Чтение 18–й страницы книги ~Любовник для двоих~

- Ева!

- Да...

- Вы плохо себя чувствуете?

- Нет... Как это случилось?

- Ева, это она была.., была лунатиком... Это она вставала ночью... Ее
нашли.., сегодня утром, на железной дороге...

Ева сразу же раскрыла глаза и закричала:

- На железной дороге?!

- Да...

- А мне всю ночь снилась железная дорога, Виктор...

- Как это странно...

Потом я говорил ей все эти обычные слова, которые говорят в подобных
случаях...Пустые слова, которые произносят для утешения.., и которые никто
не слышит, даже сам говорящий...

Это заняло не так уже и мало времени...

Затем пришла Амелия и выполнила свою роль плакальщицы.

Сработал, так сказать, предохранительный клапан.

Ева рыдала на руках своей старой служанки.

Я отступил в глубь комнаты. Смотрел, как они плачут, и с грустью думал,
что мне здесь больше нечего делать!

Глава 14

Расследование было недолгим.

Пришли два апатичных полицейских инспектора, задавали нам расплывчатые
вопросы.

С точки зрения юстиции в этой драме все было в "порядке".

Экспертиза установила, что Элен была сбита поездом в положении стоя, что
исключало возможность убийства. Во-вторых, никто в доме, исключая инвалида
Еву, в ее исчезновении материально заинтересованным быть не мог. Так что эта
сторона дела совсем отпадала. Нельзя же было рассматривать в роли
потенциального убийцы женщину-паралитика!

"Несчастный случай вследствие нахождения погибшей в состоянии
сомнамбулизма" - таково было официальное заключение проводивших
расследование. Заключение довольно тонкое. Полицейские воздержались от слов
иного порядка и не стали рассматривать версию самоубийства, несколько
шокирующую в том случае, когда покойник располагал большими денежными
средствами.

Похороны Элен состоялись через три дня. Людей было мало. Амелия, доктор
Буссик, несколько пожилых соседей - вот, пожалуй, и все.

Выходя с кладбища, доктор взял меня под руку, как старый друг.

- Можно вас проводить? - спросил он.

- Отчего же нет, доктор... Метров пятнадцать прошли молча. Потом,
высвободив руку, он остановился.

- Скажите мне, господин Менда, вы не находите, что жизнь слишком
парадоксальна?.. Вы приезжаете мне сообщить о кризисах младшей сестры, а
исчезает старшая...

Я колебался: оставлять ли доктора в его заблуждении?

- Послушайте, доктор Буссик, я хочу сделать вам одно признание...

- Говорите скорее! Я хотел бы умереть от чего угодно, только не от
любопытства, мой дорогой друг!

- Так вот, насчет кризисов Евы...

- Что?

Со своим животом, бородкой и пылом доктор был хрестоматийным
провансальцем!

- Я считаю, - продолжил я, - что кризисы эти были сотворены Элен...
Доктор хитро прищурился:

- А вы что, воображаете, я об этом не думал?

- Я отдаю себе в этом отчет...Вот почему я и заговорил сейчас с вами на
эту тему... Я думаю, что у бедной Элен нервная система была совершенно
подорвана... Она пробовала отомстить за себя своей сестре, представив ее
симулянткой... И поскольку ей это не удавалось...

- Все это очень грустно, вздохнул доктор. - Однако жизнь проста, когда не
принимаешь ее слишком всерьез. Разве это так сложно понять?..

Жгло солнце.

Амелия семенила впереди нас.

Это было единственное черное пятно во всем этом жизнерадостном пейзаже.

- А вы, мой дорогой друг, - спросил у меня доктор, - что вы теперь
собираетесь делать?

- Упаковывать чемодан, доктор... Что мне еще остается?

- Желаю вам удачи, молодой человек! Мы расстались на перекрестке. После
недолгого колебания я ускорил шаг и догнал Амелию. Мы шли молча. Что мы
могли сказать друг другу? Мы все время молчали, когда были рядом, со дня
нашего знакомства. Понурые, вспотевшие, мы подошли к воротам нашего
особняка. Ева сидела в коляске на крыльце. На ней было черное платье.

