Блонди, и фюрер лелеет ее как родное дитя. Имперский егермейстер,
министр-президент Пруссии Герман Геринг и его белокурая Эмми Зоннеман держат
у себя в Валгалле молодого льва, и Герман, облачившись в одежду древнего
германца, с охотничьим рогом па боку, подходит к нему с ласковой улыбкой. А
шеф всех концлагерей Генрих Гиммлер нежно привязан к ангорским кроликам.
внутренних дел, может возникнуть какая-нибудь плодотворная идея. Впрочем,
как человек культурный - и даже доктор, - он отказался от гильотины, сочтя
ее чересчур гуманной, и заменил гильотину ручным топором. Может быть, он
решит теперь четвертовать евреев, наподобие крабов.
сказал Кан мрачно.
утомительным.
преступления.
защищенности и ты перестаешь играть сам с собою в прятки и вести страусову
политику, тебя настигает опасность. Она тем больше, чем защищенной чувствует
себя человек. Завидую тем, кто, подобно неунывающим муравьям, сразу же после
грозы начинает строить заново, вить гнездышко, строить собственное дело,
семью, будущее. Самой большой опасности подвергаются люди, которые ждут.
эти испарятся, как вода на горячей плите. И мы опять потеряем несколько лет,
прежде чем начнем все сначала. Другие люди обгонят нас за эти несколько лет.
препятствиями.
вернуться. Например, актерам. Здесь их ничего не ждет, они никогда не
выучатся как следует говорить по-английски. Писателям тоже. В Штатах их не
будут читать. Но у большинства причина совсем иная. Неодолимая, дурацкая
тоска по родине. Вопреки всему. Черт бы ее подрал.
У одного еврея, коммерции советника. Я хотел стрельнуть у него денег. Но
денег он мне не дал, зато дал добрый совет - вернуться в Германию. Газеты,
мол, врут. А если кое-что и правда, то это временное явление, совершенно
необходимые строгости. Лес рубят - щепки летят. И потом, сами евреи во
многом виноваты. Я сказал, что сидел в концлагере. И тогда он разъяснил мне,
что без причины людей не сажают и что самый факт моего освобождения - еще
одно доказательство справедливости немцев.
много, но они все же встречаются.
крабов?
кого-нибудь в ресторан повышает тонус и избавляет от комплекса
неполноценности. Ты перестаешь чувствовать себя профессиональным нищим. Или
благородным паразитом, если хотите.
комплекса, внушенного нам нашим возлюбленным отечеством. Но я принимаю ваше
приглашение. И позвольте мне в свою очередь угостить вас бутылочкой
нью-йоркского рислинга. На короткое время мы снова почувствуем себя людьми.
Вот кто мы здесь.
меню.
обычаю. По четвергам к ней приходили вечером гости. Все, кто желал. А тот, у
кого завелось немного денег, приносил бутылку вина, пачку сигарет или банку
консервированных сосисок. У Бетти был патефон и старые пластинки. Песни в
исполнении Рихарда Таубера и арии из оперетт Кальмана, Легара и Вальтера
Колло. Иногда кто-нибудь из поэтов читал свои стихи. Но большую часть
времени в салоне Бетти спорили.
среди мертвецов бродят живые, вернее, полутрупы, которые еще сами не
осознали этого.
Платье было ярко-лиловое, все в оборках, оно шуршало и пахло нафталином.
Ру[90] мяные щеки, седина и блестящие темные глаза Бетти никак не вязались с
этим туалетом. Бетти протянула нам навстречу свои пухлые руки. В ней было
столько сердечности, что в ответ можно было только беспомощно улыбнуться и
сказать, что она трогательная и главная. Бетти нельзя было не любить. Она
вела себя так, словно в 1933 году время остановилось. Действительность
существовала во все дни недели, но "четвергов" Бетти она не коснулась. По
четвергам были опять Берлин и Веймарская конституция, оставшаяся в полной
силе. В большой комнате, завешанной портретами покойников, было довольно
много народа. Актер Отто Вилер стоял в кругу почитателей.
признания.
Карамазовых?
ждет слава Кларка Гейбла.
которая разливала кофе. - Скорее Чарльза Лаутона. Он ведь характерный актер.
Европе таким уж грандиозным актером. Помните историю о том, как один человек
пошел в Париже в ночное кабаре русских эмигрантов? Владелец кабаре решил
произвести на него впечатление. Поэтому он сказал: наш швейцар был раньше
генералом, официант у нас граф, этот певец - великий князь и так далее и так
далее. Гость молча слушал. Наконец владелец вежливо спросил, указывая на
маленькую таксу, которую тот держал на поводке: "Будьте добры сказать, какой
породы ваша собачка?" "Моя собачка, - ответил посетитель, - была в свое
время в Берлине огромным сенбернаром", - Кан грустно улыбнулся. - Вилер на
самом деле получил маленькую роль. Он играет в одном второсортном фильме
нациста, эсэсовца. [91]
считают, что эсэсовцы и евреи - на одно лицо. Вот уже четвертый раз, как
роль эсэсовца исполняет еврей. - Кан засмеялся. - Своего рода справедливость
искусства. Гестапо косвенным образом спасает одаренных евреев от голодной
смерти.
Грефенгейм. Многие присутствовавшие знали его: он был знаменитым берлинским
гинекологом. Одно из противозачаточных средств назвали его именем. Кан
познакомил меня с ним. Грефенгейм был скромный худощавый человек с темной
бородкой.
Трудновато. А вы могли бы снова сдать на аттестат зрелости?
существуют такие правила, для вас должны сделать исключение.
трудные условия. Вы ведь сами знаете, как все обстоит. Правда, специальность
врача такова, что он спасает чужую жизнь. Но, вступив в свои ферейны и
клубы, врачи защищают собственную жизнь и не допускают в свою среду чужаков.
Вот нам и приходится вторично сдавать экзамены. Нелегкое дело -
экзаменоваться на чужом языке. Мне ведь уже за шестьдесят. - Грефенгейм
виновато улыбнулся. - Надо было учить языки. Впрочем, всем нам несладко
живется. А потом я еще должен год проходить стажировку в качестве
ассистента. Но при этом я буду по крайней мере иметь бесплатное питание в
больнице и крышу над головой...
Кан и Росс вас поймут. Дело [92] в том, что его обобрали. Один подонок, тоже