грудь и плечо. Глядя на дверь, испещренную россыпью пробоин, Виктор с
ужасом осознал, что ранен. Заряд дроби прошиб древесную преграду и впился
в его тело. На этот раз его не выручил и кевлар.
груди на живот, превращая и без того замызганную одежонку в нечто
совершенно неописуемое. - Микки! Твоя добрая соседушка чуть было меня не
укокошила! Ты что, и впрямь встречал с этой ведьмой рождество?!
в руках в проем выглядывала костлявая дамочка в очках, с седой
всклокоченной шевелюрой. На тело лежащего Майкла и на окровавленного
Виктора она взирала с виноватым испугом.
Оно выстрелило само. Я только держала его перед собой... Поверьте, я даже
не знала, что оно заряжено.
ощутил подступающую тошноту. - Звоните в полицию и всем прочим.
и вас.
здесь, и вы, и Майкл в опасности.
внезапно просветлело. - Вам лучше подняться пока на чердак. По крайней
мере до прихода полиции...
вас чердак. Я поселюсь там навеки.
всего мира удивительно похожи. То же гундливое урчание птиц, разгуливающих
по деревянным балкам, запах чего-то иссохше-нежилого.
каких-то потемневших от времени тюков. Здесь же валялись обломки кухонной
мебели и тронутые ржавчиной прутья арматуры.
оказался почти в полный его рост. И все равно - какое-никакое, а оружие.
сунулся к чердачному окну. Увы, полиции до сих пор не было видно. На
будущее это тоже следует записать. Длительный покой приводит не только к
обилию пуль, но и, как видно, к полному отсутствию правоохранительных
органов. Фрау Марта сказала, что они уже в пути, но, по всей видимости,
она ошиблась. Возможно, двигатели полицейских машин все разом заглохли;
может быть, у комиссара приключился инфаркт, а может, они догадались, в
чем дело, и не очень торопились вмешаться. Виктор приблизился к тюкам.
Если в них старое тряпье, он перемотает грудь и плечо, а для руки сотворит
подобие перевязи. Чем меньше он будет двигать раненой рукой, тем лучше.
Боль временно отступила, но кровь, он это чувствовал, - продолжала бежать.
к ногам один из мешков. На ощупь разобраться, что же здесь напихано, было
не столь уж просто. Если это даже и тряпки, то вряд ли они подойдут в
качестве бинтов. Он с натугой взгромоздил тюк на колени. Скорее уж, это
какой-нибудь жестяной хлам. Пытаясь развязать горловину мешка, Виктор
чертыхнулся. Зачем ему какие-то прошлогодние тряпки? Ведь у него полные
карманы бинтов, взятых из аптечки Летиции! Дырявая голова!.. Он потянулся
к карману, и в этот момент кто-то полоснул по нему очередью. Пули прошили
балку над головой, ударили по мешку и опрокинули его на пол. Пальцами
правой руки Виктор впился в проржавевший прут и застыл на месте. Он ждал
следующей и последней очереди, но ее не последовало. Недоумевая и
оставаясь в полной неподвижности, Виктор прислушивался к приближающимся
шагам. Внезапно его осенило. В полумгле противник все еще, вероятно, не
замечал донора. Мешок в данном случае сыграл роль ложной цели. Подходивший
видел лишь неясный силуэт, а падение тюка убедило его в полном успехе. Он
шел, чтобы добить жертву, поразить контрольным выстрелом в голову.
этой пробитой рухлядью!.."
свою оплошность. Глазами прикинув возможную траекторию, Виктор резко
взмахнул рукой. Прут со свистом описал полукруг, ударив мужчину по лицу.
Выскочив из-за балки, Виктор разглядел того, кто стрелял в него.
Широкоплечий малый, обряженный в кожаную куртку и джинсы. На ногах
щеголеватые сапоги "а ля ковбой", на голове знакомый чулок. Времени для
нового замаха не оставалось, и Виктор, словно шпагу, вонзил прут в тело
мужчины.
