Прадед генерала Джеймса вынужден был в свое время бежать из царской России из-за своего своенравного характера: он отвесил генерал-губернатору звонкую пощечину на балу только за то, что этот чиновник, которому не понравился молодой юнкер, пригласивший на танец его родную дочь, позволил себе громко назвать его выскочкой, не умеющим вести себя в высшем обществе.
Генерал-губернатор имел вес при царском дворе, и поэтому прадед Майкла знал, что его выходка навсегда закрыла ему путь в высший свет и поставила крест на военной и штатской карьере. И он отправился за океан. Савелию вдруг пришло в голову, что если покопаться в родословной Дональда, то и у него наверняка «отыщутся русские корни… Свадьба удалась на славу!..
В предыдущей книге о Бешеном Савелий оставил на филиппинском острове, принадлежащем Аркадию Велихову, распростертое на земле бездыханное тело Рассказова и обезумевшего от страха секретаря финансового магната. После того как Савелий уехал с острова на единственном транспортном средстве, разбив при этом аппаратуру для связи с материком, секретарь вспомнил, о чем предупреждал его как всегда предусмотрительный шеф. В свое время он показал секретарю обычную чайную кружку, стоявшую на самой обычной кухонной полке, и, чеканя каждое слово, тихо сказал:
— В случае нештатной ситуации, когда срочно понадобится помощь, нужно открутить ручку и сильно нажать на открывшийся под ней рычажок, — сказал Аркадий Сергеевич, сам не зная до конца, что за сим последует. Эту кружку ему передал один доверенный человек, сославшийся на требования техники безопасности и рассказавший, что нужно делать.
— И что за этим последует? — поинтересовался секретарь.
— Через несколько часов появится помощь-Секретарь, слабеющей рукой отыскав кружку, открутил от нее ручку, придавил обнаруженный под ней загадочный рычажок и принялся ждать…
После отъезда с. острова Савелия он осмотрел Рассказова — пульс почти не прослушивался, однако зеркало, приставленное к его губам, чуть-чуть запотело. Казалось, Рассказов впал в анабиоз, зимнюю спячку, хотя кругом буйствовала тропическая природа. Секретарь подумал о том, что в такую жару трупы быстро разлагаются, а это грозит опасностью. И чтобы убить время, он последовал совету Савелия — принялся было копать яму. Но сил у него оставалось все меньше и меньше, и дело продвигалось не так быстро, как хотелось бы. Секретарь уселся в тенечке, подставил лицо дувшему с океана ласковому ветерку и устало прикрыл глаза.
Трудно сказать, сколько прошло времени, когда его забытье прервал громкий стрекот мотора, — на площадку перед домом садился вертолет. Из него вышли двое мужчин, одетых по-европейски — в шорты и бейсболки, — и стройный смуглый юноша в высоком белом тюрбане, который, не говоря ни слова, сразу направился к неподвижно лежащему Рассказову. В руке у юноши был небольшой чемоданчик, из которого он вынул какие-то странные инструменты и трубочки, с помощью которых принялся колдовать над бесчувственным телом.
Для начала он рассек Рассказову руку чуть пониже локтя. Когда алым фонтаном из ранки брызнула кровь, секретарь брезгливо отвернулся: его едва не стошнило.
— Вы тут остались одни? — не здороваясь и внимательно оглядываясь по сторонам, спросил его по- английски один из европейцев, подошедших вместе со смуглым юношей.
Его приятель тоже настороженно озирался, не вынимая при этом рук из карманов.
— Да. Все остальные мертвы. Они убиты, — устало прошептал секретарь.
— Понятно… — Европейцы странно переглянулись между собой, и секретарю Велихова стало немного не по себе.
— Что со мной будет? — дрожащим голосом спросил он.
— Нам приказано вывезти с острова только одного человека, и этот человек, к сожалению, не вы…
— А что же со мной будет? — Секретарь едва не плакал.
