Чтение 18–й страницы книги ~Здравствуйте, я ваша "крыша" или новый Аладдин~

Мои дела шли своим чередом. Полковник не препятствовал мне подгребать под
себя мелкие фирмы и пальцем не шевельнул, когда очередная фирмочка,
пославшая меня сгоряча куда подальше, обнаружила, что весь импортированный
ей коньяк" превратился за ночь в то, чем он был указан в таможенной
декларации, а был он там назван рапсовым маслом.

В другой раз мои парни забросали сеть конкурирующих автозаправок
бутылками с джиннами двухтысячелетней выдержки. Яниев тоже никак не
отреагировал, хотя .шумиха началась невероятная: ментовка все никак не могла
просечь тип взрывного устройства.

А через две недели полковник вызвал меня и дал мне первые инструкции.

Я набрал указанный им номер. Номер соединялся долго: радиотелефон.

- Петр Васильевич? Меня зовут Ходжаев. Я бы очень хотел видеть вас у себя
сегодня вечером. Будут ваши любимые блюда.

Собеседник на том конце провода задохнулся:

- Кто вам дал этот номер? Кто вы такой?

- Я не только этот номер знаю, - сказал я, - я и другие разные цифры
знаю. Например, номер UNIX пятьсот три сто двадцать семь восемьсот два.

- Где вы живете?

Я позволил себе хмыкнуть в трубку.

- Петр Васильич, - сказал я, - у вас замечательные секьюрити. Если они не
скажут вам через пять минут адрес Шарифа Ходжаева, можете их уволить. Я
подберу вам парней получше.

На том конце провода бросили трубку.

Я повернулся к полковнику:

- Ну что, нашел способ спасти Россию?

- Да, Шариф.

- Помни - дотронешься до моих парней пальцем, окажешься в тот же миг на
вечном поселении у Люцифера.

Яниев хмыкнул.

- Я не причиню тебе вреда.

* * *

Вечером, в восемь часов, к воротам нашей дачи подрулил роскошный белый
"линкольн-таункар". Человека, вышедшего из него, звали Петр Исленов. Совсем
недавно он был председателем правления одного из крупнейших коммерческих
банков России. Две недели назад он почему-то ушел с этой должности,
оставшись, впрочем, во главе созданной банком финансово-промышленной группы.

Исленову было немного за сорок. На талии его уже скапливался канцелярский
жирок, но превосходно пошитый костюм-тройка скрывал все недостатки фигуры. У
него была крупная голова с копной черных, слегка волнистых волос и
проницательными васильковыми глазами, скрывавшимися за толстыми стеклами
черепаховых очков.

По бокам Исленова, как и всякого уважающего себя банкира его калибра,
громоздились четверо выездных громил в малиновых сюртуках.

Исленов вылез из машины и огляделся по сторонам. Посмотреть было на что.
Обычно я не прибегаю к подобным излишествам, довольствуясь среднерусским
летом или любимой с детства горой Ай-Петри. На этот раз для встречи Исленова
я позаимствовал декорации из разрушенных городов древних инков. Вместо
московской апрельской оттепели русский банкир стоял посереди тропического
леса, непроходимого месива пальм и лиан. Широкая, посыпанная галькой аллея
прямо перед ним вела к остаткам гигантской пирамиды.

На лице Исленова не отразилось ничего. Он пожал плечами, как бы говоря:
"Знаем мы вас, фокусников, мы в банках и не такое отмачивали", и двинулся к
пирамиде, по пути ловко сорвав с ветки зеленый авокадо, вероятно, чтобы
удостовериться, что на нем нет наклейки "product of Argentine".

Через десять минут Исленов сидел в обеденном зале. Ужин, вероятно,
приятно удивил его: судя по всему, то были любимые блюда банкира. За столом
нас было всего трое: я, Яниев и банкир. Сквозь раскрытые окна по-прежнему
были видны тропические пальмы, и легкий ветерок шевелил концы белоснежной
скатерти и время от времени заставлял позванивать хрустальные бокалы.

- Благодарю вас за прекрасный ужин, господин .Ходжаев, - наконец сказал
банкир, удовлетворенно крякнув и промокнув салфеткою уголки рта, - или вы
предпочитаете, когда вас называют Аладдин?

- Все равно, - сказал я, - а за ужин благодарите Василия Александровича.
Полковника Яниева.

Исленов скользнул по полковнику мимолетным взглядом - вероятно, ни о
каком Яниеве его секьюрити не докладывала, и у меня сложилось такое
впечатление, что Василий Александрович так и не дождется благодарности за
заказанный с таким тщанием ужин.

Поразительно красивая официантка из бывших утопленниц принесла нам кофе.
Исленов заерзал, не желая первым спрашивать о цели приглашения, и наконец
сказал:

- Разрешите откланяться, господа? У меня сегодня еще деловая встреча.

- У меня к вам несколько вопросов, - сказал Яниев, - почему вы ушли с
должности председателя правления банка?

Исленов развел руками.

