затылке. Он открыл дверь.
он прислонился лбом к оконному стеклу, слышал, как она ходит по комнате,
различил скрип кровати, который та издает, когда на нее ложатся, но
продолжал еще долго стоять, погруженный в свое печальное одиночество.
что не дрогнул ни один мускул на лице.
отчаянный крик:
взять себя в руки.
ее по лицу, один раз, два раза, три раза...
и прося прощения.
издалека, в то время как их соленые слезы смешивались на губах:
целую вечность. На часы они и не подумали взглянуть. Кэй, раздвигая
занавески, воскликнула:
еврея-портного не сидящим на большом столе, поджав под себя ноги, а как
все люди тот сидел на стуле, старом, плетенном из соломы, который,
наверное, вывез откуда-нибудь из своей Польши или Украины. Облокотившись
о стол, он макал толстые ломти хлеба в фаянсовую миску с цветочками и
мирно смотрел перед собой.
вечерам подтягивал железной проволокой за мягкий провод так, чтобы она
висела прямо над его рабочим местом.
ножницы и выкройки из больших кусков серой плотной бумаги.
огромного и глубокого блаженства, которое вызывало у них улыбку по самым
пустяковым поводам.
он размышлял вслух:
там свет.
всего лишь широким, великодушным жестом.
подожду внизу.
фамильярно она называла мужа своей подруги.
Конечно, они оба проходили здесь не раз ранним утром, но тогда они не
были вместе. У них, бродивших столько времени ночью по тротуарам и
барам, складывалось впечатление, что они отмывают душу утренней
свежестью еще толком не проснувшегося города, который совершал свой
туалет.
роскоши, такая, какие обычно бывают в домах среднего достатка. Перед
некоторыми дверьми лежали коврики, и служанка на третьем этаже натирала
медную ручку, отчего вздрагивала ее грудь, подобная застывшему желе.
простым и ясным, как этот дом, совершенно обычный, благопристойный, без
всяких тайн.
и чтобы чувствовать себя увереннее, она поспешно сжала его запястье.
пустоте.
халате, с растрепанными волосами вокруг розовой лысины, открыл с книгой
в руке. Он должен был немного наклонять голову, чтобы смотреть поверх
очков.
на день. Удалось ли Энрико с вами связаться? Он приходил вчера вечером.
Спросил меня, не оставили ли вы своего нового адреса. Я так понял, что в
квартире остались какие-то вещи, которые он хотел бы вам вручить.
нужно было убедиться, что приходил именно он.
сказала она, когда они с Комбом вышли на улицу. - Или, пожалуй,
догадываюсь. Видишь ли, поначалу, когда ее муж получил пост в Панаме и
она обнаружила, что ей не подходит климат, Джесси поселилась в Бронксе.
Она работала телефонисткой в небоскребе на Мэдисон-стрит. Когда она
встретила Энрико и в конце концов решилась - ибо, что бы ты ни говорил,
а прошло пять месяцев, прежде чем между ними это произошло, - он
настоял, чтобы она переехала сюда. Он, должно быть, платил за квартиру.
Понимаешь? Я не знаю, как они там условились, но теперь я начинаю
думать, что, наверное, и квартира была снята на его имя.
запертой квартире, то это совершенно естественно.
сообразила, что любовник Джесси никогда не приходит на работу раньше
десяти часов, и они мирно сидели и ожидали, так мирно, что их можно было
принять за старую супружескую пару.
сквозь стекло, что она разговаривает, впервые восстанавливая контакт со
своим прошлым, которое было на другом конце провода. Но она все время,
пока говорила, не переставала смотреть на него и улыбалась ему робкой
улыбкой, которой благодарила и как бы просила прощения за все сразу.
Он мне сказал, что схватит такси я минут через десять будет здесь. Он не
мог мне подробно все объяснить, так как у него кто-то находился в
кабинете. Но успел мне сообщить только то, что ключ ему принес
рассыльный в конверте, на котором было написано имя Роналда.
это сделала вполне естественно и не раздумывая. Вскоре около них
остановилось такси. Прежде чем подойти к машине, она посмотрела прямо в
глаза своему спутнику, как бы обращаясь к нему с немой просьбой, у нее
были очень светлые глаза. Она явно хотела, чтобы он видел, какие они
светлые, а легкой гримаской на губах она умоляла его о мужестве и
снисходительности одновременно.
легкость, что с трудом сохранял серьезность.
оказался совершенно ординарным человеком невысокого роста. Может быть, и
не урод, но такой банальный, примитивный! Энрико счел себя обязанным,
принимая во внимание обстоятельства, броситься к Кэй немного театрально
и с чувством пожать ей обе руки.
рассказала.