— Мы сообщим обо всем случившемся вашему патрону, и он о вас, надеюсь, позаботится…
В этом «надеюсь» секретарю Велихова почудилась явная ирония, но он интуитивно понял, что с этими людьми лучше быть повежливее.
— Спасибо, — обреченно поблагодарил он.
После этого краткого диалога «европейцы» вообще перестали обращать на секретаря внимание и подошли к лежавшему на земле телу Рассказова. К этому времени смуглый юноша закончил свои загадочные манипуляции над телом и что-то быстро сказал своим спутникам на каком-то восточном языке. Те молча подхватили грузное тело и без видимого напряжения занесли его в вертолет.
Через несколько минут тарахтение мотора перестало нарушать тишину острова, и секретарь вновь остался один на один с палящим зноем…
Придя в себя, Рассказов увидел перед собой знакомое, очень знакомое лицо и поневоле вздрогнул.
— Держу пари, не ожидали встретить меня, — с чуть заметной улыбкой проговорил Такиро Широши.
— Честно говоря, конечно же нет! Мы с вами почти десять лет не виделись,
— признался Рассказов.
— Подумаешь, десять лет. Разве это срок в сравнении с вечностью? — философски заметил тот. — Поднимайтесь, присаживайтесь к столу: вам это уже можно. Мой верный Кион — уникальный знаток всевозможных восточных ядов и противоядий.
Рассказов огляделся и понял, что лежит в шезлонге, подвешенном среди деревьев роскошного тропического сада. Его собеседник располагался в удобном плетеном кресле напротив за небольшим столиком, уставленным разнообразными сосудами с напитками.
— Присаживайтесь в кресло, не бойтесь, — подбадривал его гостеприимный хозяин; его речь лилась медленно и чуть нравоучительно. — Что будете пить? Я не забыл, что вы всегда предпочитали виски, но при данных обстоятельствах я бы посоветовал вам выпить стакан-другой свежевыжатого гранатового сока. Мой Кион добавляет в него какие-то, неизвестные даже мне ингредиенты, которые не только отлично очищают кровь, но и придают бодрость и телу, и духу. А то вы, милейший Аркадий Сергеевич, последнее время что-то совсем расклеились…
Рассказов, сохраняя выражение напряженного внимания на лице, в то же время думал о тех ошибках, которые он совершил за свою жизнь. Ведь сейчас могло быть совсем по-другому, и ему не пришлось бы сидеть, как нерадивому школьнику перед учителем, выслушивая нотации и нравоучения, сдобренные ироническими насмешками. И самое главное, он ничего не может поделать: сейчас он целиком во власти этого человека, которого боялся смертельно…
— Поведайте старому другу, как вы дошли до жизни такой? — продолжал тем временем Широши. -г — Вот уж никогда не думал, что вы будете столь неосторожны с собственным кольцом. — Широши сделал небольшую паузу, как бы давая собеседнику вслушаться в смысл им сказанного. — Вы ведь, надеюсь, не собирались заканчивать свое бренное существование самоубийством на забытом богом острове? Вот уж на вас не похоже. Вы же, Аркадий Сергеевич, всегда были таким жизнелюбом и поклонником прекрасного пола, что мне, честно говоря, очень было бы огорчительно услышать обратное…
И Аркадий Сергеевич откровенно рассказал о своем разорении, последовавших за этим бедствиях, вынужденном союзе с Масонским Орденом. Собеседник выслушал печальную историю Рассказова со снисходительным вниманием и ни разу не перебил его.
— А не написать ли вам, любезный Аркадий Сергеевич, приключенческий авантюрный роман? — не без сарказма предложил он, когда Рассказов закончил свое скорбное повествование. — Материала хватит с лихвой, и все из первых рук, а не какие-нибудь глупые выдумки. — Он деланно подмигнул. — Что же до разорившей вас красавицы… — Широши покачал головой и нравоучительно произнес… — Разве ваша покойная уважаемая матушка не предупреждала вас в юности, что безудержная страсть к женщинам не доводит до добра?..