воображение вкупе с памятью вновь и вновь рисовали ему образ уничтоженного
им человека. Как рыбак ощущает трепет заглоченной рыбой наживки, так и он
на какую-то долю секунды почувствовал сопротивление живой плоти. Первый
удар оглушил бандита, разбив ему челюсть, но лишил жизни именно второй. О
бинтах думать уже не приходилось. Подобрав брошенный автомат, Виктор
неловко повертел его перед глазами. Легкий и компактный "Узи" - то, что
более всего годилось в данной ситуации. При некоторых навыках из такой
машинки можно палить с одной руки. Подобные навыки у Виктора имелись. В
последнем ему пришлось убедиться буквально через пару мгновений.
молодчиков Графа повалился на керамзит. Морщась, Виктор стянул с мужчины
заляпанный кровью чулок и натянул на собственную голову, постаравшись
развернуть так, чтобы багровая клякса оказалась на затылке. Только теперь
ему стало ясно, отчего первый противник так и не разобрался, что стреляет
не в человека, а всего-навсего в старый тюк. Темный капрон еще более
сгущал сумерки. Двинувшись вперед, Виктор дважды споткнулся. И все же этот
вынужденный камуфляж ему придется потерпеть.
Его залитая кровью грудь изумила их. Оттого на угрожающее движение
коротенького ствола "Узи" они отреагировали с опозданием. Длинной очередью
Виктор сшиб того и другого со ступеней. Перешагивая через тела, на миг
задержался, выщелкнув магазин из автомата поверженного хозяина. У второго
из-под живота торчал полированный приклад "Калашникова". Будь у него целы
руки, он предпочел бы отечественную машинку, но в теперешнем положении
"Узи" был для Виктора сподручнее. Он коротко вздохнул. Там внизу, а затем
и на улице начиналась очередная полоса препятствий. Возможности выбирать у
него не было. Свой выбор он сделал три дня назад в разговоре с Руппертом.
Чуть пригнувшись, Виктор стремительно помчался по ступеням.
вестибюль. Прихожая фрау Марты, судя по всему, должна была походить на
прихожую Майкла. Так оно и оказалось. Четверо душ - именно столько он
насчитал здесь этих мерзавцев. Двое следили за улицей, двое по очереди
что-то сердито бурчали в рацию.
рацию, потянулся к кобуре под мышкой. Для прочих он все еще оставался
своим - и Виктор вдруг понял, как важно для него пусть даже в самый
последний момент провести грань между собой и этими некоронованными
королями подворотен. Потому он и окликнул:
курок. Магазин опустел в считанные секунды. Превозмогая боль в раненной
руке, он тут же вставил новый. Этого мгновения однако хватило им, чтобы
выпустить в него пару пуль. Одна из них разъяренной пчелой ужалила донора
в ногу. Уже выбегая под открытое небо, холодным сторонним голосом он
констатировал, что кость не задета. Виктор не нуждался в осмотре раны.
Если бы пуля перебила кость, он попросту потерял бы сознание. Кусочек
металла, летящий со скоростью четыреста метров в секунду, дробит кость в
осколки, причиняя невыносимую боль. Не в силах совладать с нею, сознание
отключается. Это и называется шоком. Кроме того, нога подломилась бы при
первом же шаге. Однако он бежал - и бежал довольно прытко. В сгрудившихся
у машин боевиков Виктор разрядил последний рожок и, не бросая автомат,
вором-хромоножкой припустил вниз по улице. Оружие - лишняя тяжесть, но
пусть лучше думают, что в любой момент этот сумасшедший может обернуться и
прицелиться. Виктор знал по себе: когда думаешь о подобном, мысль о
преследовании приходит в самую последнюю очередь.
взволнованный галдеж, а затем утробно взревели двигатели. Погоня обещала
превратиться в увлекательную охоту - что-то вроде вертолетных вояжей со
снайперами, пуляющими с высоты по обезумевшим от боли и ужаса зверям.
хромота усиливалась с каждым шагом. Было ясно, что ему не убежать от них.
Частные дворики скрывали свои нехитрые секреты за бетонными стенами. Не
очень высоко, - если подпрыгнуть, можно уцепиться за край. Но Виктор не
сомневался, что в таком случае он останется без пальцев. Верхнюю кромку
подобных заборов сердобольные владельцы частного сектора щедро посыпали
битым стеклом. Да и не подтянуться ему с такой рукой. Позади загремели
выстрелы, и Виктор вновь повернул.
Каменистый Артем
Роллинс Джеймс
Свержин Владимир
Володихин Дмитрий
Посняков Андрей
Роллинс Джеймс