из части матери и выпросить у начальства краткое свидание с ней
на КП.
болезненно ощутил, что нахожусь в некоем параллельном
пространстве с миром нормальных людей, который существовал в
каких-то считанных метрах от проходной, но был отделен от меня
прочнейшей прозрачной перегородкой, перейди которую - тюряга!
полковником, прося его принять участие в моей воинской судьбе, на
что муж поведал ей о сегодняшней для него невозможности
предпринять что-либо в мою пользу, да и об известной опасности
каких бы то ни было протекций, поскольку дяди из шпионского
ведомства, жаждавшие моей географической удаленности от столицы,
могли в любой момент встрепенуться и устроить меня охранять, к
примеру, не зеков, а особо ценные радиоактивные материалы.
несбыточных перспективах в своей армейской карьере, а об
очередном ночном наряде, тяготы которого можно было бы здорово
уменьшить, если сейчас привалиться щекой к мамочкиной дубленке и
хотя бы пятнадцать минут глубоко и безмятежно поспать...
предаваться каким-либо надеждам. Хотя бы потому, что
строительство воздушных замков - дело приятное и легкое, а снос
их - тяжел и неприятен.
осадков, прошептал, улучив момент, когда сержант отошел по нужде
за мусорный бак:
Толь: может, я того... ну, как бы оступился с подоконника, а ты
подтвердишь, что случайно... Чтоб членовредительство не
пришили...
гарантирован! Кайф!
майор... По-моему, она практику в Бухенвальде проходила... Ты к
ней придешь с простудой, уйдешь с пятью нарядами вне очереди... У
нее госпитализация только по жизненным показаниям. Вернее, по
несовместимым с жизнью...
имитируя энергичный мах метлой.
благоразумно решив не рисковать своими нижними конечностями, еще
способными пригодиться в дальнейшем, тем более, несмотря на
неимоверные нагрузки и изуверскую дисциплину, умереть бы ему ни
при каких обстоятельствах в сержантском инкубаторе не дали, хотя
и жить - тоже.
одной из тренировок в гимнастическом зале симулировал сначала
неловкое падение с брусьев, а затем - сотрясение мозга, подгадав
при этом момент, когда многоопытная старуха-майор медчасть
покинула и ее замещал фельдшер-сверхсрочник, безграмотно
принявший мой учащенный - после основательной физической нагрузки
- пульс за симптом резко поднявшегося артериального давления и
после укола магнезии отправивший меня во избежание какой-либо
ответственности в Реутово, где располагался госпиталь внутренних
войск.
что сопровождавшая больного медсестра получила изрядный нагоняй
от дежурного врача-полковника, ибо транспортировать меня,
оказывается, предписывалось в лежачем положении, на подвесной
койке и соответственно на специально оборудованной для того
машине.
несчастного медработника, перед которым я мысленно извинялся,
одновременно не без опасений раздумывая о том, что будет со мной,
если вскроется факт симуляции.
в затылке и вскоре очутился на восхитительно широкой и мягкой
кровати - именно кровати, а не на какой-то койке! - в
хирургическом отделении госпиталя.
где фигурировал кусок настоящей, без жилочки, говядины и, что
меня поразило действительно до сотрясения мозгов, - свежий по-ми-
дор! Я уже забыл, как он и выглядит-то, помидор этот... И вкус
его - тепличного, пресного, не видевшего ни настоящей земли, ни
солнца, показался мне божественным.
операций по удалению аппендицита двое молодых офицеров и
полковник-интендант со сложным переломом руки.
этаже ожидался просмотр свежего приключенческого кинофильма.
госпитального рая, влекла также возможность приобщения к новинкам
кинематографа, и, накинув халат, я поспешил на первый этаж.
больной с тяжелым сотрясением мозга!
все тем же дежурным полковником, уже всерьез, как понимаю,
усомнившимся в правомерности предварительного диагноза, и вновь
уложен на комфортабельную кровать с угрозой конфискации нижнего
белья в случае повторения самовольных отлучек.
срочно позвонить маман, дабы сообщить о своей выдающейся
передислокации в больничные покои, однако, вернувшись от телефона-
автомата, находившегося в холле, в свою палату, я застал там
группу врачей и понял, что пропустил обход, который был обязан
встретить на своем рабочем месте, то есть в постели.
халате, как впоследствии выяснилось - мой лечащий врач.
сколько тебе надо здесь отлежать?
мозги - чтобы соображать.
придется переписать очень много конспектов.
запугаете.
всю жизнь закрепилась способность бегло писать отчетливыми
печатными буквами хотя бы и многие страницы любого текста. Как на
русском, так и на английском.
валенках я отправлялся подышать воздухом, бродя по темным зимним
аллеям, где однажды столкнулся с разговорчивым мужчиной средних
лет, одетым в хорошую дубленку и в такие же, как у меня,
больничные валенки, что выдавали его принадлежность к категории
пациентов.
вопрос: в каком, дескать, звании - поморщился, ответив кратко:
две звезды в одну линию, и на мое уточнение: "Прапорщик? " -
кивнул сокрушенно: мол, извиняй, а до больших чинов не
дослужился.
поведали друг другу кучу анекдотов, и как-то я даже посетовал
вслух, отчего, дескать, не служу под командованием такого вот
милейшего старшины, а попадаются мне неизменно какие-то дуболомы
и людоеды.
я уже его называл - с сочувствием человека, на собственной шкуре
испытавшего все жесткие пинки армейской судьбы и определяющих ее
лиц.
Корнев Павел
Володихин Дмитрий
Орловский Гай Юлий
Конюшевский Владислав
Гуревич Георгий
Смоленский Вадим