старичок. - Я понимаю, что вы не властны ничего изменить!
на пропускной режим, графоманами, и общение это никакого удовольствия ему не
доставило. А старичок явно тянул на графомана, причем застарелого.
отказ. После стольких проволочек - опять отказ! И знаете, чем на этот раз
мотивировали? Дефицит бумаги! Как всякую ерунду печатать, Сименона
какого-нибудь, так на это у них бумаги хватает. А на Пандалевского, видите
ли, не хватает! Вот он, ваш паршивый Лениздат!
редакций, - зато теперь нисколько не сомневался, что перед ним сидит
классический графоман.
пополам рифмую "райком" и "горком", но дальше этого - увы! А романы писать
надо время иметь. У меня же времени в обрез. Я хоть и пенсионер, но человек
занятой, очень занятой... М-да, а со стихами, конечно, жаль. Очень бы мне
талант стихотворца пригодился...
такие материалы! Целый пласт советской культуры, никем до меня не
поднимавшийся! А они - дефицит бумаги! Это что, в "Искусстве" и вовсе
сказали: "Неактуально". Неактуально! Движение культуры в массы, в самую
толщу трудового народа, с тридцатых годов по сей день - неактуально!
старичком.
Признайтесь, решили?
крупнейшая. И тот досадный факт, что мне приходится ходить по издательствам
безвестным просителем, объясняется исключительно тем, что литературный жанр,
в котором я несколько десятилетий успешно работаю, почти никогда не
удостаивается попасть на книжные страницы.
массовых культурных мероприятий. Древнейшее, достойнейшее занятие, у истоков
которого стояли жрецы Древнего Египта и Эллады! А мемуары - это так,
побочный продукт, зов души, стремление оставить свой след в вечности...
недели в году. Одними елками не проживешь. Главная моя специализация -
профессиональные праздники и юбилеи. Вот где простор для творчества! А
главное - это весьма хлебное дело!
униформа. Подобрана на основе многолетнего опыта. Людям, далеким от
искусства, приятно видеть, что они имеют дело не с обычным советским
служащим, а с настоящим художником. Это облегчает ведение переговоров, хотя
и требует известного навыка... И все-таки не верите? Хорошо, смотрите...
потертую папку с замусоленными завязками.
заказы только на ближайшие два месяца. Сталепрокатный завод, ПТУ номер 17,
трест озеленения, ПТУ 128, райпищеторг, завод слоистых пластиков... Есть и
частные заказы. Юбилей тестя товарища Казаряна... кто бы это такой, что-то
не припомню... Ну, и так далее... Вот, взгляните. Особенно интересна графа
"сумма".
причиталось под полторы тысячи рублей.
стихами у меня выходит слабо, я уже говорил. А народ стихов требует, песен.
Композитор-то у меня надежный, многолетний проверенный товарищ, а вот с
поэтами - проблема. Подряжаю молодежь, а из них кто запьет и подведет, кто
начнет такие цены заламывать, что и самому ничего не остается, кто вдруг
заартачится и начнет вопить, про измену идеалам высокого искусства...
Тяжело, тяжело с молодыми!
предчувствовал...
Одиссей Авенирович, заслуженный деятель искусств Коми АССР.
понимаете.
припахал Ивана не по-шуточному. Дав ему для образца несколько типовых
сценариев, он потребовал от Ивана уже через три дня поэтического обеспечения
или, как он выразился, "опоэчивания" юбилея ПТУ при заводе "Коммунар" и
праздника, посвященного отбытию на героическую трассу БАМ очередного
контингента перевоспитывающейся молодежи. Эти дни были для Ивана мучительны.
Выгнав Таню на кухню, он принялся расхаживать по гостиной - кабинетик был
для этих целей явно маловат, - держа в руках странички с фактическим
материалом, который нужно было преобразовать в поэтические строки. Поминутно
он бросался к столу, набрасывал что-то на разложенных там листочках, снова
ходил, шевелил губами, заглядывал в промеморийки, снова кидался к столу,
вымарывал уже написанное, вставлял новое, перечитывал, комкал листочек,
швырял на пол... Вскоре он уже расхаживал по сплошному ковру скомканной
бумаги. Таня позвала его обедать - он так на нее рыкнул, что она ахнула и
убежала. К вечеру он сам выбежал на кухню, схватил бутерброд и велел Тане
принести в комнату кофе. Царящий там беспорядок изумил ее, но она не
решилась предложить прибраться: Иван творил. Дело святое. Даже когда настала
ночь и Танины глаза стали слипаться, она не рискнула войти в комнату.
Помаявшись минут пятнадцать, она разложила в кабинетике Ивана кресло-кровать
и прикорнула там. Только она легла, ворвался Иван и потребовал, чтобы она
перешла на кровать, а сам зажег лампу, лихорадочными движениями сложил
кресло, чтобы можно было пробраться к столу, уселся и, подперев голову левой
рукой, застрочил. Далеко за полночь Таню разбудил стрекот пишущей машинки:
Иван набело перепечатывал сочиненное.
поздно - в половине десятого. Иван куда-то убежал. По субботам в этом
семестре занятий не было, и Таня занялась приборкой. Вынесла полное ведро
скомканной бумаги, пропылесосила ковер, стерла пыль. Потом зашла прибрать в
кабинетик. На столе Ивана стояла расчехленная машинка, лежали исписанные
листки. Таня не удержалась, заглянула. Интересно все-таки: что же так
интенсивно день и ночь творил муж? Это были стихи, которые перемежались
непонятными ремарками типа: "Тут марш. Знамена справа. Далее см.
Пандалевский. Танец". Таня пробежалась глазами по стихотворным строчкам и
нахмурилась. Она ничего не понимала.
пародистов? Она вспомнила вчерашнее лицо Ивана и от этой гипотезы
отказалась. Чего-чего, а веселья в лице мужа не было. Тогда что?
о беспризорниках, которые сначала стучали на зубах, как в фильме "Республика
ШКИД", и пели про свою несчастную долю, а потом появился какой-то большевик
и начал вещать про грядущую светлую жизнь. Были там такие строки:
Отдышавшись, она дочитала балладу. Кончалась она тем, что чистые,
Лондон Джек
Роллинс Джеймс
Шилова Юлия
Володихин Дмитрий
Ильин Андрей
Шилова Юлия