ленькое тельце к себе и оно тепло, ее теплое место горячо, я целую ее
коричневые грудки обе обе, я целую ее любвеплечия - она не перестает де-
лать губами "пс пс пс" крохотные звуки поцелуев там где на самом деле
никакого соприкосновения нет с моим лицом разве что совсем случайно пока
я делаю что-нибудь другое я трогаю им ее и ее поцелуйчики пс пс соединя-
ются и так же печальны и мягки как и когда нет - это ее маленькая лита-
ния ночи - а когда она больна и мы взбудоражены, тогда она принимает ме-
ня на себя, на свою руку, на мою - она прислуживает безумному бездумному
зверю - Я провожу долгие ночи и многие часы делая ее, наконец она стано-
вится моей, я молюсь чтобы это подошло, я слышу как жестче она дышит, я
надеюсь против всякой надежды что пора, шум в коридоре (или взвой пьян-
чуг по соседству) отвлекает ее и у нее не получается и смеется - но ког-
да у нее действительно получается я слышу как она плачет, хнычет, содро-
гающийся электрический женский оргазм заставляет ее плакать как малень-
кую девчушку, стонать в ночи, он длится добрых двадцать секунд и когда
все кончено она стонет: "О почему он не может длиться дольше," и "О ког-
да я когда и ты тоже?" - "Теперь уж скоро спорим," говорю я, "ты все
ближе и ближе" - покрываясь испариной у ее кожи в теплом грустном Фриско
с этими его чертовыми старыми шаландами мычащими в приливе там снаружи,
вуум, вуууум, и звезды посверкивают на воде даже там где она волнуется
под пирсом куда легко можно допустить гангстеры сбрасывают зацементиро-
ванные трупы, или крысы, или Тень - моя малютка Марду кого я люблю кото-
рая никогда не читала моих неопубликованных работ а один лишь первый ро-
ман, где есть кишки но и безобразная проза в нем тоже есть когда все
сказано и сделано и вот теперь держа ее в объятьях и истраченный от сек-
са я грежу о том дне когда она прочтет великие мои работы и восхитится
мною, вспоминая тот раз когда Адам вдруг сказал во внезапной странности
сидя у себя на кухне: "Марду что ты на самом деле думаешь о Лео и обо
мне как о писателях, о наших положениях в мире, о дыбе времени," спраши-
вая ее об этом, зная что ее мышление в согласии некоторыми образами в
большей или меньшей степени с подземными которыми он восхищается и кото-
рых боится, чьи мнения он ценит с изумлением - Марду не то чтобы отвечая
а избегая темы, но старичина я замысливает сюжеты великих книг для того
чтобы ее поразить - все те хорошие вещи, хорошие разы что у нас были,
другие о которых я сейчас в горячке своей лихорадки забываю но я должен
рассказать все, однако лишь ангелы знают все и записывают это в книги -
чтобы уравновесить хорошие, те разы когда я бывал к ней хорош и типа ка-
ким и должен был бы быть, чтобы оно заболело - когда ближе к началу на-
шей любви я опоздал на три часа а это много часов опоздания для молодов-
любленных, и поэтому она психанула, испугалась, походила вокруг церкви
руки-в-карманах тяжело размышляя разыскивая меня в тумане предрассвета а
я выбежал (увидев ее записку где говорилось "Ушла наружу искать тебя")
(во всем этом Фриско, а! этот восток и запад, север и юг бездушной без-
любой хмари которую она видела со своего забора, все эти бессчетные люди
в шляпах садящиеся в автобусы и плевать хотящие на обнаженную девушку на
заборе, а) - когда я увидел ее, сам выскочив ее искать, я раскрыл объ-
ятья на целых полмили -
черкнуло мне мозги, я сидел с нею и Ларри О'Харой у него на хате, мы пи-
ли французское Бордо и орали, живая тема была поднята, я хлопал рукой
Ларри по колену крича "Но послушай меня, послушай же меня!" желая выска-
заться так сильно что в интонации у меня звучала огромная сумасшедшая
мольба а Ларри глубоко поглощенный тем что одновременно говорит ему Мар-
ду и подкидывая по нескольку слов к ее диалогу, в пустоте после этого
красного пламени я вдруг подскакиваю и рву к двери и дергаю ее, агх, за-
перта, изнутри на цепочку, скольжу рукой и отцепляю ее и с еще одной по-
пытки вылетаю в коридор и вниз по лестнице настолько скоро насколько мои
воровские быстрые башмаки на каучуке мне позволяют, путт, питтерпит, за
этажом этаж кружатся вокруг меня пока я накручиваю вниз пролет за проле-
том, оставив их там с разинутыми ртами - позвонив обратно через полчаса,
встретившись с нею на улице в трех кварталах оттуда - нет надежды -
схожу домой и возьму и просто принесу их ей и останусь ненадолго, но я в
этот раз далек от влюбленности, меня наоборот все достало, не только ее
жалкие требования денег но и это сомнение, это старое сомнение-Марду, и
вот я несусь к ней на хату, там Алиса ее подружка, я под предлогом этого
(потому что у Алисы тип лесбиянки молчаливая неприятная и странная и
никто ей не нравится) кладу две бумажки на тарелки Марду у раковины,
скоренько чмокаю ее в солод ее ушка, говорю "Вернусь завтра" и сразу же
выскакиваю наружу даже не спросив ее мнения - как если б шлюха сделала
меня за два доллара а я разозлился.
