отыскал третьего, знающего шифр. Он потребовал у меня сразу три миллиона.
Потому что он умнее всех и знает, что и где можно хапануть. Я пообещал ему
их, а теперь решил не отдавать, потому что это все равно, что наточить
бритву врагу, который хочет тебя зарезать.
внимания, да и все мы часто не обращаем внимания...
митинги протеста, мы боремся, хотя наше правительство, к сожалению...
ты сумасшедший, либо сумасшедшие вокруг. Двадцать лет назад коричневые
были еще у власти, потом все клялись, что никогда не допустят возрождения
фашизма, сажали эсэсовцев за решетку и ставили антифашистские фильмы, а
сейчас те же эсэсовцы красуются в мундирах, а фашисты под охраной закона
произносят речи и выдвигают требования, которым бы позавидовал сам Гитлер!
ибо в глубине души он безразлично относился и к фашистам, и к антифашистам
- верил только себе и своему умению устраиваться. Думал: назвал ли
Шлихтинг свои две цифры? И сколько же на счету, если Карл пообещал ему
даже три миллиона?
которого чуть не расстреляли, получит только миллион. Где же
справедливость?
дядя предупреждал тебя...
вами. С тобой...
примирительно сказал Карл. - И не будем думать ни о деньгах, ни... Но
захочешь ли ты поехать со мной?
ей о Франце Ангеле, но девушка ответила ему тогда так же, как сейчас
Карлу.
витает над тобой. Особенно когда сделаешь что-нибудь плохое.
Цюрих, и я переведу двадцать миллионов польскому посольству с условием,
чтобы на эти деньги построили больницу. - Засмеялся. - Шлихтинг и
полковник словно договорились: назовут мне цифры только на пороге банка.
Тем больше разочаруются... - Карл умолк и продолжал после паузы: - Жаль
Гюнтера. Но я уверен: он все поймет и одобрит наше решение.
мальчишка? И какое они имеют право решать за него? Его миллион - полякам?
Миллион, с которым он уже свыкся, который как бы стал его собственностью и
принес бы ему столько счастья, радостей и удовольствий?
человек, которого грабят. Он не слышал, что дальше говорят в комнате,
утратил самоконтроль, шагнул к двери - сейчас он ворвется к ним, он им
покажет, заставит уважать его права; в конце концов, неужели полякам не
хватит девятнадцати миллионов? Что для государства миллион, который может
сделать его, Гюнтера, счастливым?
и я переночую там. Завтра утром он выезжает в Гамбург и хотел бы увидеть
тебя.
Гюнтера. Суют нос не в свои дела, тоже философы, интеллигенция,
раскудахтались: "Боже мой, как дурно пахнет от нацистских денег!" А ты не
нюхай!
заворачивая за угол, и чуть ли не скатился по лестнице.
какой-то раскрашенной девицей. Сев на место, жадно выпил шампанского,
указал Гюнтеру на мужчин:
правда, все мы бывшие... Курт, мой однополчанин.
дело.
Пфердменгес. - Никаких дел, сегодня отдыхаем.
зашептал:
Аннет.
до его сознания.
безнаказанно не обманывал Пфердменгеса!
самом деле придушите его, но ганноверская полиция уже через несколько
часов раскроет вас. И вместо пятисот тысяч - тюрьма.
конца Гюнтер.
условии: будете выполнять все, что я скажу!
калитки, ведшей к дому Йоахима Шлихтинга.
дело.
это делало его еще более высоким - будто червяк какой-то умудрился стать
на хвост и замереть. Молчал, разглядывая посетителей. Гюнтер не выдержал и
начал первый:
цифры шифра...
проскрипел недовольно:
считайте разговор исчерпанным.
который стал известен тому человеку... Ну, тому, кто был у вас сегодня.
лесу". Разве вы никогда не ездили туда в эту пору года? - добавил от себя
ехидно.
кресла в углу холла.
Франца Ангеля. Надеюсь, вам знакомо это имя?
такой фамилией. Но дело не в этом. Просто я объясню, каким образом к Карлу
Хагену попал список тех, кто знает шифр. Я помогал ему с самого начала,
если хотите, господа, не без корысти, у нас разговор идет начистоту, и я
не таюсь перед вами. Карл Хаген обещал мне миллион, пятьсот тысяч
полковнику. На какой сумме сошлись вы, господин Шлихтинг?
присвистывая.
подарить всю сумму, лежащую на счету, полякам на строительство больницы.
Во имя искупления так называемых эсэсовских грехов. Только что я был
свидетелем его разговора с одной особой, господин полковник знает ее. -
Вдруг сорвался чуть ли не на крик: - Им, видите ли, жалко меня, но они
уверены, что я пойму этот жест и с радостью отрекусь от своей части!
Никогда в жизни!