всему тому, что Дэвид пока формулировал весьма туманно. Он уже начинал
чувствовать целиком всю основу, скрепляющую их стратегию, которая
возникала в изможденном мозгу его собеседника в виде перемежающихся
мозаичных образов, и облекал ее в слова.
похищении Мари, а затем с помощью самой обычной лжи переводишь ее развитие
в нужную сторону. Но твое главное условие - это высокая скорость перехода,
где для противников не остается ни минуты на передышку...
стопроцентно, - перебил его Вебб, стараясь говорить как можно быстрее. - Я
ворвался сюда с угрозой убить тебя. Мои обвинения я строил на всем:
начиная от рассказа Мак-Алистера и кончая угрозами Бэбкока, что он пришлет
ко мне команду убийц... и разговором с обладателем англизированного
голоса, напоминающего сухой лед, который посоветовал мне прекратить все
расспросы по поводу "Медузы" и замолчать, пока они не отправили меня в
больницу для умалишенных.
теперь я взбешен и напуган до такой степени, что готов разнести все
кругом, включая и "Медузу".
Конклин, подливая еще кофе, - то мы почти полностью погружаемся в нее, и
главное здесь - это ухватить точку разрыва, которая бывает еле заметна в
водовороте событий, затягивающем всех и вся в гигантский разрушающий
вихрь.
чувствую, что мы должны спровоцировать их на что-то очень неожиданное, что
одним мощным толчком перевернуло бы всю стратегию, кто бы ее ни создавал,
так как мой инстинкт говорит, что они явно теряют контроль. Если я прав,
то кто-то из них обязательно пойдет на контакт.
несколько человек, которые могли бы быть явными соперниками в разработке и
проведении бывших стратегических операций.
часов, а может быть, и дней, - возразил офицер ЦРУ. - Баррикады уже
воздвигнуты, и я должен взобраться на них. У нас не осталось времени.
мы должны благодарить доктора Панова.
"твоих" обращений в спецслужбы Департамента?
в беседе факте. Конклин - нет. - И каким образом?
новое досье, которое должно было вписываться в их сценарий. Я же попытаюсь
пробиться в службу безопасности с иной версией, или хотя бы с вариациями
их собственной. Этот ход должен заставить их дать хоть какие-то ответы,
если они действительно теряют контроль над операцией. Ведь эти записи -
всего лишь средство объяснить окружающим их службам, с которыми они
вынуждены сотрудничать, какова причина их поступков по отношению к тебе.
Но персонал, ответственный за эту операцию, начнет торпедировать
руководство, если увидит, что при разработке допущены ошибки. Вызвать эту
реакцию, и есть наша ближайшая задача. И они сами разрешат ее для нас, и
почти без нашего участия... Поэтому мы просто обязаны использовать ложь...
вместе с креслом, - несколько минут назад ты произнес фразу относительно
"точки разрыва". Но мы употребляли этот термин всего лишь в желательном
для нас смысле, мы пока только предполагаем, что у них такой разрыв есть.
А если мы употребим его фактически?! Вспомни, что они считают меня
патологическим шизофреником, то есть человеком, склонным к фантазиям и
навязчивым идеям, который временами даже говорит правду, но отличить одно
от другого самостоятельно не может.
что?
разрыва, о которой ты только что говорил. И она действительно будет едва
различима. Мы скажем им, что Мари сбежала. И ей удалось связаться со мной,
и я отправился на встречу с ней.
кризис в поисках отправного пункта их плана миновал.
конечно, это будет первый шаг! Смятение захватит все их службы, подобно
локальной войне. В любой операции, секретность которой столь высока,
только два или три человека знают обо всех деталях. Остальных держат в
темноте. Боже мой, но как ты додумался? Подумать только - официально
санкционированный киднэпинг! Наверняка несколько человек в центре
буквально поднимут панику и наверняка столкнутся друг с другом, спасая
собственные зады. Очень хорошо, мистер Борн! Вы делаете успехи!
обратил на это никакого внимания.
знаем теперь, куда мы идем, поэтому можем позволить себе несколько часов
отдыха, а утром уточним оставшиеся детали. Ведь мы за долгие годы работы
выяснили разницу между самой мизерной дозой сна и его полным отсутствием.
воскликнул Дэвид. - Только дай мне одеяло. Я устроюсь прямо здесь, перед
баром.
остальном, - сказал Алекс, направляясь к шкафу, стоявшему в небольшом
холле. Вернулся он с одеялом и подушкой в руках. - Ты можешь называть это
высшим провидением, но знаешь ли ты, чем я был занят прошлой ночью, после
работы? - продолжил он.
заметил тот, показывая на разбитый стакан.
яйца, молоко и, даже этот клей, который они называют овсянкой. Мне
кажется, что я никогда ничего подобного не делал.
немного поем. И подумаю еще кое над чем. Попробую приготовить мясо, а
может быть сварю еще и два яйца.
А после я, может быть, попробую и эту чертову овсянку.
располагался Государственный Департамент. Его хромота уменьшалась по мере
роста его решимости, и только сильнее чувствовалась боль в ноге. Он уже
знал наверное, что с ним случилось, и именно это знание косвенно
поддерживало его решимость. Он неожиданно столкнулся с делом, которое всем
существом своим хотел завершить как можно лучше, даже блестяще, если такое
слово еще уместно было применить к нему. Такова ирония судьбы! Еще год
назад он был готов уничтожить человека, называвшегося Джейсоном Борном.
Сейчас же было одержимое желание помочь человеку по имени Дэвид Вебб, и
это желание отставляло на второй план тот риск, которому он подвергал
себя.
с удовольствием ощущая холодный осенний ветер на своем лице, чего он не
делал уже много лет. Одетый в тщательно отглаженный костюм в мелкую
полоску, который долгие годы провисел без дела, хорошо выбритый, со свежим
лицом, Конклин очень мало походил на того человека, которого отыскал
прошлой ночью Дэвид Вебб.
время, даже меньше, чем обычная неофициальная беседа. Когда адъютант
вышел, Александр Конклин остался лицом к лицу с бывшим бригадным генералом
из армейской Джи-2, который теперь руководил службой внутренней
безопасности Госдепартамента.
нашими управлениями, генерал. Ведь вы по-прежнему, генерал?
надеюсь, вы понимаете меня?
именно это я очень хорошо понимаю.
меньше всего. То, что меня, к сожалению, действительно беспокоит, так это
человек по имени Дэвид Вебб.
происходит, генерал?
армейский служака.