с физическим состоянием ничего не происходит, моча собирается в чреслах
ребра сжимаются.
думает, ты мне никогда не говорил, я знаю что он презирает нас вместе
но..." и я рассказал ей обстоятельно то что Адам рассказывал мне, из ко-
торого ничто не должно было быть разглашено ей ради ее же спокойствия
духа: "Он сказал что в нежелании зависать с тобой в смысле любви всего
лишь социальный вопрос для него потому что ты негритянка" - снова чувс-
твуя как ее телепатический маленький шок пересекает комнату ко мне, он
увязает глубоко, я ставлю под вопрос свои мотивы тому, что я ей это
рассказал.
Гольц поднялся (он исполнительно по восемь часов в день стучит на машин-
ке работая над рассказами для журналов, почитатель Хемингуэя, частенько
подкармливает Марду и милый такой паренек из Индианы и мухи не обидит и
разумеется не изящный змеиный интересный подземный а открытолицый, общи-
тельный, играет с детишками во дворе да ради Бога) - поднялся повидать
Марду, я сидел там один (по какой-то причине, Марду в баре по нашему
уговорному договору, та ночь когда она пошла с каким-то негритянским
мальчишкой который ей не слишком-то и нравился но просто приколоться и
сказала Адаму что делает это потому что хочет сделать это опять с негри-
тянским мальчиком, отчего я взревновал, но Адам сказал "Если бы я услы-
шал если б она услышала что ты пошел с белой девчонкой посмотреть можешь
ли ты сделать это снова она определенно была бы польщена, Лео") - в ту
ночь, я был у нее, ждал, читал, молодой Джон Гольц заглянул стрельнуть
сигаретку и видя что я один захотел поговорить о литературе - "Ну я по-
лагаю что самая важная штука это избирательность," а я взорвался и ска-
зал "Ах вот только не надо мне проповедовать тут высшую школу я все это
слышал и слышал задолго до того как ты родился почти что за ради Бога и
в самом деле теперь, скажи-ка лучше что-нибудь интересное и новое о пи-
сательстве" - обломив его, угрюмый, по причинам главным образом раздра-
жения и поскольку он казался безобидным и следовательно считалось что на
него безопасно орать, а так оно и было - обломить его, ее друга, было
некрасиво - нет, мир неподходящее место для такого рода деятельности, и
что же нам делать? и где? когда? уа уа уа, младенец ревет в полночном
рокоте.
самого начала, при зарождении нашего романа, стал "целовать ее внизу меж
ее стеблей" - начав а затем вдруг бросив так что позже в пойманное
врасплох пьяномгновенье она сказала: "Ты неожиданно бросил как будто я
была..." а причина по которой я прекратил сама по себе была не столь
важна как та по которой я вообще это начал, чтобы обеспечить себе как
можно большую ее сексуальную заинтересованность, которую раз завязанную
на бантик, я мог не спеша затягивать в свое удовольствие - теплый любов-
ный рот женщины, чрево, место как раз для мужчин которые любят, а не...
для этого недозрелого пьянчуги и эгоманьяка... этого... зная как я это
знаю по прошлому опыту и внутреннему ощущению, вам следует пасть на ко-
лени и молить позволения женщины, молить женщину о прощении за все ваши
грехи, защищать ее, поддерживать ее, делать для нее все, умереть за нее
но ради Бога любить ее и любить до предела и так как вы только можете -
да психоанализ, слышу я (тайно боясь те несколько раз когда я соприка-
сался с жестким щетинистым качеством лобка, негроидного и потому нес-
колько более грубого, хоть и не настолько чтоб была какая-то разница, а
сами внутренние стороны я должен сказать самые лучшие, богатейшие, пло-
дороднейшие влажные теплые и полные тайных мягких соскальзывающих возвы-
шенностей, к тому же тяготение и сила мускулов так мощны что она не зная
об этом часто сжимается тисками и перегораживает как плотиной и больно,
хотя это я понял только в другую ночь, слишком поздно - ). И вот послед-
нее затянувшееся физиологическое сомнение которое у меня оставалось что
это сокращение и огромная сила чрева виновны как я думаю теперь огляды-
ваясь назад в том случае когда Адам встретившись впервые с ее умудренной
пронизывающей нестерпимой внезапнокрикой болью, да так что ему пришлось
мчаться к доктору делать перевязку и все такое (и даже потом когда прие-
хал Кармоди и сделал локальный оргонный аккумулятор из большой старой
канистры и джута и растительных материалов поместив свой собственный
патрубок в раструб канистры чтоб излечиться), я теперь недоумеваю и по-
дозреваю а не намеревалась ли наша маленькая цыпочка на самом деле раз-
валить нас напополам, если Адам не думает что это все его собственная
вина и не знает, но она там так мощно сжалась (лесбиянка!) (всегда это
знал) и сломала его и выложила его а мне так сделать не смогла но стара-
лась достаточно пока не бросила меня мертвой оболочкой которой я сейчас
и остался - психоаналитик, я серьезно!
ту ночь когда мы пили красное вино у Данте и были в пьянчужном настрое-
нии теперь нас обоих с души воротило - Юрий пришел вместе с нами, Росс
Валленстайн уже сидел там и может чтобы повыпендриваться перед Марду
Юрий вел себя как маленький весь вечер и без устали постукивал Валленс-
Русанов Владислав
Ларссон Стиг
Грабб Джеф
Акунин Борис
Березин Федор
Ильин Андрей