Лишь только я увидел Еву, сердце мое сразу же сжалось.

Издалека она показалась мне такой слабой и беззащитной!

Она ведь была бесконечно одинока.

Этот дом без стиля, с патио и китайской крышей, парком и холмом,
показался мне вдруг мрачной цитаделью-спрутом, где она была пленницей.

Да, Ева в своей печальной коляске, в черном платье и со своим состоянием,
которое не давало ей счастья, была олицетворением беспредельного
одиночества.

- И зачем она только родилась? - вздохнула Амелия.

Я уже не мог больше владеть собой. Схватившись руками за ограду и
прислонившись к ней лбом, я зарыдал.

***

Амелия с удивлением смотрела на меня. Такого она от меня не ожидала.

- Ну входите же! - тихо сказала она. - А то еще люди увидят ..

Я прошел к крыльцу под ласковым и спокойным взглядом Евы.

Она протянула мне руку, привлекла к себе, обняла за талию и положила
голову мне на грудь.

- Вы ее так любили, - вздохнула бедняжка.

- Я не по ней плачу, Ева... Я плачу из-за вас... Она сразу же подалась
назад, рука ее упала на колесо каталки.

- Вы это искренне, Виктор?

- Да...

Я погладил ее волосы, осторожно, нежно. И, ничего не сказав, пошел
собирать свои вещи.

Я упаковал все в два чемодана. Комната моя, хотя и была залита солнцем,
приобрела вдруг в моих глазах очень печальный вид.

Так много воспоминаний было связано у меня с ней!..

Когда я спустился вниз, Ева была в патио. Она ждала меня и, как только я
появился, сразу же уставилась на чемоданы.

- Вик! - крикнула она. Я подошел к ней.

- Что это значит? Вы.., вы уходите?

- Конечно. Вы прекрасно понимаете, что мое пребывание под этой крышей
отныне невозможно!

- Что вы говорите! Невозможно... Почему невозможно? Вы не можете убежать
как трус! Вы не покинете меня...

- Кто угодно скажет вам, что...

- Я плевала на кого угодно, Вик! Я не хочу оставаться здесь одна!

- У вас есть Амелия.

- Это называется "есть"?

- Видите ли, Ева, будет не совсем прилично, если я задержусь еще здесь.
Меня сразу же примут за того, кем я отказывался быть.

- А "Шкатулка с Мечтами"?

- Боюсь, что это была всего лишь мечта... Да, мечта...

- Вы собираетесь повесить ее на меня? Я поставил свои чемоданы на пол и
сел в кресло-качалку.

- Вы правы, Ева... Я действительно могу быть вашим служащим... Только
теперь я буду жить в отеле... Я буду часто приходить к вам и...

Ева сложила руки трубочкой и что было силы крикнула:

- Амелия!

Старуха была недалеко от патио, потому и явилась почти сразу.

Теперь Ева обладала здесь полной властью. Она кивнула на чемоданы:

- Отнесите вещи господина Менда в его комнату.

Тут я не мог промолчать:

- Оставьте их здесь, Амелия, я ухожу...

- Виктор, если вы уйдете, будет несчастье!

- Вы считаете, что его у нас мало, несчастья? - проворчала старуха. Она
взялась за мои чемоданы.

- Ну куда вы пойдете? - Она мне словно пощечину отвесила.

Я покорился. В глубине души я чувствовал облегчение. Я прекрасно знал,
что являюсь пленником этого дома. Я в этом уже давно не сомневался. И это
ощущение не только угнетало меня, оно придавало мне силы. Тягости
существования всегда подавляли мой дух. А здесь я чувствовал себя в
безопасности.

Ева победно улыбнулась:

- Я не могу больше жить без вас, Вик... Она произнесла мой приговор.
Теперь, когда ее сестры больше не было, я заменю ей эту сестру. Отныне я
буду пленником этой коляски.

- Ева, я хочу вам что-то предложить...

- Нет, нет, Вик, никаких компромиссов!..

- Ева, вы хотите выйти за меня замуж? Сначала она покраснела, потом
побледнела... У нее даже рот скривился в гримасе.

- Вы смеетесь надо мной?

- Нет, Ева... Это единственный способ все нормально устроить... Мы