когда я встретила Доната, было заседание ученого совета... 3 июня.
полки которого скалился лобастый череп, заглянул в пустые глазницы.
ним, сказала Инна Антоновна. - Я поставила его на виду, чтобы не забывать
об этом.
глядя на череп, спросил Валентин.
оценку моей позиции. Определите лучше свою. Это не упрек - совет.
не в том плане, в котором вам хотелось бы. - Улыбка исчезла с ее лица.
взглянул на заложенный за валик машинки наполовину уже отпечатанный лист.
Непривычные слова, мудреные фразы...
заняты не только статьей.
беседы и пыталась сделать так, чтобы она не состоялась. Но ваш шеф
оказался слишком принципиальным.
вам вчера, сегодня?
что Регина собиралась позвонить ему. Не спросил, потому что догадался: и
Регина угодила в число ходатаев. Что ж, надо признать: люди, которыми он
интересуется, не сидят сложа руки.
диссертации.
все-таки легче, чем защищать.
нечасто встречал таких проницательных людей. Вот только с компромиссами у
вас не получается: вы старались не лгать, но и всей правды не хотели
говорить. Наивная позиция в разговоре с работником милиции, который,
помимо элегантности, обладает кое-какими профессиональными навыками.
считаю его таковым, не пристало прятаться за спинами женщин. Я имею в виду
не только вас...
правильный ход и столь эффектно преподносишь его. И все-таки полного
удовлетворения Валентин не испытывал: у него было такое чувство, словно в
последний момент он допустил непростительную бестактность, чем не столько
смутил, сколько обидел хозяйку. А она этого не заслуживала. Инна Антоновна
ничего не скрывала, кроме имени того, кто был с Ларисой в ресторане тем
вечером. Но этого человека было нетрудно угадать из ее рассказа о других
событиях. Странно, что она не учитывала это. Хотя возможно учитывала, но
считала, что милиции уже все известно, и не хотела, как говорится, брать
на душу лишний грех. Тем более, не следовало похваляться своим открытием,
ставить ее в неловкое положение.
Антоновны, мнение Валентина о нем не стало лучше. Похоже, что наиболее
ценные книги из библиотеки профессора Яворского попали в чужие руки не без
ведома ученика и воспитанника профессора. А это, по меньшей мере, хамство!
Не в пользу Новицкого свидетельствует и его бегство из города. Очевидно,
придется объявить местный розыск...
вам не нравятся его поступки? Мне тоже не все его поступки нравятся. Но их
нельзя брать изолированно, выводить из самих себя. Вы говорите скрылся. А
с какой стати ему скрываться? Вечером 28-го еще никто не знал, что Зимовец
травмирован. - Новицкий догадывался.
способностях Новицкого он не мог так сразу определить степень тяжести
травмы Зимовца, предусмотреть, чем это кончится. Чего было ему опасаться?
Драку затеял не он, в ходе ее сам был травмирован. И травмирован явно,
наглядно. Я о другом думаю. Для Новицкого Анатолий Зимовец не был
посторонним. Он хорошо знал Анатолия, его родителей, сестру, был их
соседом. Вы сами рассказывали, как отзывается о нем Тамара Зимовец. Если
принять во внимание эти обстоятельства, то можно предположить, что
причиной исчезновения Новицкого был арест Анатолия. Он не хотел усугублять
вину парня своей раной, которая, судя по всему, была не такой уж
пустяковой.
неловко за свою горячность, но вместе с тем что-то мешало согласиться с
Билякевичем.
Новицкого высокими чувствами, - наконец нашелся он. - Нельзя забывать о
первопричине конфликта: книгах Яворского. Лечебники, о которых рассказала
доктор Билан, представляют большой научный интерес. Мандзюк справлялся в
библиотеке медицинского института. Эти книги относятся к категории
инкунабул. Они уникальны, им нет цены! А первое русское издание "Канона"
Авиценны? Да, только ли эти книги исчезли из библиотеки Яворских? Боюсь,
что их список будет продолжен.
пока не можем говорить о деликте. Нотариально удостоверенного завещания
профессор Яворский не оставил.
собственность Ларисы и Надежды Семеновны, и она вправе распоряжаться ими,
как угодно.
"Заметки книголюба", что был опубликован в областной газете месяц назад.
Видимо, эту публикацию имел в виду Сторожук, когда говорил вам о сплетне,
вынесенной на страницы газет. Вот прочитайте.
как сегодня утром. А чтобы мы не терялись в догадках, он любезно обвел
очерк красным карандашом. Смотрите четвертую страницу.
очерк, в нем отмечались положительные и отрицательные явления в
деятельности местного общества любителей книги, клеймились стяжательство и
даже мошенничество некоторых личностей, поименованных в очерке начальными
буквами (как можно было понять, указанные личности только прикидывались
библиофилами и под этой удобной маской занимались спекуляцией);
воздавалась хвала тем здравствующим и ныне уже усопшим библиофилам,
которые за долгие годы упорного собирательства, находок и потерь, надежд и
разочарований не утратили главного - любви к книге, как к таковой, не
забыли: что книги пишутся и издаются для того, чтобы их читали, а не таили
за семью замками; перечислялись имена тех энтузиастов, кто раскрыл свои
книжные шкафы и полки для широкого круга читателей, а также тех, кто
передал в дар общественным и государственным библиотекам плоды
многолетнего собирательства. В числе последних упоминался и профессор
Яворский. Однако за этим следовало, казалось бы, ничего не значащая
оговорка о том, что, дескать, не все завещанные покойным профессором книги
переданы библиотеке медицинского института, и выражалось сожаление по
этому поводу. Очерк был подписан неким Верхотурцевым.
судя по всему, какое-то завещательное распоряжение было им сделано: после
его смерти Новицкий передал библиотеке мединститута более тысячи книг. В
их числе довольно ценные, относящиеся к категории раритетов.
какие из завещанных профессором книг не были переданы институту.