Чтение 18–й страницы книги ~Долгое ожидание~

хлопнула дверца сейфа. Когда он спустился вниз, то надел шляпу и пальто и
ушел часа на два. Вернувшись, он снова поднялся в кабинет и несколько часов
работал с какими-то бумагами. Затем ему позвонили из конторы, он уехал, и
больше я его не видела. В ту ночь его убили.

- А кто ему звонил?

- Полицейский по имени Такер.

У меня непроизвольно сжались кулаки.

- Зачем?

- На имя Боба пришел конверт. Такер справлялся, принести ли его ему домой
или подождать до утра. Боб сказал, что придет сам, и ушел.

Черт возьми! Я уже готов был возликовать, но все разрешилось слишком
просто! Подонок Такер!

- Линдсей проверял это?

- Разумеется, - кивнула она.

- Что же случилось с тем письмом?

- Этого я не знаю. Сейф наверху остался открытым, и я заметила, что
письма там нет. Капитан Линдсей показал мне все, что нашли в конторе у Боба,
но ведь это был просто белый конверт, поэтому я не могла сказать ничего
определенного.

- Вы считаете, что он погиб из-за этого письма?

- В том числе и из-за него. Для многих людей его смерть была удачей.

- Для Серво? Она кивнула.

- Для меня?

Она улыбнулась и кивнула снова.

- И для всей этой прогнившей банды в этом проклятом городе?

Улыбка ее стала горькой.

- Тогда мотивом убийства могло быть что угодно?

- Да, кроме внезапной мести. Это было бы слишком просто.

- Я тоже так считаю, - согласился я. Она высоко подняла брови, и рот ее
насмешливо скривился. На ее лице появилось странное выражение, словно она
радовалась чему-то, хотя у нее не было для этого причин. И она вновь
посмотрела на меня как мать, которая знает, что ее ребенок лжет, но ждет,
чтобы он сам в этом признался.

Я почувствовал себя неловко, поднялся и кивнул Уэнди.

- Большое спасибо, миссис Минноу. Вы мне очень помогли.

- Очень рада. Если вам понадобится что-нибудь еще, то мой номер телефона
есть в справочнике.

Она проводила нас до двери и долго еще стояла, глядя нам вслед. Мы сели в
машину и отъехали. Несколько минут я молчал, давая всему услышанному улечься
в голове, и, когда все было разложено по полочкам и намертво закреплено,
обратился к Уэнди:

- Так что же вы думаете по этому поводу?

- Странная женщина. Не знаю, как бы я повела себя на ее месте. Она,
кажется, совершенно убеждена в вашей невиновности.

- А вы?

- Разве это имеет какое-нибудь значение?

- Да нет, не особенно.

Уэнди побарабанила пальцами по рулю - мы как раз стояли перед светофором
- и промолвила:

- Я не так уверена, как она.

Впрочем, мне было на это наплевать. Пускай думает, что хочет, лишь бы не
мешала мне выполнить то, что я решил. Я откинулся на спинку сиденья, думая о
таинственном письме.

Вскоре Уэнди остановила машину у тротуара:

- Мне очень жаль, но вам придется выйти здесь. Я очень тороплюсь, а мне
еще надо заехать домой за платьем.

- Вы не могли бы подвезти меня хотя бы до города?

- Честное слово, я очень тороплюсь, Джонни.

- Ладно, работящая девушка. Спасибо, что подбросили.

Я усмехнулся и вышел из машины. Она протянула через окошко руку, и я
увидел на ее лице такое же выражение, как и у миссис Минноу.

- Джонни.., вы по-своему неплохой парень. Надеюсь, вы знаете, что
делаете.

- Знаю.

- И, Джонни.., я совершенно уверена... - Она сморщила нос, словно
ребенок, и ее влажные теплые губы разошлись в улыбке.

На этот раз мне не пришлось ее подтаскивать к себе, потому что она
подвинулась сама, а рот был манящим и завлекающим. Она с трудом перевела
дыхание, когда я оторвался от ее губ, и послала мне воздушный поцелуй. Я
помахал ей на прощанье рукой, затем поймал проезжавшее мимо такси и домчался
на нем до города.

Глава 6

Остаток вечера я посвятил обходу пивнушек, и к десяти часам, поглотив
неимоверное количество пива, нашел двух человек, которые видели когда-то
Веру Уэст в обществе Ленни Серво.

В пять минут одиннадцатого я вышел из "Голубого зеркала" и решил
подпустить к себе поближе типа в сером костюме, который двигался за мной по
пятам, начиная со второй пивнушки. На нем была соломенная шляпа, он был
коренаст и невысокого роста. Его карман подозрительно оттопыривался. Нет,
копы в этом городе и в самом деле нуждались в парочке хороших уроков.

