его на прием и красиво перебросил через себя, но в тот момент, когда капитан
уже падал на песок, на Обнорского вдруг навалилась мягкая тьма, и очнулся
он, лежа на горячем песке и глядя в блеклое, словно застиранные джинсы,
небо... Сандибад спокойно сидел рядом на корточках и курил. Увидев, что
Андрей очнулся, палестинец вдруг неожиданно погладил его жесткой ладонью по
волосам. - Твоя проблема в том, что ты запрограммирован на бой по правилам.
А в настоящем бою их нет. Пока ты бросал меня, я мог убить тебя раз пять...
Вставай.
глаза.
движение своей правой руки к голове Андрея, тот немедленно выставил левый
блок. - Ошибка, - покачал головой капитан. - Забудь про блоки, ты должен
бить сквозь удар. Блоки - это потеря времени, которого в бою нет. Твой удар
должен быть единственным и окончательным. Смотри внимательно...
Семенычем приводили себя в порядок перед окончанием рабочего дня. Сандибаду
он на прощание угрюмо сказал:
Андрею волосы.
подготовлен... Я не так уж многому могу тебя научить, как тебе кажется. Есть
два более серьезных учителя, пусть Аллах убережет тебя от встречи с ними.
совсем невеселой улыбкой и ответил после короткой паузы:
прожить его... А второй - это день, когда ты сам возьмешь чью-то жизнь. То,
чему тебя могут научить эти два учителя, нельзя получить ни от какого
сэнсэя-человека.
потом он медленно провел ладонью по лицу, словно стирая с него следы
каких-то очень невеселых воспоминаний.
учить?
сторону:
меня восточное. Это от отца, его даже в институте чеченом звали... А где
твой брат сейчас?
Обнорский долго смотрел ему вслед и думал о том, какое странное,
двойственное впечатление производит палестинский капитан: с одной стороны, в
нем чувствовалась доброта, доходящая почти до незащищенности, а с другой -
страшная уверенная сила, потенциальная смертельная опасность...
с палестинцами, ворчал, но ничего Обнорскому не запрещал, казалось, что
после случившегося на его глазах конфликта с Грицалюком он начал немного
побаиваться своего переводчика. Ничего не сказал Семеныч даже тогда, когда
Сандибад подарил Андрею зеленую палестинскую форму. Форма была замечательной
- легкой, с накладными карманами на брюках и на рукавах рубашки, ее можно
было надевать прямо на голое тело, и она не драла, не царапала кожу, как
родная камуфляжка Седьмой бригады. Обнорский так обрадовался подарку, что
немедленно облачился в обновку, подсознательно представляя, какое
впечатление он произведет на хабирских жен в Тарике.
он ни думал, в конечном счете с маниакальным упорством сворачивают в сторону
баб. Ничего удивительного в этом, в принципе, не было - ну о чем, интересно,
может думать месяц не трахавшийся здоровый парень, которому совсем недавно
стукнул двадцать один год? Между тем с женским полом налицо были явные
проблемы - сложность сложившейся в этой сфере обстановки Обнорскому доступно
растолковал Леха Цыганов накануне своего отлета на Сокотру. К тому времени,
когда Лехе и его советникам выделили наконец транспорт для убытая на их
забытый Богом и Аллахом остров в Индийском океане, все остальные бригадные
советники и переводчики уже разъехались по своим точкам. Леха и Андрей
остались в каменной казарме одни, поэтому проводы Цыганова (самолет улетал
утром) были совсем невеселыми. Леха от предвкушения тоски очередного долгого
сидения на Сокотре пил как зверь и безостановочно матерился. Обнорский
старался алкоголем не увлекаться, помня о том, что на следующий день его
снова будет гонять Сандибад. Взгляд Андрея упал на плакат с полуголой дамой,
прикрепленный к стене в Лехиной комнате, и Обнорский заегозил в кресле:
гадко улыбаясь:
давит.
отдышался и продолжил расспросы с деланным безразличием:
этнографического интереса...
