заметил ЧП. Издалека казалось, что все три робота работают в
нормальном режиме. Энергетик подходил все ближе и у него вдруг стало
закрадываться подозрение, что один, ярко-синей расцветки робот,
находившийся на карнизе нижнего яруса конструкции, слишком копошится.
какой-то момент с удивительной ясностью обнаружил, что этот робот
занимается черт знает чем.
отреагировал. Энергетик в сердцах топнул ногой и полез к нему по
лестнице.
же винт, затем выкручивал его, повертев в руке, снова вставлял в паз и
закручивал и так повторялось без конца.
опять робот никак не прореагировал.
пульт управления и вообще отключил Синего, а затем вновь включил,
чтобы перезагрузить операционную систему робота. И на пульте почти
сразу загорелась красная лампочка неисправности. На экран посыпались
десятки ошибок и в какой-то момент загрузка вообще прекратилась.
Теперь стало очевидно, что робот неисправен и Энергетик, безуспешно
попытавшийся испробовать робота в разных функциональных режимах,
бросил эти попытки и насовсем отключил его. Робот был неисправен до
такой степени, когда человек своими силами и знаниями и оперативно не
мог устранить неисправность. Энергетик почувствовал досаду. Досаду
вообще: и на себя, и на стечение обстоятельств, и на жизнь. Ну почему
именно у него все валится из рук? Ведь ни у кого ведь не валится!
тросами, он с помощью крана опустил того на землю. Потом поправил усик
телефонного микрофона и, может быть немного нервничая, с дрожью в
голосе сказал:
Энергетику, задумчиво сидевшему на земле возле неподвижно лежавшего
Синего.
не станет звать помощь просто так, не перепробовав все возможности.
пунктов подержанных вещей, ни даже самых обычных утилизаторов! Что нам
с ним делать?
блоков мы собрали резервных роботов и они сейчас в работе. Во-вторых,
как ты, Патрик, правильно заметил, поблизости нет утилизаторов, а
оставлять его здесь валяться было бы форменным безобразием. Мы ведь
культурные люди и не будем мусорить где попало. Остается одно -
отвезти этот хлам на Корабль и бросить в грузовой отсек. Вернемся в
Город, тогда разберемся.
багажник. Капитан тут же уехал, а Энергетик вернулся к своей работе.
сообщил радостную весть. Они со Штурманом доделали пляж и теперь его
можно опробовать.
Ксенобиолог. - Мы его обязательно сейчас же опробуем.
расстраивайся. Резервные-то теперь освободились и ты можешь ими
воспользоваться.
еще на гарантии? Но страховку в любом случае получим.
нетерпением - открытие пляжа, а, следовательно, и купального сезона.
Вначале кое-кто предложил было доехать до бассейна на вездеходе, но в
конце концов решили прогуляться пешком по вновь проложенной дорожке, а
вездеход загрузили всем необходимым, как-то: раскладными столиками,
стульчиками, шезлонгами, полотенцами, огромным количеством еды и
пустили его следом за собой.
Цивилизация! Вот если бы так стало везде.
Капитан.
того первого дня, когда она здесь побывала одна. Тогда здесь была
непролазная чаща, какие-то переплетения, первобытная дикость, грязь.
Сейчас она шла по пристойной ровной дорожке с высоким ровным бордюром
по бокам и лишь за этим бордюром начиналась та самая чаща. Дорожка (а
точнее коридор-просека) идеальной прямой пролегала в рощице и полого
спускалась к выровненному, засыпанному дезинфицированным песком пляжу.
Правда, цвет этого песка оставлял желать лучшего, был каким-то
подозрительным, грязно-коричневым, но что такое подозрительность,
когда ты всю жизнь чувствовал себя в безопасности. Ведь не станешь же
изменять привычке по пустякам. В общем говоря, место всем понравилось,
а Геолог даже нашел его живописным. Они повытаскивали из вездехода,
которому для того, чтобы развернуться, пришлось выезжать к самой воде,
весь свой скарб и портативную мебель и разместили все это по бережку
как кому было удобно.
от накопившегося нетерпения, и ее заразительному примеру тотчас
последовали остальные и сразу ринулись в воду, кроме, пожалуй,
благоразумного Геолога, который вспомнил что где-то в вездеходе лежал
мяч и полез его доставать.
веселились и загорали на расстеленных полотенцах, играли в мяч и
потягивали прохладную газировку, и чувствовали себя совершенно
безмятежно. После последних дней, проведенных в каком-то стягивающем
напряжении, такой безмятежный отдых был крайне полезен и необходим.
растущее брюшко. Он вдруг обнаружил, что по прилете на Глорию перестал
регулярно заниматься спортом. Однако при сравнении с другими, да хоть
с тем же Метеорологом или Энергетиком, сравнение оставалось в его
пользу, что его совершенно удовлетворило и больше он к этому вопросу
не возвращался. Но совсем другие чувства, чувства светлой радости и
завороженного восхищения вызывало любование прекрасными телами женщин.
Штурман еще подумал: есть не так много вещей в мире, которые были бы
лучше вещей, сделанных человеком. Одно из них было женским телом. Но
он тут же предостерег себя от абсолютных суждений, потому что в данном
случае мог быть и даже точно был необъективен. Но здесь уже играли
роль совсем другие факторы, неясные по природе и зыбкие для понимания.
Звучит словно какое-нибудь оскорбление. Ведь затрачено немало людского
времени и усилий, чтобы разрешить все проблемы, развеять все
туманности, ан поглядь нет. Но стоп, это ведь зона разрешенной
зыбкости, область, которую по взаимному умолчанию решено было оставить
в первозданном виде. Заповедник зыбкости. Неразрешенность некоторых
вопросов оставлена для создания элементов игры в межличностных
отношениях. Чтобы уж не было слишком просто и скучно.
молоденькая, играющая образ самой невинности и неопытности, Картограф.
И чуть смуглая, цепкая, словно дикая кошка, внешне всегда
самодостаточная Ксенобиолог. И добрая, душевная умничка Журналистка.
блики солнца и рыхлые волнышки, создаваемые другими купальщиками. Все
астронавты плавали превосходно. Несмотря на то, что в Космическом
Городе плавание в бассейне было достаточно дорогим удовольствием, в
нем обычно себе не отказывали.
ответив, медленно поплыл вперед, загребая воду вытянутыми узкими
ладонями. С каждым взмахом руки перед его глазами стали возникать
яркие образы, увиденные как будто чужим взглядом и он сразу догадался
даже - чьим. Взглядом Инженера, переплывающего канал. Раз за разом он
ставил себя на его место и каждый раз мелькали картины с одним
единственным исходом, что он тонет. Что он тонет, выбившись из сил
где-то как раз в середине пути, в самой глубокой точке и на самом
удаленном от берега расстоянии. Что он тонет, нечаянно угодив в
коварный водоворот. Даже что тонет оттого, что какие-то мерзкие
существа хватают его за ноги холодными конечностями (ластами?
щупальцами? пальцами?) и с диким гоготом с вырывающимися наверх стаями
пузырей, увлекают его в черную пучину. И в то же самое время,
возвращаясь к реальности, он не мог пересилить этого влечения вперед и
просто повернуть назад. Ему казалось, что он не может допустить своего
малейшего поражения перед ничтожнейшей преградой. Ничто не сможет
помешать ему покорить пространство водной глади и доказать неоспоримое