Я свернул с главной улицы в глубь квартала и, выбрав подходящее местечко,
спрятался в тени изгороди. Еще пара минут, и он был в моих объятиях. Я
заломил ему руку на спину, уперся коленом в хребет и пояснил, что стоит ему
шевельнуться, и я сломаю ему позвоночник. Он даже не пытался сопротивляться.
Вытащив из его кармана пушку, я бросил оружие на траву. После этого я
хорошенько обшарил его бумажник и карманы.

Но того, что я ожидал найти, там не оказалось. Полицейского жетона у него
не было.

- Кто тебя послал, приятель? - спросил я, сжимая его горло.

Его голова безвольно откинулась назад, глаза вылезли из орбит, изо рта
сочилась тонкая струйка слюны. Я чуть ослабил хватку и повторил вопрос.
Ответа я не услышал, потому что откуда-то издалека донесся резкий хлопок, и
ночь вдруг стала сгущаться вокруг меня, пока не поглотила весь мир.

Сознание возвращалось ко мне вместе с ощущением, что не менее тысячи
молотков одновременно лупят по моему черепу. Медленно-медленно откуда-то
стали просачиваться голоса и звуки. Каждое движение причиняло боль, но я
осторожно сел, ожидая, пока огненные круги перестанут вертеться перед моими
глазами и я смогу хоть что-то увидеть.

Чей-то голос сказал:

- Проклятье, он чуть было не сломал меня напополам!

- Заткнись, ты сам напросился на это! Все время наступал ему на пятки.

Первый голос разразился потоком проклятий:

- Ты ведь должен был быть совсем рядом, а ты явился черт знает когда!

- Но ведь явился же! Не мог же я переть на красный свет!

- Красный свет! Когда-нибудь ты мне заплатишь за это! И еще тот сукин
сын, который заявил, что этого парня можно взять голыми руками! Мол, он
сразу в штаны наложит от страха, стоит только прикрикнуть на него!

- Не ной! Ты ведь знал, что он был на войне и у него есть медали. За
трусость их не дают.

- Ну и что с того? Он сказал мне, тот сукин сын, что парень устал от
убийств на войне и теперь не хочет больше драться. Устал от сражений и
выдохся, желторотый!

- Но ведь мы его заполучили, верно?

- Да, но для желторотика он что-то чересчур смел. Правда, война
закончилась давно и все меняется.

Так вот оно что! Я был почти благодарен говорившему. Многие называли
Джонни желторотым. Сначала Ник. Потом Логан. И другие тоже. Для них человек
был слюнтяем, если он не хотел убивать. Не хотел, потому что за годы войны
нахлебался смертей и крови по самую макушку. "Вот тебе оружие, Джонни! Ату
их! Ну вот, молодец. А теперь давай еще. Что? С тебя хватит? Ну, значит, ты
слюнтяй и трус". Да, именно так и рассуждают все эти добропорядочные
граждане.

Кто-то рядом со мной расхохотался, и я повернул голову. Один из сидевших
в машине заметил мое движение и ткнул меня пистолетом под ребра.

- Сынок очнулся, - проронил он. Коротышка, который выслеживал меня,
быстро повернулся и двинул меня кулаком по зубам.

- Вот тебе, подонок, и еще сейчас получишь! Он замахнулся снова, но
второй остановил его:

- Заткнись и веди машину, как следует, иначе мы перевернемся, и получишь
ты, а не он.

Я вытер кровь с лица тыльной стороной ладони.

- Вот оно как! - усмехнулся я.

Пистолет еще глубже вонзился мне под ребра.

- Ты прав, все именно так, - пророкотал голос. - И вот что я тебе скажу.
Ты парень крутой и горазд на всякие штуки, но учти, этот пистолет продырявит
тебе живот при первом же твоем движении. Тогда смерть твоя будет долгой и
мучительной. А станешь вести себя хорошо - мы убьем тебя быстро.

- Премного благодарен.

Я стал смотреть в окно. А что мне еще оставалось делать? Мы мчались по
шоссе, и город едва угадывался по бледному зареву далеко позади. Правда,
навстречу попадались машины, но пуля настигла бы меня прежде, чем я успел
крикнуть или дать какой-то знак.

Через полчаса автомобиль свернул с шоссе на проселочную дорогу. Сердце у
меня отчаянно заколотилось. До сих пор все обстояло не так плохо, но теперь
у меня не оставалось больше сомнений в том, что меня ожидает. Дорога
становилась все хуже и наконец совсем оборвалась. Перед тем как фары
погасли, я успел заметить отблеск звезд в воде и понял, что она привела нас
к какому-то заброшенному карьеру.