Рассказов терпеливо сносил этот насмешливо-покровительственный тон и даже откровенные издевки, ибо много лет знал этого человека и, как было сказано, боялся его больше, чем кого бы то ни было на свете. После недолгой паузы он спросил Широши несколько заискивающим тоном:
— У вас, как и прежде, все успешно и благополучно? — И тут же, мгновенно осознав, что вопрос звучит несколько нахально для человека, находящегося в его положении, он быстро задал следующий вопрос, чтобы смягчить первый: — Кстати, как теперь прикажете к вам обращаться?
— Поскольку мы говорим с вами по-русски, то вы с полным правом можете называть меня Феликсом Андреевичем. Когда мы с вами познакомились, товарищ полковник, фамилия моя, кажется, была Артамонов, не так ли, и работал я в министерстве заместителем начальника отдела. А вы уже и в то время грозным и суровым были, Аркадий Сергеевич… Обязательно найдем время и вспомним те веселые денечки, — Широши ностальгически задумался, но тут же встряхнул головой, — но не сегодня. Впрочем, если вам неприятны воспоминания о вашей родине, когда мы находимся в вашем любимом Сингапуре, то можете называть меня Такиро Широши, или просто Широши-сенсей, но это вряд ли имеет какое-либо значение. Не уверен, что мои дела должны вас занимать и беспокоить. Но вы продолжаете донимать меня своими нелепыми поступками. — В его голосе появилось явное раздражение. — В который уже раз вам не удалось совладать с человеком по фамилии Говорков? Пальцев на руках не хватит! А мне этот малый, по прозвищу Бешеный, нравится! И, нужно признаться, даже очень нравится!
Рассказов удивленно воззрился на собеседника.
— А чему вы удивляетесь? Вот Бешеный — настоящий мужик! Всем как бельмо на глазу, все за ним охотятся! Масоны, бандиты, олигархи, мафия, наркоторговцы, даже кое-кто из власть предержащих в России, те, кто дорого бы дали, чтобы он навсегда исчез с горизонта. А Бешеный, то бишь Савелий Говорков, и в ус себе не дует!
Рассказов вынужден был признаться, что его собеседник прав на все сто процентов, поэтому хоть и скривил губы, но со вздохом кивнул головой в знак согласия.
— Конечно, — невозмутимо продолжал Широши, — он многим насолил и карты перемешал. Вот они и злобствуют. А вот я на него зла не держу, хотя именно вам, мой верный Аркадий Сергеевич, лучше, чем кому бы то ни было, известно, какую красивую, я бы даже сказал, изысканную операцию он мне, правдолюбец проклятый, сорвал. — В его устах слово «проклятый» прозвучало скорее уважительно, чем с оскорблением. — Помните, как я все рассчитал, все фигуры, как на шахматной доске, расставил — вражескому королю мат в три хода подготовил, а Бешеный взял и все порушил! — Казалось, он даже гордится им. — Значит, в тот момент он оказался сильнее. А сильного противника следует уважать и ценить, — назидательно подытожил Артамонов-Широши. — А впрочем, вас этому — уважению к противнику — в КГБ не учили. Потому-то вы и проиграли и «холодную войну», и мирное сосуществование двух экономических систем.
Рассказов смущенно опустил глаза, как бы соглашаясь со всем, что говорил его собеседник.
— Все пыль начальству в глаза пускали — с диссидентами боролись и книжки разные вредные запрещали… — Широши неожиданно оборвал сам себя: — Что это я разошелся? Этот разбор полетов хотя и забавен, но исторически совершенно бесполезен! Собственно говоря, и вы мне, Аркадий Сергеевич, давно уже не нужны и абсолютно неинтересны! А вот ваш вечный заклятый враг Савелий Говорков меня очень даже интересует! Был бы Бешеный хоть чуть-чуть деловым человеком, мы бы с ним в союзе такого натворили!.. — Широши сладко потянулся до хруста костей. — Но он, увы, неисправимый романтик, верящий в справедливость и добро, да к тому же еще и патриот. Худшее сочетание и придумать трудно!
