Чтение 18–й страницы книги ~Хранитель планеты~

- Ну вы же вернулись домой! - рассердился историк. - Вы вернулись к
себе, и вам здесь тоже предстоит на каждом шагу доказывать истинность
вашего призвания. И никакие поводыри вам не нужны!

- Дмитрий Евгеньевич, я не понимаю! Вы как-нибудь попроще! - взмолил-
ся я.

- Не могу я тебя за ручку водить! - опять рассердился историк. - Сту-
пай к маме и действуй сам. И дальше сам! Сам! Понимаешь? Я могу тебе
только что-то посоветовать, но ты сам должен решать - следовать моему
совету или нет. Вот так.

Я задумался. Со стены смотрел на меня портрет бородатого старика, от-
ца Дмитрия Евгеньевича, бывшего Хранителя планеты. И Пушкин, и Толстой,
и Данте смотрели на меня со стен, будто чего-то ждали от меня.

Я встал.

- Катюша, иди домой, поговори с мамой. А я пойду к своим... Нам долж-
ны поверить.

- Я вам советую оставить у меня дудочку Марцеллия, - сказал историк.
- Мало ли... У вас могут ее попросить... Отобрать...

- Хорошо, я согласен.

- Борька, как же они нам поверят... без дудочки? - спрашивает Катюша.

- Я Хранитель, Катя. В меня должны поверить без волшебства, - сказал
я.

Я посадил ПИНГВИНа в картонную коробку, которую принес Дмитрий Ев-
геньевич, и мы с Катей ушли.

Расстались мы на нашем пустыре. Бетонных труб и в самом деле уже не-
было, площадку разровняли бульдозерами и даже воткнули кое-где чахлые
деревца. Я на минутку включил телевизор в часах. Шла программа "Взгляд".
Ведущие говорили о нас с Катькой и обещали связаться с корреспондентом в
Японии, чтобы он рассказал, как мы там себя ведем.

Но мы были уже здесь. Дома.

ФИНАЛ ОТ АВТОРА

... Вот все, что рассказал мне Хранитель ночью в пустом грузовом лиф-
те, остановившемся между этажами нашего кооперативного дома. Когда он
закончил, я машинально взглянул на часы. Было половина шестого утра.

Мы оба уже сидели на полу, привалившись спинами к стенкам лифта.
ПИНГВИН в коробке упорно читал журнал "Нева".

Хранитель зевнул. Мне тоже очень хотелось спать. Я пережил вместе с
Хранителем его историю, и сейчас наступило расслабление. Недоверие и
тревога сменились уверенностью в том, что все идет правильно и в Храни-
теля можно верить.

И мы задремали. Как солдаты после боя перед новым боем.

Проснулись мы, наверное, часа через два от громких звуков, доносив-
шихся снаружи. Кто-то бегал по этажам, переговаривался, до нас донеслась
громкая фраза:

- Лифт не работает!

- Так пошлите за механиком! - приказал чей-то голос.

- Товарищ майор, прочесывание микрорайона закончили. Никого не обна-
ружено! - доложил кто-то.

- Не мог же он сквозь землю провалиться!

Я понял, что ищут Хранителя. И он это тоже понял, но не испугался,
только протер ладонями лицо, вздохнул и поднялся на ноги, готовый к но-
вым испытаниям.

Вдруг лифт дернулся и поехал вверх. Он остановился на одиннадцатом
этаже. Мне нужно было выходить. Поколебавшись немного, я спросил:

- Можно, я поеду с вами?

- Вы хотите подтвердить мои слова? - усмехнулся Хранитель.

- Нет. Я хочу узнать, чем это кончится. У каждого из нас своя работа,
- сказал я.

- Пожалуйста, - он нажал кнопку шестнадцатого этажа.

Мы вышли из лифта - Хранитель нес коробку с ПИНГВИНом под мышкой.

На площадке шестнадцатого этажа дежурили два милиционера. Они перег-
лянулись, увидев нас, но ничего не сказали, а молча пошли за нами к две-
рям квартиры Хранителя.

Дверь была распахнута. На площадке курил молодой человек в костюме и
при галстуке. Он поспешно затушил сигарету и вошел вслед за нами в при-
хожую.

Квартира была полна народу: милиционеры, люди в штатском с фотокаме-
рами и без, пионеры. Я догадался, что молодая дама в очках - учительница
Татьяна Ильинична, а высокая девочка рядом с нею - Дуня Смирнова.

В прихожей к Хранителю бросилась девчонка с короткой стрижкой.

- Бепс, ты нашелся!

- Погоди, Катя, - тихо сказал ей Хранитель и вошел в комнату.

