терновщанским, где только подсолнух расцвел или гарбуз раскрыл свою
граммофонную трубу, этот лохматый, золотом наполненный цветок,- загляни
ему вовнутрь, уже Романова там! Уткнулась в самую сердцевину тыквенного
оранжевого цветка и уже не гудит, а лишь довольно бормочет... Набрала
пыльцы да сладкой росы, взвилась, расправила крыльца, весело вжикнула,- и
домой, в свою пчелиную коммуну. Полетела и не подозревает, что вослед ей
неотступно и зависть чья-то потянулась: "Живет же Роман! В медах купается,
икс-плуатирует божью скотинку..."
дружил с Романом, на заработки вместе ходили, из одних казанов кулеш
хлебали по экопомиям, а вот теперь...
воскресенье на майдане, когда терповщане сойдутся у гамазен ) погутарнть
обо всем на свете.- Это же из коммуны они ему пудами мед носят...
она там действительно .много гречки сеет, учитывая нужды своего пчелиного
племени (у коммунаров большая пасека), поэтому не удивительно, что и
Романовы пчелки там частенько пасутся...
безветренный, п когда оказались на коммуновских землях, встречь нам вдруг
так и ударило белым, мы с Кириком не сразу даже сообразили, что это,-
впервые нашим глазам предстало огромное, поистине бескрайнее поле гречихи.
Как сейчас вижу: вот мы, соскочив с воза, замерли на корточках у самых
гречих и слушаем, как это белое цветущее царство все прямо содрогается от
какого-то золотого гула,- это пчелы мед берут! И сам ощущаешь, как славно
им здесь на просторах, под вольным солни.ем, славно и пчелам, и гре-чкам,
которые, переполненные тихой горячей музыкой, млеют в неге, напоив простор
своим благоуханием... Ровный, глубинный стоят гул. Вслушайся и
почувствуешь, что все эти гречишные дебри сейчас полны жизни, там
происходит нечто могучее, загадочное, клокочет там сила вечных неизмеримых
страстей, совершается некое таянодействие, которому под этим небом, в этот
сияющий день так сладко отдается сама природа...
Роман-степняк знает тайный пчелиный язык, ведь он тот, кто сразу слышит,
если какая "не так гудит", сменила тон, вот она возвращается из полета и
явно сердится: не иначе как мимо магазина пролетела, где Мина Омслькович
дымит скаженным своим самосадом, которым бы гадюк травить, или не намного
лучше фабричной кременчугской махоркой. Как же здесь пчеле, нежному
созданию, привыкшему к запахам цветов, не загудеть обиженно, гневно? Зато
на пасеке у Романа с самого утра стоит гул трудовой, вроде даже радостный,
точно музыка благополучия и согласия,- верный признак того, что племя
пчелиное чувствует себя нормально, никаких у него жалоб. Надо было видеть,
как ходит Роман среди расписных своих рамковых, терпеливо выслушивает их
тихо гудящую жизнь, а то и сам что-то приговаривает пчелам, должно, чтобы
но болели да дружнее носили нектар из ближних и дальних цветов. Иногда
хозяин даже ухом припадет к улью, как врач к сердцу больного, внимательно
слушает, что там сейчас происходит, как пчелиное семейство ведет себя.
Если бы что не в порядке, встревожились бы тут же, загудели бы
обеспокоенно, нервно, раздраженно. Воздух, однако, тогда еще был чист,
смогами не смердело, до ядохимикатов далеко - Романовы пчелы еще там ровно
гудят.
обыкновенной, из колодца, не звездной воды, еще какое-то время топчемся
под журавлем, рассматривая владения "пчелиного атамана".- Все у них на
удивление разумно устроено, хлопцы, во всем лад и порядок. Трутней просто
терпеть не могут, зато матка в каком почете... Между собой поразительно
дружно живут, не воюют - кто их и учит. Как-нибудь покажу вам, как
заботливо кормят они друг дружку весной, когда еще хилые, слабенькие... Ну
и, понятное дело, не только табак, но и кривду чувствует пчела, такое это
создание. Чуть что не по ней, сразу загудит сердито, известит, чтобы и вы,
люди, знали. Но уж когда в цветке купается, когда нектар берет - вот тогда
вы к ней наклонитесь, совсем другая музыка будет... И погоду это создание
чует лучше нас. Если с утра пчелы весело, живо летают, так и знайте: день
будет погожий, солнечный. А трудолюбие их известно: работа - это и есть
для них настоящая жизнь. И вряд ли кто видел, как умирает пчела: летает до
последнего, она и умирает в полете!..