Во время монолога хозяина Рассказов пытался хотя бы немного расслабиться, но это ему плохо удавалось. Он внимательно, но равнодушно выслушал дифирамбы своему вечному врагу. Однако слова о том, что он, то есть сам Рассказов, давно бесполезен и неинтересен, заставили его встрепенуться и повергли в оторопь.
«Но не стал же он вывозить меня с того злополучного острова, чтобы прикончить в Сингапуре!» — пытался успокоить он сам себя.
Словно прочитав мысли Рассказова, Артамонов-Широши с еле приметной улыбкой посмотрел на своего собеседника:
— Думаю, ваша полная приключений жизнь подошла к концу… — Он специально сделал эффектную паузу.
Рассказов недоуменно и испуганно уставился на собеседника: все его тело мгновенно сковал страх.
— Только не воображайте, голубчик, что я спас вас исключительно для того, чтобы убить собственноручно. Разве я похож на кровожадного маньяка? — Тут он улыбнулся так мило, словно эта мысль была просто смешной. — Судя по состоянию вашего здоровья, по мнению моего верного слуги, вы проживете еще лет двадцать…
Рассказов облегченно вздохнул.
— Однако в дальнейшем жить вам придется только на моих, правда, не слишком обременительных условиях. Иными словами, вам теперь придется смириться с тем, что ваше активное существование, может, на чей-то взгляд, даже слишком активное существование, завершилось навсегда!
Рассказов недоуменно нахмурился, не понимая, что имеет в виду его хозяин.
— Отныне вам дозволяется лишь одно-единственное и безобидное развлечение
— женщины, — эффектно, с паузой, провозгласил Широши. — Жить будете в Таиланде. Небольшой, но уютный шестикомнатный домик уже куплен для вас недалеко от Бангкока. Внешность вы уже изменили, осталось теперь сменить имя. — Хозяин вдруг усмехнулся. — Сомневаюсь, что вам стоит брать фамилию Велихов, хотя после пластической операции вы с ним похожи как близнецы. Выберем что-нибудь поскромнее, например, мистер Новак, бизнесмен польского происхождения, некоторое время живший в Канаде, который, уйдя от дел, переселился в теплые края по состоянию здоровья. Полагаю, что в Таиланде не будет проблем с удовлетворением ваших сексуальных аппетитов и «курочек» хватит до конца ваших дней.
— Вот на какие шиши только? — криво усмехнулся Рассказов.
— Вполне резонный вопрос, — одобрительно кивнул Широши. — Мы с вами сейчас не в блаженной памяти Советском Союзе, и персональную генеральскую пенсию я вам ежемесячно платить не собираюсь. На счет мистера Новака будет единовременно переведено пятнадцать миллионов долларов!
Потрясенный услышанным, Рассказов широко раскрыл глаза от удивления: ему и в голову не могло прийти, что он столкнется с такой щедростью со стороны Широши.
— Зачем вам это нужно? — растерянно спросил он.
— Как зачем? А элементарная человеческая благодарность? Я — человек весьма признательный и никогда не забываю добро! Вы всегда служили мне верой и правдой, никогда не отказывались от, скажем так, некоторых очень деликатных поручений. То есть вы сохраняли мне верность всегда, а за верность нельзя платить. Верность следует вознаграждать! С точки зрения обычной человеческой морали я ваш должник. Считайте, что я просто возвращаю вам свой долг. Однако вам придется выполнить несколько, как я заметил ранее, не очень обременительных условий.
— Каких? — насторожился Рассказов.
— Во-первых, вы пообещаете мне прекратить любую, слышите, любую деятельность, за исключением половой и благотворительной. Любите сколько хотите своих «курочек» и помогайте сиротским приютам и домам инвалидов. Во-вторых, вы впредь никогда не переступите порога никаких игорных заведений. В- третьих, раз и навсегда вы откажетесь от торговли наркотиками. Держитесь подальше от всех, кто замешан в этом грязном бизнесе. И последнее.
