вечно не хватает времени и что он занят здесь тяжелой и неприятной работой,
которую тем не менее нужно сделать, и сделать надлежащим образом.
мужества и упорства. Всякий раз, когда ему становилось невмоготу, он
вспоминал Со Пэна и своего сына и продолжал работать - еще одна долгая ночь,
и еще один долгий день; наступала новая неделя, и все начиналось сначала.
священников из храма. - Полковник помолчал. - Ты хочешь заняться тем, чем
сегодня занимаются единицы. Кроме того, есть разные школы и направления.
сказал он наконец. - Я поговорю с твоей тетей, хорошо?
облаков.
***
никогда не считал ее своей тетей. Сколько Николас себя помнил, он ее не
любил; Итами сразу не понравилась Нику, и потом он так и не смог изменить
свое отношение к ней.
отблеском тех чувств, которые он испытывал к ее мужу Сацугаи. Мальчику, с
рождения приученному во всех случаях сохранять спокойствие духа, в
присутствии Сацугаи становилось не по себе. Словно налетали на него мощные
вихри, и ему никак не удавалось обрести покой до тех пор, пока Сацугаи не
уходил.
тетя. Она была очень хрупкая и очень красивая женщина, хотя Николас полагал,
что совершенная симметрия ее лица не идет ни в какое сравнение с очарованием
матери.
Ее необычное обаяние только усиливалось хрупким телосложением. Полковник
рассказал Николасу, что тетя принадлежала к одной из старейших
аристократических семей, входившей в самурайский круг буси. Уже одиннадцать
лет Итами была замужем за Сацугаи, богатым и, влиятельным коммерсантом.
расчетливый, был на год старше Николаса. Он всегда держался возле отца, но
часто, когда собирались их семьи, Николас и Сайго оставались вдвоем.
объяснение этому нашел гораздо позже. Тогда же он вел себя так, как вел бы
себя любой мальчик в любой части света, столкнувшись с неприкрытой
враждебностью, - он платил тем же.
понял, его ненависть к Сацугаи и страх перед ним стали еще сильнее. Но
именно Сайго познакомил Николаса с Юкио - как говорится, все в мире имеет
две стороны, и не бывает худа без добра.
ВТОРОЕ КОЛЬЦО
КНИГА ВЕТРА
I
Нью-Йорк - Уэст-Бэй-Бридж. Нынешнее лето.
солнечных очках не стал оглядываться по сторонам и не направился к обочине,
как это сделало большинство пассажиров, чтобы подозвать такси.
пересек авеню, не обращая внимания на моросящий дождь. По легкой
стремительной походке и по длинной черной спортивной сумке, переброшенной
через плечо, его можно было принять за профессионального танцора.
цвета легкие брюки и серые замшевые туфли почти без каблуков, на тонкой, как
бумага, подошве. На его широком лице, по обе стороны рта, пролегли глубокие
морщины, будто человек не умел улыбаться; его черные волосы были подстрижены
коротким ежиком.
Тридцать вторую улицу и нырнул в кафе "Макдональдс". В холле, отделанном
пластиком кричащих желто-оранжевых тонов, вдоль стены тянулась череда
телефонов-автоматов. Сбоку, словно спящие летучие мыши в пещере, висели
телефонные справочники, защищенные от воровства и хулиганства металлическими
переплетами. Человек в темных очках выбрал нужный том; его обложка была
оторвана, а края страниц изжеваны, будто кто-то пытался их съесть. Пролистав
справочник, человек нашел нужный раздел и стал двигать указательным пальцем
вниз по странице; наконец, он удовлетворенно кивнул. Человек уже знал этот
адрес, но имел давнее обыкновение перепроверять любые сведения.
потом и плесенью. На Семьдесят четвертой улице он выпрыгнул из автобуса и
быстро зашагал на запад, в сторону реки Гудзон. Дождь прекратился, но небо
было по-прежнему хмурым, точно с похмелья после затянувшейся попойки. Воздух
казался совершенно неподвижным, над городом поднимался тяжелый пар.
ноздри на мгновение расширились. Он открыл застекленную входную дверь и
оказался в крохотном коридорчике. Вторая дверь, из стали и армированного
стекла, была надежно заперта. Он уверенно нажал кнопку звонка; над звонком
висела небольшая медная пластина, на которой было выгравировано
"ТОХОКУ-НОДОДЗ‚".
закрытого овальной декоративной решеткой.
рукоятку внутренней двери.
ему, напряжением и страхом. Впервые в этом городе он почувствовал себя как
дома, но тут же с презрением отбросил расслабляющее чувство. Быстро и
бесшумно человек поднимался по устланной ковром лестнице.
Эйлин. Увидев выражение ее глаз, он попросил Винсента подождать, прикрыл
трубку ладонью и спросил:
ходит - он не новичок. - Терри улыбнулся.
- Эйлин не отвечала, и он спросил:
плечами. - Не знаю. Но все равно, поговори с ним сам.
виновато улыбнулась.
особенного. Похоже, один клиент своим видом напугал Эйлин.
Жду, пока она скажет "да". Я уже столько раз становился на колени, что
протер четыре пары приличных брюк.
прийти, но...
что - все лето там дурака валял?
него новая девушка.
прошлым?
привет - тебе и Эй. Он как-нибудь к вам заглянет.
наверняка откусит Эйлин голову. Встретимся в семь. Пока.
наконец на загадочного посетителя.
поразили ее в этом посетителе. Во-первых, она не слышала, как он вошел.
Во-вторых - необычное выражение его лица. Он стоял совершенно неподвижно, со
спортивной сумкой на спине и солнечными очками в правой руке. Его лицо и
руки были неестественно белыми для азиата, словно здесь кожа изменила свой
цвет после какого-то несчастного случая, но в расстегнутом вороте рубашки
виднелась кожа потемнее. Впрочем, больше всего Эйлин поразили его глаза. Они