родному - бляди в Адене есть... Но! - Леха поднял вверх указательный палец и
выдержал эффектную паузу, с садистским наслаждением глядя на замершего
Андрея. - Но! Все, старичок, непросто. Диспозиция тут такая: основной боевой
отряд аденских шлюх базируется в Шейх-Османе, есть там милое местечко с
душевным названием Дар-эс-Саад. И в общем, не сказать, чтоб цены там были
атомные - пять динаров всего за удовольствие. Но вот какие перед нашим
братом проблемы встают: то, что эти бляди страшны, как вся моя жизнь, это
еще ничего, нет некрасивых баб, бывает мало водки. Хуже другое - они почти
поголовно болеют разными кошмарными болезнями, по крайней мере сами арабы
так говорят... Но и это не самое страшное. С трудом, но в Адене можно найти
гандоны. Серьезнее другое: для того чтобы потрахаться, здесь нужна машина -
подъезжаешь, снимаешь, увозишь, трахаешь, привозишь. У нас с машинами
печально. Это один аспект проблемы. Второй заключается в том, что, если тебя
возьмут за жопу - грубо говоря, засекут или заложат, - как говорится, пишите
письма мелким почерком: Союз, волчий билет, кандалы - каторга - Сибирь.
Прецеденты были. Месяцев пять назад один хабир из Бадера приволок к себе
домой шармуту. И по причине невероятной своей чистоплотности погнал эту
красавицу в душ. Но хабир есть хабир - мыла нормального он ей дать
пожмотничал, отсыпал полстакана китайского стирального порошка... Потом все
было нормально, ночь любви, туда-сюда, а через день эта шлюха явилась к заму
Главного жаловаться - у нее вся кожа пошла чирьями, она решила, что хабир ее
чем-то заразил. Это уже потом выяснилось, что у нее было банальное
раздражение от китайского порошка... Ну а хабира, ясное дело, выслали...
Второй кошмарный случай был у нас в Тарике - месяца за два до твоего приезда
был тут переводяга один, Юрка Белоусов, лейтенант из мгимошников. Этот
умудрился с одной здешней мадам столковаться - она от гарнизона недалеко
живет. Юрика сгубила жадность. Он за любовь расплачивался стульями из
ленинской комнаты - в Йемене, как ты знаешь, лесов нет, дерево на вес
золота, а стулья в нашей ленинской комнате раньше все были деревянными, из
Москвы привезенными. Юрка каждый раз, когда ночью на свидание шел, два стула
с собой прихватывал в качестве гонорара. На них, кстати, и трахался. Ему бы
вовремя остановиться - да увлекся пацан, осторожность потерял. А наш
замполит товарищ Кузнецов заметил, что стулья из ленинки пропадают, ну и
устроил засаду - у замполита времени-то вагон, сам понимаешь. Он днем спал,
а ночью караулил и выследил Юрку все-таки... Скандал был жуткий, поскольку
стулья были не откуда-то, а из ленинской комнаты. Юрику сгоряча чуть было
даже политику не пришили, но потом решили обойтись одной аморалкой -
парню-то все равно хватило, его отсюда с такой сопроводиловкой выслали - ни
одна тюрьма не примет...
тоже разволновался.
ложкой кабачковой икры.
бабы месяцами не видят своих мужиков, которые в бригадах торчат, - сам
понимаешь, можно было бы тут попробовать чего-нибудь поймать... Но тут
другая проблема - этическая. Кстати, не смейся, это я серьезно. Понимаешь,
не принято тут так - свои же не поймут. Прикинь - мужик в бригаде парится,
неизвестно, вернется в Аден живым-здоровым или нет, а ты с его бабой
трахаешься... Совсем западло получается...
заподозрив, что Леха снова начал над ним глумиться.
понимаешь, и рак рыба, на бесптичье и жопа - соловей, а на безбабье... на
безбабье и кулачок - блондинка...
полном обалдении уставился на него и надтреснутым голосом промямлил:
мудростью старшего товарища пояснил: