цедят сквозь зубы... Короче, эта мразь, когда я его от кухни отшил,
пригрозив, что доложу капитану, решил воспользоваться моим несчастьем...
Рапорт, ревизия, небольшая недостача, собрание, и главным обличителем был,
как ты думаешь, кто?
костыль об него обломал... Двести шестая, часть вторая, три года... Жаль,
что костыль легким оказался... А жена? Жена бросила меня... Сразу после
суда... Ладно, банкуй!.. Хочешь, еще кого позови.
пальцем Лариску и что-то сказал ему. Тот радостно улыбнулся, подскочил к
ярусу, где лежал молодой парень, опущенный в умывалке, подхватил его
постель и перенес в "девичий" угол на свободную кровать.
кончится... И на этот раз его интуиция не подвела: наутро Сиплого нашли
мертвым в своей постели, а Чижик еще дышал, и его быстро отправили в
больничку, где он спокойно и тихо умер через несколько часов... Их обоих
проткнул насквозь заточенным электродом обиженный паренек и под самое утро
пошел на вахту сдаваться... Его с зоны убрали, провели следствие, на
которое вызывали и Савелия: кто-то доложил, что он был во время насилия в
умывалке, однако паренек заявил, что его там не было, а Савелий молчал и
ничего не подписывал и не говорил... И от него постепенно отстали: нужно
было делать план, и за него вступился мастер, а потом и начальник цеха...
позиции: в воздухе запахло весной, нет-нет да и зажурчат под ярким солнцем
ручьи, весело переговариваясь на языке природы. То здесь, то там
заслышится звонкая капель. Все больше освобождались от снега асфальтовые
дорожки между жилыми бараками.
немного отдохнуть. Сходил на ужин, прилег перед фильмом на кровать, но сон
так сморил его, что Савелий даже не услышал крика дневального:
считали опасным оставлять для глаз администрации, другие соскакивали с
кроватей и быстро поправляли их. Третьи, кто поблатнее, "не суетились",
продолжая нахально лежать в одежде на кроватях.
замкомроты Зелинского, не "кума" или "режимника" говорило о том, что этот
"шмон" не "по наколке", то есть не по доносу, а "нормальный", по
графику...
переворачивали в ней все, что можно и нельзя, прощупывали одеяло, подушку,
матрац и шли дальше.
зрения, вещи, самодельные кипятильники, снова появлявшиеся у зеков едва ли
не сразу же после окончания "шмона". "Дело ментов шмонать, а дело зеков
прятать так, чтобы не нашли", - говорили заключенные. Отбирались
фломастеры, тушь, чтобы никто не "накалывался". Можно подумать, что это
могло кого-то остановить: зеки выдумывали всевозможные приспособления и
смеси при желании сделать "наколку" - даже "автоматы для наколки" из
механических бритв, а как заменитель туши использовали жженую резину,
разведенную в обыкновенной воде. Спортивные тапочки и костюмы, чай,
всевозможные полоски железа, используемые для нарезания хлеба, - все
конфисковывалось, но тщательнее всего "шмонщики" искали деньги...
кроватях в одежде, остановился перед спящим Савелием и крикнул:
слышал.
кровать.
соображающим взглядом.
но не смог даже ее разогнуть.
на него, что тот выпустил его руку и даже сделал шаг назад.
под подушку, выпрямился, и в упор посмотрел на Зелинского.
сгною... Да я... в ШИЗО...
тумбочку, надел тапочки, затем повернулся к капитану:
выдержали, кто-то прыснул, чем вконец вывел из себя капитана.
рапорт, пухленький майор, дежуривший в этот день, быстро прочитал его,
покачал головой:
будет тебе "все равно"!
пробки повылетают оттуда...
третью...
повернулся к пожилому прапорщику. - Ты пообедал, Федор Федорович?
уму-разуму научат!
посмотрел на Зелинского. - Пошли!..
Савелия раздеться до трусов, внимательно прощупал его одежду. Ничего не
обнаружив, кивнул на носки и, когда Савелий вывернул их, с удивлением
поморщился:
ногами на цементном полу.
спиной, на которой старый служака увидел огнестрельное ранение. Покачав
головой, снова спросил:
Старый стал: мне покой нужен...
обозлился. - А ты, хотел бы покоя, в садовники пошел, а не вертухаем!
повторил, вздохнув: конечно же, прав... Но не серчай на меня: не я же тебя
сюда звал, небось сам пришел!
Сидеть-то много?
продолжать не захотел, огорченно махнул рукой и сунул ноги в тапочки.
какой-то газетный сверточек и протянул Савелию. - Возьми-возьми, отшмонал
надысь...
остановились перед дверью с цифрой 3. Прапорщик потянул дверь на себя, и
та, лязгнув металлическими запорами, распахнулась, выдохнув тяжелое
зловоние.
прошепелявил парень лет тридцати пяти с уникальной наколкой: огромный паук
обхватил мохнатыми лапами всю его лысину, на спине этого чудища -
свастика.
посторонился, впуская в камеру Савелия. Затем внимательно посмотрел на