путается!
три? Ах, Смут тебя забери...
фельдмаршала путается. А ну, как узнают люди - что скажут? Скажут: "Хорош
фельдмаршал!" И выйдет опять ущерб государству и угроза от враждебных
соседей.
заметил... Но путается. Вот и сегодня какую-то важную вещь забыл. На
завтрак что было?.. Да нет, не то. Невестка вон зачем-то мундир чистит.
Невестка, тоже мне. Уж бабка, а все - невестка. Сынок-то умер, бедный, а
она все живет... Но зачем мундир? Может, ему сегодня идти куда? Ба, да
ведь вчера вестовой приходил, сказал... Что же он сказал? Может,
заседание? Ну точно - Высокое заседание сегодня! Потому и мундир. Слава
Владыке - вспомнил. Главное - чтобы никто ничего не заметил...
надо их было считать, и не надо их было жалеть.
насчет завтрака. Вернулся он с кувшином кислого молока, горячими сладкими
пирожками и видом, озабоченным до крайности. Он обозвал сотоварищей
бездельниками и приказал им живо подниматься, а не то он... Тут Смел
запустил в него башмаком, за что Сметлив пригрозил надеть ему на голову
кувшин.
Молоток только что предъявил ему счет почти на сто пятьдесят монет и
потребовал уплатить немедленно хотя бы половину, или он пожалуется
городскому судье. Верен заметил, что и правильно, слишком они засиделись в
городе, надо двигаться дальше. На это Сметлив, которому смерть как не
хотелось никуда двигаться, самым ехидным голосом спросил, а где Верен
собирается доставать сто пятьдесят монет? Может, он знает, где клад зарыт?
Заработаем, - неуверенно отвечал Верен. За один день? - не унимался
Сметлив.
время, а за каждый прожитый день опять надо платить. Получалось, что
застряли они надолго. А кроме того, и в дорогу требовалось прикупить
немало. Уразумев положение вещей, Верен уныло покачал головой: придется
ему заняться сетями на продажу. Сметлив сказал, что попробует договориться
с хозяином, чтобы ловить ему рыбу в счет уплаты долга, и посокрушался,
мол, знать бы, что так получится - взял бы из дома побольше монет. А Смел
без своего инструмента и вовсе не знал, что придумать. Не станешь же
каждый день об заклад с могулами биться...
вечеру. Верен выскреб все, что было у самого, забрал последние гроши у
Смела и отправился покупать суровую нить для сетей. Смел остался один.
лезло ничего путного - так, глупости какие-то, да вдобавок снова и снова
вспоминалась давешняя встреча с Последышем и загадочный рассказ Мусорщика.
Размышлять об этом было интересно, а о том, где достать деньги - нет.
Поймав себя на такой мысли, Смел устыдился и уселся к столу с твердым
намерением придумать способ заработка. По чести говоря, именно это занятие
было ему хорошо знакомо и люто ненавидимо еще по старой жизни. Пользы оно
никогда не приносило, а настроение травило начисто. Поэтому Смел неизменно
приходил к философскому выводу, что деньги - это как счастье: или они
есть, или их нет, и все тут.
комнату просунулся Грымза Молоток. Он мотнул головой через плечо и
сообщил, что там, внизу, Смела спрашивает мальчишка, этот, Последыш
фельдмаршальский. Передать что, или как? Сейчас спущусь, ответил Смел с
невольным вздохом облегчения: вопрос о деньгах откладывался.
Смела, заторопился, полез в правый карман, отсчитал пять монет: "Вот. В
прошлый раз забыл отдать". Смел стал отказываться, но Последыш настоял: "А
то вдруг..." - "Что - вдруг?" - "Да нет, ничего..." - "А все-таки?"
Последыш взглянул на Смела хмуро, исподлобья, потом оглянулся по сторонам
и прошептал:
полдень на ярмарке указ читать будут.
куда-то в сторону дворцовой площади. Смел спохватился, что не спросил у
него насчет прадеда, чем дело кончилось, но Последыш был уже далеко.
помахивает игличкой, ловко вывязывая бесчисленные узлы, и тоскливо думал,
что если и правда объявят войну, можно будет податься к оружейникам -
может, у них дело найдется... И сам себе возражал: найдется, конечно
найдется! Вот заставят их по случаю войны работать даром, они любому
дураку - помощнику бесплатному рады будут. Эх!
отправился на ярмарку. Там было многолюдно - не так, конечно, как в дни
открытия, но все же. Так же вопили на разные голоса торговки рыбой и
ранними овощами, так же сидели рядком могулы и за спинами их сопели
свирепые быки - точно так же... Даже упрямый мужик с попугаем снова был
здесь.
деревянным помостом в середине ярмарки. Все ждал, когда же начнут читать
указ. И, как всегда бывает в таких случаях, упустил момент появления
вестника. Пронзительный голос возник над человеческой сутолокой и сразу
приглушил все другие шумы:
Слу-ушайте!
помоста образовалась плотная толпа, вестник развернул свиток бумаги:
пореченцев и могулов! От Оскальных гор до Большой Соли! Издал указ!
Слу-ушайте, жители Белой стены и всего государства Пореченского! - завопил
он, надсаживаясь, и делая длинные промежутки, чтобы значимость каждого
слова дошла до слушателей. Смел не успел пробиться к помосту, застрял в
задних рядах, но слышал все отлично.
его жителей от мала до велика; радея о чести и достоинстве правящего дома
Нагастов; уважая и учитывая мнение Высокого заседания; опираясь на любовь
и поддержку подданных, готовых не жалея себя постоять за священную землю
отцов - ПОВЕЛЕВАЮ:
чинимые нам архигеронтом Всхолмским;
у раздела Поречья и Всхолмья;
указа и разгромить врага к посрамленью его и славе Поречья великого! -
выкрикивая всю эту пустозвонную чушь, суть которой сводилась к короткому и
ясному слову "война", вестник аж подпрыгивал от усердия. - Кроме того,
Высокое заседание сочло необходимым...
голос. - На пушку свою надеются...
вестника выцветшими глазами, и продолжал ворчать тихонько себе под нос:
Долгих лет!
этого.
Скалы вон, и те крошатся...
неспроста говорит. Он подвинулся так, чтоб удобней было разговаривать, и
сказал укоризненно:
словах Смела покушение на честно заработанные пять монет. Потом, помолчав,
смягчился: - Вы же про пушку не спрашивали...
понизил на всякий случай голос:
него можно еще содрать, но решив, видимо, что пяти монет хватит на все,
вздохнул:
же проворчал нехотя:
гнили из лабастовой команды. Вот... Один из них медник был, на отливке
стоял. Он мне и рассказал - по секрету... Ну да дело давнее, и помер он
давно... Да. Когда отливку сделали - Лабаст прибежал. Не понравилось ему
что-то - кричал, ругался, ногами топал. Всех казнить обещал. Не понимал в
литье ни хрена тараканьего. А отливка-то удалась, мастера благодарности
Василенко Иван
Перумов Ник
Сертаков Виталий
Херберт Фрэнк
Посняков Андрей
Журавлев Владимир