— Широши в упор взглянул ему в глаза. — Никогда больше не связывайтесь с Масонским Орденом — ему очень часто служат люди подлые и вероломные. Так что я бы на вашем месте каленым железом выжег наколку на вашем мизинце, чтобы даже случайно не столкнуться с ними! Видите, как все просто?
— Честно говоря, я просто сражен вашей щедростью и благородством! — Рассказов действительно был настолько потрясен и растерян, что не знал, что ему делать и что говорить.
И Широши понимающе улыбнулся.
— Думаю, что вы по-своему правы, Аркадий Сергеевич. Наверное, я и вправду излишне щедр и благороден. Однако я не мыслю себя в этих категориях. Мое положение выглядит иначе. Мне совершенно необходимо, чтобы вы, «номер первый», окончательно и бесповоротно исчезли с лица земли!
Рассказов машинально вздрогнул, и это не ускользнуло от внимания Широши.
— Нет-нет, — успокаивающе поднял он руку, — убивать человека ни за что ни про что, да еще и преданного слугу, извините за откровенность, не в моих правилах. Если угодно, можете считать, что я вам даю отступное и выкупаю звание «Первый». Вы ведь не забыли эти наши чудесные игры на подземной базе с номерами от «Первого» до «Тридцатого»? «Тридцатого», которого было необходимо уничтожить, но который сам уничтожил нашу драгоценную базу. Уж поверьте, она мне обошлась гораздо дороже доставшихся вам от меня миллионов.
— Даже не сомневаюсь! — с готовностью вставил Рассказов.
— При всем вашем аналитическом уме вы, боюсь, не догадываетесь и по сию пору, что каждый номер на той подземной базе имел своего дублера, ну, как у космонавтов, а вашим дублером был я. Сегодня ситуация кардинально изменилась и никакого номера «Первого», кроме меня самого, существовать в природе не может, даже на всякий случай! И поэтому отставной генерал, удачливый наркоторговец, невольный союзник Тайного Ордена, по его воле проигравшийся в пух и прах, Аркадий Сергеевич Рассказов завершил свой бурный жизненный путь под своим именем. Он погиб на принадлежавшем Велихову далеком острове и будет там похоронен. До всех заинтересованных лиц будет доведена соответствующая информация…
— А секретарь?
— Секретарь от пережитых потрясений потерял память, кроме того, он так и не знал, кто вы на самом деле, фамилия одного из погибших охранников была Рассказов. А теперь давайте, господин Новак, помянем нашего покойного друга Аркадия Сергеевича. В память «покойного» можно выпить и виски… — Широши хитро улыбнулся и доброжелательно добавил: — Кстати, господин Новак, на прощанье подслащу пилюлю: человек, который участвовал в вашем разорении и благодаря которому вас постигли такие несчастья в последнее время…
— Тим Рот? — зло выпалил Рассказов. — Что с ним?
— Он понес заслуженное наказание и сейчас находится в лучшем из миров! Вы хотите узнать, кто способствовал этому?
Рассказов ничего не ответил, но с интересом взглянул на собеседника.
— Тима Рота отправил на тот свет… — торжественно начал Широши и потом, сделав небольшую паузу, с пафосом провозгласил: — Ваш вечный враг — Савелий Говорков, он же Сергей Мануйлов, он же Рэкс, он же Зверь и он же Бешеный! — Широши перечислял с явным уважением. — Как вам такой поворот?
Рассказова буквально ошеломили слова Широши, ошеломили еще больше, чем все, что с ним произошло.
«Что ж, хотя бы в этом я должен быть благодарен Бешеному! Однако бог с ним! Сейчас мне необходимо всерьез задуматься о том, как мне жить на предложенных Широши-сенсеем условиях?» — подумал Рассказов.
Сертаков Виталий
Ильин Андрей
Зыков Виталий
Каргалов Вадим
Шилова Юлия
Глуховский Дмитрий