приходом учителя! Сам император стоял у растворенной двери своей главной
квартиры. Даже без этого вдруг воцарившегося молчания, без шарканья ног,
вскакивавших со скамей, я вдруг как бы почувствовал его присутствие. Его
бледное лицо словно притягивало к себе и, хотя одет император был самым
скромным образом и не выделялся ничем особенным, - он сразу обратил бы на
себя ваше внимание.
сюртуке с красным воротником и обшлагами, в знаменитых белых рейтузах,
плотно обтягивавших красивые стройные ноги; сбоку висела его знаменитаяю с
позолоченным эфесом сабля, вложенная в черепаховые ножны.
рыжевато-каштановыми волосами голову. Под мышкой он держал треуголку,
украшенную небольшой трехцветной розеткой, всегда воспроизводимой на его
портретах. В правой руке он держал маленький хлыст для верховой езды с
металлической головкой. Он медленно шел вперед с неизменяющимся выражением
лица, с глазами, устремленными в одну точку, словно измерявшими что-то.
Неумолимый, он представлял в этот миг истинное олицетворение рока!
содрогнуться всем телом. Никогда я не слыхал более резкого угрожающего и
зловещего голоса. Бросив взгляд по сторонам из-под нахмуренных бровей,
император остановился, точно пронизывая всех своим острым взглядом.
отделился от толпы. Наполеон с таким угрожающим видом сделал два-три шага
к нему навстречу, что я видел, как щеки моряка побелели, и он беспомощно
оглянулся по сторонам, точно ища поддержки.
тоном, - почему вы не исполнили моих приказаний прошлой ночью?
Наполеон - вы знаете, что ваши суждения не должны идти вразрез с моими!
наступает всегда, когда многие, притаив дыхание, ожидают чего-то, что
должно произойти. Лицо Наоплеона было ужасно; его щеки приобрели какой-то
мутный, землистый оттенок, все мускулы были страшно напряжены. Это было
лицо эпилептика, судорожно искривлявшееся.
больше забывался, тем его французский язык имел все более ясно-выраженный
иностранный акцент. На мгновение, казалось, он готов был ударить моряка
этим хлыстом по лицу. Тот отступил на шаг и схватился за саблю.
адмирал.
Наполеон опустил руку с хлыстом и стал кончиком его похлопывать себя по
сапогу.
флотом. Адмирал Брюикс, вы покинете Францию в 24 часа и отправитесь в
Голландию! Где же лейтенант Жерар?
Гросбуа!
Император обернулся ко мне. Я много раз слышал о том, что некоторые
обладают глазами, которые, казалось, проникают все ваше существо, - его
глаза были именно такими, я чувствовал, что он читал мои сокровеннейшие
мысли. Но на лице Наполеона уже не было и следа того гнева, который
искажал его черты за минуту до этого; оно выражало теперь самую теплую
приветливость.
французы объединились, чтобы работать для славы отечества. Вы видели
Людовика Бурбона?
приятный человек, но и только!
он слегка потянул меня за ухо, говоря:
Бурбон не получит обратно трона уже только за распространение прокламаций,
которые он усиленно пишет в Лондон и подписывает просто Людовик. Я нашел
корону Франции, лежащей на земле и поднял ее на конец моей сабли!
Талейран, стоявший все время за его плечом.
его глазах. Потом он обратился к своему секретарю.
желаю видеть его у себя после смотра артиллерии.
наедине с весьма симпатичным черномазым молодым человеком, одетым во все
черное, с белыми гофренными манжетами. Это был личный секретарь Наполеона,
monsieur де Миневаль.
сказал он, - всегда надо пользоваться случаем подкрепить свои силы едой,
если имеешь к этому возможность, тем более, что вы будете ждать Императора
для переговоров по вашему делу. Он сам подолгу может не есть ничего, и в
его присутствии вы тоже обязаны поститься! Уверяю вас, что я совершенно
истощен от постоянного голодания!
отлично чувствовал себя в его обществе.
пример. Он часто работает в течение 18 часов и для подкрепления выпивает
всего одну или две чашки кофе. Он поражает нас всех! Даже солдаты менее
выносливы, чем он. Клянусь, я считаю за высшую честь быть его секретарем,
хотя с этой должностью соединено много тяжелых минут. Очень часто в
двенадцатом часу ночи я еще пищу под его диктовку, хотя чувствую, что
глаза слипаются от усталости. Это трудная работа. Наполеон диктует так же
быстро, как говорит, и ни за что не повторить сказанного. "Теперь,
Миневаль, - скажет он вдруг, - мы закончим с вами дела и пойдем спать!" И
когда я в душе уже поздравлял себя с вполне заслуженным отдыхом, он
добавляет: "Мы начнем с вами в три часа утра". Трех часов, по его мнению,
вполне достаточно, чтобы успеть отдохнуть!
Миневаль! У меня немало работ по домашнему хозяйству и все же я свободнее
вас. Успеем ли мы пообедать до возвращения императора?
видеть, когда император будет возвращаться, и мы всегда успеем добежать до
приемной. Мы здесь на биваках, и поэтому наш стол не может отличаться
изысканностью, но без сомнения, m-r де Лаваль, извините нам это!
привычках и обычаях Наполеона; меня интересовало все, что относилось к
этому человеку, гений, который так быстро сделался самым популярным
человеком в мире. M-r де Коленкур говорил о нем с удивительной
непринужденностью.
называют императора неистовым самодуром, и все таки он хочет читать их,
хотя я готов побиться об заклад, что в Лондоне он прежде всего разошлет
всю свою кавалерию в редакции газет с приказанием хватать их издателей.
убедить англичан, что если мы и победили их, то только для их же блага,
совершенно против нашего собственного желания, и что если они желают
правителя протестанта, то и его взгляды мало расходятся со взглядами их
Корнев Павел
Шилова Юлия
Браун Дэн
Лукьяненко Сергей
Посняков Андрей
Кервуд Оливер Дж.