- Это чисто внутренние перестановки, - сказал он, - просто мы, как банк,
сейчас придаем все большее значение кредитованию промышленности и нашей ФПГ.
Знаете ли, быть может, это звучит несколько идеалистично, но пора перестать
делать легкие деньги. Надо финансировать российскую промышленность. И вот
мое назначение отражает эту, смею надеяться, положительную перемену в
деятельности банка.

- Так что теперь, если банк лопнет, он лопнет с другим председателем
правления? - спросил Яниев. - А вы станете, например, главой банка, в
который ваши лучшие клиенты перевели счета?

- Откуда у вас такие сведения? Наш банк не обанкротится. - По состоянию
на 12.07.96 банк "Народный Альянс" получил на Западе синдицированные кредиты
на общую сумму в 900 млн. дол. не так ли?

Исленов пожал плечами.

- Это обычная практика. Эти кредиты вложены в Россию с большой прибылью,
они обеспечены активами банка, мы регулярно выплачиваем по ним проценты, и
западные кредиторы не испытывают ни малейшего беспокойства за их судьбу.

- А зря. Им бы стоило побеспокоиться, особенно если учесть, что в
последнее время в вашем банке происходят два очень интересных и
взаимодополняющих друг друга процесса. Во-первых, имущество тех предприятий,
акции которых отданы в залог западным банкам, передается на баланс
новосозданных ЗАО. То есть, если вы перестанете выполнять свои обязательства
перед Западом, окажется, что ваш залог стоит дешевле туалетной бумаги.
Во-вторых, ваш банк в последнее время охотно выдает кредиты крайне странным
фирмам. Например, десять дней назад вы выдали некоему АО "Нортвест" кредит
на сумму в сорок миллионов долларов, а "Нортвест", едва получив кредит,
распорядился перевести деньги в Цюрих, откуда они и ушли на принадлежащий
вам счет UNIX пятьсот три сто двадцать семь восемьсот два. А после кредита,
выданного фирме "Ванкоур", аналогичный счет, только на Каймановых островах,
пополнился еще двадцатью семью миллионами долларов.

"Ну и гад", - подумал я про Исленова. Я вспомнил, как я зарабатывал свою
первую тысячу у Князя: да я же шкурой рисковал! Я же чудом в живых остался!
Там такая пальба стояла, что пули прыгали, как грецкие орехи из распоротого
мешка!

Исленов побледнел.

- Кто вам дал эти сведения?

- Вы знаете, сколько времени не получали зарплату врачи Хабаровской
области? Исленов искренне изумился:

- Конечно, нет. А какое это имеет ко мне отношение? Я не правительство.

- В 1995 году Минздрав разместил в вашем банке бюджетные средства под сто
пять процентов годовых, что было ниже ставки рефинансирования ЦБ?

- Положим.

- И тут же взял в вашем же банке кредит под сто восемьдесят процентов
годовых?

- Это проблемы Минздрава, - отметил Исленов.

- И начальника кредитного управления Минздрава, вашего ближайшего
приятеля, не так ли? Исленов внезапно рассердился.

- Слушайте, - сказал он, - вы меня сюда пригласили, чтобы рассказать, что
Сережка Минаев - мой приятель? Да это каждая собака в ФСБ знает. Тоже мне,
нашлись шантажисты. Только "Российская газета" об этом, по-моему, не писала.

- А ты молчи в тряпочку! - вдруг рявкнул я на Исленова. - Тоже подонок!
Ты подумай только - тут ребята распинаются, шкуру под пули подставляют,
чтобы какую-то штуку с ларька содрать, а этот родину экспортирует вагонами!
Гнида!

Исленов взглянул на меня - и расхохотался.

- Ах так, - сказал я, - ты хихикать! Ты у меня сейчас похихикаешь...

И в следующую секунду банкир растаял в воздухе - только на стуле, где он
сидел, осталась салфетка, чуть тронутая стертым с уголков рта соусом.

- Ты куда его дел? - перепугался Яниев.

- Не беспокойся, - усмехнулся я, - я его в ад отправил. На
познавательно-экпериментальную экскурсию. С Асмодеем.

При слове "ад" у полковника чуть сузились глазки. Так, самую малость.

- В преисподнюю? - переспросил он. - А... а мне можно за ним посмотреть?

- Не торопись, Василий Александрович. Через семь лет насмотришься.

Полковник слегка вздрогнул.

* * *

Было часов одиннадцать утра, когда серебристый "линкольн" Исленова вновь
причалил к нашей даче. На этот раз Исленов был один, да и дорожку я не стал
украшать. Ребята бросились загонять его машину под навес, а Исленов молча
прошел по оледенелым бетонным плитам и вскоре появился в гостиной, где мы с
полковником наслаждались поздним завтраком.

Сначала я не сообразил, что случилось, а потом понял: черные, как
копирка, волосы Исленова поседели за одну ночь. Яниев заметил это раньше
меня, и я увидел, как у него нервно дернулись руки.

Исленов сел. Плечи его сгорбились, как у старика.

- Что вы хотите? - тихо спросил он. - - Половину вашего пая в банке, -