потому, что смолоду мог по воздуху летать к своей любимой и что дикий рой
приручить сумел, но еще и потому, что пчелы, что бы он там с ними ни
делал, никогда его не кусали! Несомненно, знал он какое-то слово к ним,
таинственный какой-то заговор. Маг, чародей! На Другого набросятся с лютым
жужжанием, не сообразит, как и закрыться от их жал, будет улепетывать с
пасеки - картуз потеряет (как это случилось однажды с Миной Омельковичем),
а с хозяином они пожалуйста: совсем но злятся, как бы он их ни тряс во
время осмотра или переселения. Ходит дядя Роман среди ульев всегда
неторопливо, никакого не выказывает беспокойства, достанет рамку, всю
шевелящуюся златокрылками, и долго рассматривает ее против солнца,- может,
именно тогда он их и заколдовывает, чем-то в этот момент как раз и
заговаривает работящих своих помощниц, свою, как он говорит, "божью
скотинку"?
с духом.
годами открываются... Что же, запасемся терпением, подождем, потому что
сейчас, видно, нам рано еще доверять чудотворное это слово из его таинств.
характерником, это, похоже, потешает его самого, это ему по душе. Однажды,
когда собирал рои в саду, нарочно, чтобы удивить нас, сделал так, что
пчелы облепили его всего, усыпали со всех сторон, даже белая его рубашка
под ними скрылась.
откуда-то из голубой дали прожитых лет над этим свистящим железным Дунаем.
Вынырнул, всплыл, еще и улыбается нам из-под усов в своей живой пчелиной
кольчуге!
пчела. Считает, что лишь благодаря си, только вместе с пчелой вырастил он
здесь этот сад па раздолье. Иногда к Роману из самой Улиновки учителя
приводят школьников на экскурсию, чтобы хозяин показал детям, как дерево
прививается, как дикое становится недпкпм. В молодости, работая по
экономиям, общался Роман по преимуществу с садовниками и пасечниками,
главным образом около них вертелся да подглядывал, как говорит ревниво
Мина Омелькович, выведывал их секреты, которые со временем сослужили
Роману такую службу в его райском саду.
сообразно с поговоркой, и на вербе груши растут,- так это у Романа! На
одном дереве у него можно увидеть семью разных сортов, рядом умудряются
там расти не только близкие, но и дальние родичи, па этой ветке висит
яблоко снежно-белое, а на соседней золотистое, а то и вовсе краснощекое,
смуглое, точно цыганка: вот оно переливается среди листвы, смеется
навстречу солнцу да испытывает наше терпение. Все в этом саду окутано для
нас тайной, начиная с самого хозяина с его так до конца и не разгаданной
улыбкой. Таинственно все, что там дает завязь и родится, потому что
постороннему в Романовы владения ногою не ступи, но потревожь ни сада, ни
этих ульев, которые спозаранку уже полнятся мирным гудением,- пчелиное
племя трудится, не ведая устали, придерживаясь изо дня в день своего лада
и своих законов.
покрываясь румянцем, начинает заманчиво проблескивать, сквозь листву,
тогда мы, ясное дело, ощущаем наибольшую жажду, к колодцу забредаем чаще
обычного, просто неведомая сила притягивает к нему нашу пастушью ватагу.
Своими тайнами, своей недозволенностью сад еще больше распаляет наше
любопытство. Известно же, что запретный плод самый сладкий.
глубины сада, дядя Винник направляется к колодцу, навстречу нам,
сухощавый, высокий, в соломенном брыле, ноги босые и, как у бегуна,
легкие. По тому, как идет, видно, что в неблизкие света жизнь человека
водила, наблюдая за легкостью и стремительностью его походки, окончательно
веришь, что парубком Роман этот вполне мог совершать знаменитые свои
ночные перелеты,- псе ведь твердят, что, подобно кожану, летал он над
нивами в самый Козельск, одолевая за ночь расстояния, которые, должно
быть, одному влюбленному по силам. Потому что лишь на таком условии
панский приказчик отпускал его: можешь бежать, но не раньше, чем вечерняя
заря займется, а на заре утренней чтобы здесь уже был, на воловне!..
Приказчик собственным глазам не поверил, когда на рассвете Роман, вопреки
всем допущениям, появился на воловне весь мокрый, но веселый после своего
невероятного бега... "Туда и обратно, как на крыльях, еще и под вербой над
озерком постояли..." Да из другого ч Дух бы вон, а Роман смеется...
обыкновенный себе человек, с подвернутыми до колен штанинами,- подвернул
их еще с утра, чтобы не намочить в росе, копаясь в саду, ведь и роса у
него росится тоже особенная, такая, что прибавляет человеку сил и красоты!
Разве по Надьке не видно? Можно только гадать, где она росой умывается,
Доставалов Александр
Роллинс Джеймс
Белогорский Евгений
Шилова Юлия
Березин Федор
Громыко Ольга