На диване сидела мама Хранителя с мокрой тряпкой на лбу. Врач в белом
халате измерял ей давление.

По обеим сторонам дивана стояли могучие санитары в белых халатах,
скрестив на груди волосатые руки.

- Мама, - сказал Хранитель.

Она бросилась к нему волоча за собой приборчик для измерения давле-
ния, обняла, зарыдала... Мокрая тряпочка свалилась с маминого лба на ма-
кушку Хранителя. Врач в растерянности топтался сзади, будто привязанный
к маме резиновой трубочкой фонендоскопа.

- Господи, Бабася, как ты похудел! На тебе лица нет... Тебе нужно не-
медленно лечиться, мы тебя поставим на ноги... Мальчик мой, - шептала
мама.

Могучие санитары сделали шаг вперед.

- Ну скажи мне, что все прошло, все кончилось... Я не могу так. Ты
был таким славным, нормальным мальчиком, и тут эта болезнь... - мама
плакала и целовала Хранителя.

- Все кончилось, мама, - сказал он.

- И слава богу! Я так рада... - Мама уже улыбалась сквозь слезы. -
Наконец-то ты взялся за ум.

К ним подошел человек, который курил на лестнице, и вежливо прогово-
рил:

- Извините, Светлана Викторовна, нам необходимо переговорить с вашим
сыном.

- Нет-нет, только не сейчас, - мама заслонила собою Хранителя. - Вы
же видите, мальчик выздоровел, но он очень устал. Потом, потом!

- Мама, я не понимаю тебя. Что значит "выздоровел"? спросил Храни-
тель.

- Ну ты же больше не будешь... это самое... говорить, что ты хранишь
планету?

- Говорить не буду, - кивнул он. - Я буду ее хранить.

Тут все заволновались, Дуня выкрикнула: "Вот! Вот! Он не исправился!
Что я говорила!". Мама отшатнулась от Хранителя, кинула взгляд на врача.
Врач поднял руку.

- Тихо, товарищи!.. Борис, я тебя правильно понял? Ты по-прежнему ут-
верждаешь, что у тебя есть... миссия? - строго спросил он.

- Есть, - вздохнул Хранитель. - Но вы только не волнуйтесь. .Это я
сделаю сам. Я сам разыщу важное для планеты и сообщу нашим друзьям в
Центре Вселенной.

Врач сделал знак санитарам. Те двинулись к Хранителю.

- Боже мой... Немедленно на обследование, - сказала мама.

- Стойте! - вдруг закричал Хранитель.

Он нагнулся к коробке, стоявшей у его ног, и вытащил оттуда ПИНГВИНа.
Птица осмотрела присутствующих и похлопала крыльями.

- Дайте мне, пожалуйста, бумагу и карандаш, - шепнул мне Хранитель.

Я быстро извлек из портфеля блокнот, вырвал из него лист и протянул
Хранителю вместе авторучкой. Он наклонился над коробкой, повернул ее бо-
ком и, положив на нее листок, размашисто начертал: "Марцеллий! Мама мне
не верит!".

Потом подумал, зачеркнул и написал новую фразу: "Марцеллий! Мама не
верит в меня!".

Листок он положил перед ПИНГВИНом.

ПИНГВИН наклонил говолу, слегка скосив ее вбок, и взглянул на лист
бумаги.

Все замерли, наблюдая за этой сценой.

Прошло несколько секунд, и вдруг за окнами будто стало всходить солн-
це. Золотой свет лился с небес - теплый, мягкий, переливающийся всеми
оттенками желтого и оранжевого. Он проник и в комнату, окружив всех сла-
бым золотистым сиянием, отчего лица у присутствующих сделались добрее и
мягче.

И я понял, что это разум в виде света проник к нам из Центра Вселен-
ной, чтобы предотвратить беду.

Я увидел всех нас такими, какими мы могли бы быть, если бы добрались
до света.

Золотой свет пронизывал нас насквозь. Высвечивая в наших лицах что-то
такое, что обычно никому не видно, что прячется в нас так глубоко, так
глубоко...

Это, я вам скажу, было потрясение!

Так продолжалось с минуту. После чего мягкий и глубокий голос, воз-
никший будто из пустоты, произнес с легким печальным укором:

- В детей нужно верить... Запомните: в детей нужно верить...

Наверное, это было для планеты самым важным.

Свет померк также незаметно, как появился - наши друзья из Центра ос-
тавили нас размышлять.

И все тихо, как-то бочком, стараясь не смотреть друг другу в глаза,
потому что было стыдновато, разошлись из квартиры, оставив Хранителя на-
едине с родителями.

Я потом прочел в газетах, что еще целых два часа на планете был мир и
покой.