стали бить его по шее и
сказали: "Нет, это не так называется!" - "Как же это называется, о сест-
рицы?" - воскликнул он, и девушка сказала: "Очищенный кунжут!" Затем она
надела свою одежду, и они сели беседовать, и носильщик охал от боли в
шее и плечах.
красавица, поднялась и сняла с себя одежды, и тогда носильщик схватился
реками за шею, потер ее и воскликнул: "Моя шея и плечи потерпят еще на
пути Аллаха!" К женщина обнажилась и бросилась в водоем, и нырнула, и
поиграла, и вымылась, а носильщик смотрел на нее обнаженную, похожую на
отрезок месяца, с лицом подобным луне, когда она появляется, и утру,
когда оно засияет. Он взглянул на ее стан и грудь и на тяжкие и подраги-
вающие бедра, и она была нагая, как создал ее господь, и носильщик воск-
ликнул: "Ах! ах! - и произнес, обращаясь к ней:
ку, села ему на колени и сказала, указывая на свой фардж: "О господин
мой, как это называется?" - "Базилика храбреца", - ответил носильщик, но
она сказала: "Ай! ай!" И он вскричал: "Очищенный кунжут!", но она воск-
ликнула: "Ох!" - "Твоя матка", - сказал тогда носильщик, но женщина
вскричала: "Ой, ой, не стыдно тебе?" - и ударила его по затылку. И вся-
кий раз, как он говорил ей: "Это называется так-то", - она била его и
отвечала: "Нет! нет!" - пока, наконец, он не спросил: "О сестрица, как
же это называется?" - "Хан Абу-Мансура", - отвечала она, и носильщик
воскликнул: "Слава Аллаху за спасение, ха, ха, о хан Абу-Мансура! "
нее, и чаши некоторое время ходили между ними, а потом носильщик поднял-
ся и, сняв с себя одежду, сошел в водоем, и они увидели его плывущим в
воде. Он вымыл у себя под бородой и под мышками и там, где вымыли женщи-
ны, а потом вышел и бросился на колени их госпожи, закинув руки на коле-
ни привратницы, а ноги на колени покупавшей припасы. И он показал на
свой зебб и спросил: "О госпожи мои, как это называется?" - и все так
засмеялись его словам, что упали навзничь, и одна из них сказала: "Твой
зебб", - но он ответил:
но он ответил: "Нет!" - и по разу обнял их..."
кончи нам твой рассказ".
вый царь, что они, не переставая, говорили носильщику: "Твой айр, твой
зебб, твой кол", а носильщик целовал, кусал, и обнимал, пока его сердце
не насытилось ими, а они смеялись и, птенец, спросили его: "Как же это
называется, о брат наш?" - "Вы не знаете имени этого?" - воскликнул он,
и они сказали: "Нет", и тогда он ответил: "Это всесокрушающий мул, что
пасется на базилике храбреца и кормится очищенным кунжутом и ночует в
хане Абу-Мансура!"
принялись беседовать, и это продолжалось, пока не подошла ночь. И тогда
они сказали носильщику: "Во имя Аллаха, о господин, встань, надень баш-
маки и отправляйся! Покажи нам ширину твоих плеч". По носильщик восклик-
нул: "Клянусь Аллахом, мне легче, чтобы вышел мой дух, чем самому уйти
от вас! Давайте доведем ночь до дня, а завтра каждый из нас пойдет своей
дорогой". И тогда та, что делала покупки, сказала: "Заклинаю вас жизнью,
оставьте его спать у нас, - мы над ним посмеемся! Кто доживет до того,
чтобы еще раз встретиться с таким, как он? Он ведь весельчак и остряк!"
И они сказали: "Ты проведешь у нас ночь с условием, что подчинишься
власти и не станешь спрашивать ни о чем, что бы ты ни увидел, и о причи-
не этого". - "Хорошо", - ответил носильщик, и они сказали: "Встань,
прочти, что написано на дверях".
станет говорить о том, что его не касается, услышит то, что ему не пон-
равится. И тогда он воскликнул: "Будьте свидетелями, что я не стану го-
ворить о том, что меня не касается!" После этого покупавшая встала и
приготовила ему еду, и они поели и потом зажгли свечи и светильники и
подсыпали в них амбру и алоэ. Они сидели и пили, вспоминая любимых, а
потом пересели на другое мест о и поставили свежие плоды и напитки и
продолжали есть и пить, беседовать, закусывать, смеяться и повесничать.
Но вдруг постучали в дверь, и одна из женщин пошла к двери, а затем вер-
нулась и сказала: "Паше веселье стало полным сегодня вечером". - "А что
такое?" - спросили ее, и она ответила: "У двери три чужеземца, - кален-
деры [28], с выбритыми подбородками, головами и бровями, и все трое кривы
на правый глаз, а это удивительное совпадение. Они похожи на возвратив-
шихся из путешествия. Они прибыли в Багдад и впервые вступили в каш го-
род. А получали в дверь они потому, что не нашли места, где провести
ночь, и подумали: "Может быть, хозяин этого дома даст нам ключ от стойла
или хижины, где мы сегодня переночуем". Их застиг вечер, а они чужест-
ранцы и не Знают никого, у кого бы приютиться. О сестрицы, у них у всех
смешной вид..." И она до тех пор подлаживалась к сестрам, пока те не
сказали: "Пусть их входят, но поставь им условие, чтоб они не говорили о
том, что их не касается, а не то услышат то, что им не понравится!"
обритыми подбородками и усами. Они поздоровались и поклонились и отошли
назад, а женщины поднялись им навстречу и приветствовали их и поздравили
с благополучием и посадили их. И календеры увидели нарядное помещение и
чисто убранную трапезу, уставленную зеленью, горящими свечами и дымящи-
мися курильницами и закусками и плодами и вином, и трех невинных деву-
шек, и воскликнули вместе: "Клянемся Аллахом, хорошо!" Потом они оберну-
лись к носильщику и нашли, что он весел, устал и пьян, и, увидев его,
они сочли его одним из своих же и сказали: "Он календер, как и мы, он
чужестранец или кочевник". И когда носильщик услышал эти слова, он встал
и, вперив в них взор, воскликнул: "Сидите и не болтайте! Разве вы не
прочли то, что на двери? Вы вовсе не факиры! [29] Вы пришли к нам и рас-
пускаете о нас языки!" И календеры ответили: "Просим прощения у Аллаха,
о факир! Паши головы перед тобою". Женщины засмеялись и, поднявшись, по-
мирили календеров с носильщиком и подали календерам еду. И те поели и
сидели беседуя, и привратница поила их, и чаша ходила между ними, и но-
сильщик сказал календерам: "А вы, о братья, нет ли у вас какойнибудь ис-
тории или диковинки, чтобы рассказать нам?" И жар разлился по ним, и они
потребовали музыкальные инструменты, и привратница принесла им бубен,
лютню и персидскую арфу, и календеры встали и настроили инструменты, и
один из них взял бубен, другой лютню, а третий арфу, и они начали играть
и петь, а девушки закричали так, что поднялся большой шум. И когда они
так развлекались, вдруг постучали в дверь, и привратница встала, чтобы
посмотреть, кто у двери.
ночь халиф Харун ар-Рашид [30] вышел пройтись и послушать, не произошло
ли чего-нибудь нового, вместе со своим везирем Джафаром и Масруром, па-
лачом его мести (а халиф имел обычай переодеваться в одежды купцов). И
когда они вышли этой ночью и пересекли город, их путь пришелся мимо это-
го дома, и они услышали музыку и пение, и халиф сказал Джафару: "Я хочу