Чтение 18–й страницы книги ~Слепой стреляет без промаха~

Бортеневский пожал плечами и поднял указательный палец, предупреждая
жену, чтобы она молчала.

- И еще послушай, - раздался тот же спокойный и уверенный голос, -
только не вздумай обращаться в милицию. Я предупреждаю. Иначе ты никогда
не увидишь своего ребенка, не увидишь целиком.

- Хватит меня пугать! - истерично завопил Бортеневский. - Дайте ей
трубку, я хочу услышать ее голос!

Несколько мгновений царила тишина. Затем послышался детский плач,
тонкий, пронзительный голосок.

- Доченька, это ты? - закричал в трубку Бортеневский.

- Подожди, сейчас ты услышишь ее голос, - сказал мужчина.

И действительно, через несколько секунд в трубке послышалось
прерывистое дыхание:

- Папочка, папа, забери меня отсюда!

- Доченька, доченька, как ты себя чувствуешь?

- Папочка, забери меня! Мне здесь очень плохо, они забрали меня у
бабушки, забрали...

- Доченька, не бойся, все будет хорошо, я тебя заберу... Жена вырвала
у Бортеневского трубку и громко закричала:

- Доченька! Родная моя... родная...

- Все. Разговор закончен. Послезавтра должны быть подписаны все
бумаги.

Скажи своему мужу. Ясно тебе? - в трубке раздались гудки.

А жена банкира так и осталась стоять у стола. По ее щекам бежали
крупные слезы, губы дрожали. Она как-то истерично вскрикнула и со
злостью швырнула трубку на стол.

Один из телохранителей заглянул в комнату.

- Все в порядке? - осведомился он.

- Пошел вон! - закричал Бортеневский, Мужчина в белой рубашке с
револьвером под мышкой виновато кивнул и покинул комнату.

Бортеневский устало опустился в кресло. Судорожно дыша, он несколько
минут пытался прикурить сигарету. Но зажигалка все время выскальзывала
из дрожащих пальцев.

Наконец Бортеневский смог зажечь сигарету и жадно затянулся.

- Это сумасшествие. Наверное, я не доживу до завтрашнего дня, у меня
страшно болит сердце.

Он бросился к комоду и принялся рыться в верхнем ящике. Он выбрасывал
наверх бутылочки, яркие коробочки с лекарствами. Наконец нашел таблетки.

Дрожащими руками он разорвал упаковку и бросил сразу две таблетки в
рот.

- Тебе плохо? - участливо спросила жена, но по ее виду нетрудно было
догадаться, что и она нуждается в помощи.

Ее тонкие пальцы дрожали, а лицо судорожно дергалось. Казалось, она
вот-вот разрыдается, рухнет на пол и будет биться в истерике.

- Все хорошо, все будет хорошо. Не волнуйся. У меня много денег, я
все улажу.

- Да к черту твои деньги! - закричала молодая женщина. - К черту! К
черту!

Все из-за них! Ненавижу... ненавижу тебя и твои деньги! Из-за них мы
потеряем дочь! Из-за них... из-за тебя...

- Успокойся! - крикнул Бортеневский, судорожно глотая воду. - Я тебя
прошу, успокойся.

Но жена и не думала успокаиваться. Она зло, с ненавистью смотрела на
мужа.

Бортеневский схватил телефон и принялся звонить Соловьеву. Но того
нигде не было.

Прошло еще полчаса.

Нервы у всех были напряжены.

Только телохранитель в кухне чувствовал себя спокойно Он заварил себе
кофе и, покуривая сигарету, не торопясь пил горячий ароматный напиток.
Это был начальник охраны Бортеневского. Раньше он служил в спецназе, но
за какие-то провинности был оттуда уволен. Бортеневский подобрал его. Он
платил этому офицеру в несколько раз больше, чем тому платили в
"органах", и надеялся, что деньги сделают этого человека преданным ему.
И что если будет надо, то этот офицер сделает все, чтобы спасти
Бортеневского. Офицер был спокоен.

Он привык бороться с видимым врагом, привык преследовать противника,
стрелять, догонять, убивать. Но сейчас противник был невидим, и
опасность не представлялась ему реальной. В душе офицер относился к
богатому банкиру с изрядной долей скепсиса. Он считал, что вообще всех
этих банкиров надо посадить в тюрьму, что все они воры и мошенники. Но
платили хорошие деньги, а за деньги он готов был делать все - даже
стрелять, убивать.

Зазвонил телефон. Бортеневский схватил трубку.

- Алло! Алло! Слушаю!

