заткнула уши, но хлопка не было, только белый дымок появился над горлыш-
ком. Разлили вскипевшее пеной шампанское по стаканам, кружкам, поднесли
тете Паше. Я сидел между Надей и Екатериной Павловной, Егор с Ниной нап-
ротив. - Ну, прекрасные наши дамы, проводим старый год, чтоб ему ни дна,
ни покрышки, пусть останутся в нем все наши болячки и пожелаем-ка мы
друг другу здоровья, тост банальный, но актуальный, а как говорится, бу-
дет здоровье, будет и счастье.
ла разом раскрасневшаяся Екатерина Павловна. - Чокались сейчас, и поду-
мала я: какой звук-то глухой, не то, что дома у меня, хрусталя целая
горка, как поставишь на стол, аж в глазах рябит, так сверкает. Да и дом
мой полная чаша, всего хватает, а вот здоровье подорвалось, и к чему мне
теперь этот хрусталь?
кая представительная женщина и дом у вас - полная чаша, умудрились ча-
хотку подхватить?
позавчера откачали из бока литра два жидкости. Температура все время,
света белого не вижу. А началось все просто. Вступили мы с Сергей Иваны-
чем, мужем моим, в садовый кооператив. Участок нам дали. Вот и простыла
я на даче-то. Мне бы домой вернуться, да Сергей Иваныч уговорил: потер-
пи, надо же участок обработать. Вот я и терпела. А теперь Сергей Иваныч
и не ходит ко мне в больницу, говорит, зачем ты мне такая нездоровая.
накрыл своей лапой тонкие Нинины пальцы. Нина отвела в сторону свои ди-
коватые глаза.
сказали, что я уехала учиться в институт иностранных языков. Да и не
больная я вовсе.
и человек, - сказала вдруг из своего угла тетя Паша.
уже без пяти двенадцать, - заулыбался Егор.
тебе с первым из двенадцати ударов часов, думал я. Ты не бойся смерти,
ее придумали люди, потому что они сами смертны. Ты шел равномерной пос-
тупью, а я спотыкался, догонял, падал и вновь поднимался...
истолковала мою задумчивость Надя.
сова сидели за больничной тумбочкой, сдержанно исполнявшей роль празд-
ничного стола. Ответить Наде я не успел, где-то хлопнула дверь и по ко-
ридору застучали женские каблучки. Нина мгновенно дунула на свечу, Надя
схватила меня за руку и прижалась ко мне всем телом. В темноте по-цер-
ковному запахло воском. Когда каблучки простучали мимо, Надя, рассабив-
шись, но не отстраняясь, тихо расхохоталась:
рина Павловна. - Я же хотела вас лимончиком угостить, сейчас нарежу.
ка, сынок, подь суды, мне тут на лечение принесли флакончик, так дос-
тань, раскупорь, давай полечимся.
бы мы без тебя делали? - засопел Егор. - Спасибо, уважила. - Бог спасет,
живите, дети мои, в любви и согласии.
ражала ее кавалера, а мы с Егором тихо подпевали и прихлопывали в ладо-
ши.
на лестничную клетку ниже этажом. Она вскочила на низкий подоконник и
положила мне руки на плечи. Губы сами нашли друг друга. Надя нетерпеливо
задышала, распахнула халат, лифчика на ней не было, и прижала мою голову
к своей груди. Она зарывалась пальцами в мой затылок и горячо шептала:
мы с тобой такие порченые, я же знаю, твоя жена злая, недобрая, видела
ее, да и меня кто замуж возьмет в моем Загорянске, сто первый километр
от Москвы, вся рвань собралась, воры да хулиганы, на танцы не сходишь,
только и знаешь: фабрика да магазин, поцелуй ты меня покрепче, нет, не
больно мне, сладко мне...
дельный ночничок.
сколько громко шипел.
что жаловался главврачу на беспорядки. - Ты хоть сообрази, дурья голова,
если бы товарищ Сталин знал, что война начнется, да разве допустил бы он
немца до Москвы? Не докладывали ему, обманывали, чуешь?
вали, расстреляли по его указанию?
лось, когда он Каплан помиловал.
текаршей в Таганской тюрьме, а мы к ней от месткома ходили с просьбой,
чтобы она перед нашими строителями выступила с воспоминаниями...
уже с каким-то отчаянным удивлением взмолился Гальштейн.
то, что ты читал, - Сажин не на шутку взъярился и уже сел в постели, но
его остановил Леха Шатаев.
разводить.
Гальштейна.
ми убедитесь, хорошо?
плечо:
бами упругие соски Надиных грудей и ее горячие руки на моем затылке.
положили на место Егора Болотникова. У Кости седые волосы, румянец, как
нарисованный, и голубые, как джинсы, глаза. - Если бабу свою с мужиком
застанешь - кого первого бить?
в голову лезть, - откликнулся Сажин.
Титов.
тай, всю жизнь, троих короедов наштопали. Денег стало не хватать, пяте-
рых одеть, обуть надо - вот я и завербовался на Север по контракту. С
женой договорились обо всем - на три года всего. Через год я в отпуск
должен был ехать, она мне пишет, не приезжай, я сама к тебе приеду, а
потом написала, что с работы не отпустили. Ну, я подумал, что без отпус-
ка как-нибудь обойдусь да и невыгодно это, билет один сколько стоит, да
тут еще одно письмо получил. От брата. Я как прочитал, так и сел - заве-
ла себе моя ненаглядная.
Парторг понял, разрешил. Вот я ехал на материк девять суток и все девять
дней и ночей думал - кого бить-винить?
снег на голову. Они спали. Он-то парень еще, моложе ее на семь лет. Я
бутылку достал, садись, говорю, выпьем. Потом спросил его, у тебя
серьезно с ней? Да, отвечает. Женишься? Да, говорит. Тогда, говорю, со-
вет вам да любовь. И ушел. А жить-то негде. Комнату снимал, выпивать на-
чал, а закуска какая? Сырок плавленный да кусок колбасы. С дурой своей
лаялся до хрипоты. Вещи мои не отдавала, штаны, пиджаки детям, говорит,
оставь. Озверел я тогда, убил бы ее, но детей пожалел. Правда, раз серд-
Шилова Юлия
Буджолд Лоис
Белоусов Валерий
Ильин Андрей
Маккэфри Энн
Пехов Алексей