- Альфред Иннокентьевич, это Соловьев. Вы меня искали?

- Да, да! Сергей Васильевич, я вас искал.

- Что-нибудь срочное?

- Да. Они вновь звонили.

- Вы разговаривали с дочкой?

- Я слышал ее голос, - нервно прокричал Бортеневский.

- Это уже лучше. Я же вам говорил, что они с девочкой ничего не
сделают до тех пор, пока вы не подпишете бумаги.

- А если я подпишу? Я сказал, что на все согласен...

- Правильно сделали, - спокойно проговорил Соловьев, - это очень
разумно.

У нас еще есть время, и я думаю, мы успеем решить все проблемы.

- А где же... Где ваши люди? Что делают они? Я же вам хорошо плачу...
Мы же с вами договорились.

- Спокойно. Не надо об этом по телефону. Я в курсе всех дел. Мои люди
работают, я жду результатов.

- А вы? Почему вы здесь? Почему вы с ними не договорились?

- Я же вам сказал, Альфред Иннокентьевич, - Соловьев говорил таким
голосом, словно учитель разговаривает с учеником, - не волнуйтесь, все
уладится. Мои люди знают свое дело, и до собрания все точки над i будут
расставлены. Поверьте.

- Хотелось бы верить, - выкрикнул в трубку Бортеневский. - Очень
хотелось бы.

- Как себя чувствует жена? - спокойно и участливо осведомился
Соловьев.

- Да что жена... У нее истерика, она кричит.

- А вот это зря. Поберегите нервы, успокойте жену. Охрана у вас
хорошая?

Или. может быть, прислать своих людей?

- Охраны у меня хватает - полон дом.

- Ну, тогда я за вас спокоен. Из дому не выходите, в банк лучше не
ездите.

Позвоните своим заместителям, пусть решают вопросы. Отложите все
встречи, все совещания и находитесь дома.

- Спасибо за совет, Сергей Васильевич.

- Вы должны им воспользоваться. Это в ваших же интересах.

- Хорошо. Но что с моей дочкой?

- Я занимаюсь этим вопросом. Очень плотно занимаюсь, - уже твердо,
каким-то стальным голосом сказал Соловьев.

И Бортеневский понял, что больше говорить уже не о чем.

Глеб Сиверов мчался на синем БМВ в сторону Выборга. Стрелка
спидометра скакала от ста двадцати до ста пятидесяти. Время от времени
Глеб посматривал на часы. Он рассчитывал, что доберется до дачи минут за
пятьдесят. Пока все идет хорошо, волноваться не о чем. Если в квартиру
Цыгана наведаются его друзья, то скорее всего, они решат, что произошли
какие-то разборки. Денег в сейфе нет, два трупа. Оружие валяется на
полу...

"Итак, двое уже мертвы..."

Глеб был спокоен, как всегда при выполнении задания. Он негромко
принялся напевать одну из арий Верди, не убирая ноги с педали газа.
Автомобиль Цыгана был прекрасным, и Глеб Сиверов его не щадил. Он резко
тормозил, идя на обгон, не обращал внимания на рытвины, когда свернул с
трассы на проселок, засыпанный гравием.

"Интересно, - подумал Глеб, - почему это бандиты не смогли проложить
асфальт прямо до своих дач? Хотя, может быть, - тут же подумал он, - эти
дачи не принадлежат бандитам".

Вскоре он увидел указатель "Синий Остров".

"Романтичное название, - присвистнул Глеб. - Синий остров, Синий
остров...

Где-то я что-то читал. Наверное, в каком-нибудь оперном либретто.
Такие названия подходят Бизе: Искатели жемчуга, Синие острова... В
общем-то полная романтика. Боюсь, что сейчас этот Синий Остров станет
красным. А может быть, все обойдется".

Три километра, обозначенных на указателе, пролетели мгновенно. Глеб
затормозил, не доезжая до открытого шлагбаума шагов двенадцать, и
свернул на обочину. Он заглушил двигатель, перекинул сумку через плечо и
выбрался из автомобиля, оставив дверь открытой.

Вначале надо как следует осмотреться. Он двинулся через кусты
орешника.

Веточки похрустывали под ногами. Глеб вдыхал лесной воздух, пропахший
смолой и цветами.

"Хорошо было бы все бросить и пойти в лес, пособирать грибы, просто
побродить под деревьями... Но нет, надо торопиться, ведь у них в руках
ребенок, и они с ним церемониться не станут. Надо действовать".

Глеб приблизился к проволочной ограде и пошел вдоль нее, прячась в