Чтение 18–й страницы книги ~Мельницы богов~

ее, вентилируя легкое. Линия на мониторе была почти прямой. В комнате
запахло смертью.

- Готов парень.

Не было времени везти его в операционную. Доктору Эшли надо было
срочно принимать решение.

- Будем делать торакотомию. Скальпель!

Скальпель тут же оказался в его руке. Эдвард уверенно разрезал
грудную клетку. Крови почти не было, так как сердце уже не работало.

- Ретрактор!

Инструмент сразу вложили ему в руку. Он ввел его внутрь груди и
раздвинул ребра.

- Ножницы!

Он должен был найти перикардиальный мешочек. Он надрезал его, и
кровь, застоящаяся там, брызнула так, что попала на него и стоящих рядом
медсестер. Доктор Эшли принялся делать массаж сердца. Монитор ожил, и стал
прощупываться пульс. На вершине левого желудочка был небольшой разрыв.

- Отвезите его в операционную.

Через три минуты больной уже лежал на операционном столе.

- Переливание крови. Тысячу кубиков.

Не было времени выяснять группу крови, поэтому взяли универсальную
донорскую кровь - группа 0, резус отрицательный.

Когда началось переливание, доктор Эшли сказал:

- Приготовьте трубку номер тридцать два.

Сестра подала ему трубку.

- Я закончу сам, - предложил Шайфер. - А ты, Эд, пойди вымойся и
переоденься.

Хирургический халат Эдварда был весь в крови. Он посмотрел на
монитор. Сердце билось сильно и ровно.

- Спасибо.

Приняв душ и переодевшись, доктор Эшли принялся заполнять историю
болезни. У него был уютный кабинет, заставленный стеллажами с медицинскими
книгами и спортивными кубками. В кабинете стояли стол, кресло и два стула.
На стене в аккуратных рамочках висели его дипломы.

У Эдварда ломило все тело. В то же время он чувствовал сексуальное
возбуждение, как всегда после сложных хирургических операций. "Встреча
один на один со смертью увеличивает жизненную силу", - как-то объяснил ему
один психиатр. - "А занятия любовью - это утверждение непрерывности жизни.
Эдвард подумал: "Что бы там ни было, я хочу, чтобы Мэри была здесь".

Выбрав трубку на полке, он закурил и сел в кресло, вытянув ноги.
Мысли о Мэри вызывали в нем чувство вины. Это из-за него она отказалась от
предложения президента. Хотя его доводы были резонными. "Но дело не только
в этом", - признался себе Эдвард. - "Я просто почувствовал ревность. Я вел
себя как избалованный ребенок. А что если бы мне президент предложил нечто
подобное? Я прыгал бы до потолка. Господи! Мне просто хотелось, чтобы Мэри
осталась дома и заботилась обо мне и о детях. Какая же я свинья!"

Загородный клуб Джанкшн-Сити представлял собой трехэтажное здание,
сложенное из известняка и стоящее среди холмов. Здесь было поле для
гольфа, два теннисных корта, бассейн, бар, ресторан, зал для игры в карты.

Родители Эдварда и Мэри были членами этого клуба, поэтому они сами
были приняты в него еще в детстве. Загородный клуб был символом
благосостояния в их маленьком городке.

Когда Эдвард и Мэри приехали, было уже поздно и почти все уже
разошлись. Те, кто остался, не сводили глаз с Мэри, перешептываясь. Мэри
уже привыкла к этому.

Эдвард посмотрел на жену.

- Не жалеешь?

Конечно, она жалела. Но это все были несбыточные мечты, которые есть
у каждого человека. "Если бы я была принцессой... Если бы я была
миллионершей... Если бы... Если бы..."

Мэри улыбнулась.

- Совсем нет, дорогой. Просто приятно, что мне сделали такое
предложение. Я бы все равно не смогла оставить тебя и детей. - Она взяла
его за руки. - Я не жалею. Я рада, что отказалась.

Он наклонился к ней и прошептал:

- Я хочу сделать одно предложение, от которого ты не сможешь
отказаться.

- Тогда пошли, - улыбнулась Мэри.

В самом начале, как только они поженились, их занятия любовью были
жаркими и требовательными. Они чувствовали друг к другу непреодолимое
физическое влечение и получали удовлетворение, лишь когда совсем
выбивались из сил. Время смягчило чувства, но радостные эмоции остались.

Вернувшись домой, они не спеша разделись и легли в постель. Эдвард
крепко держал ее в объятиях, лаская ее лицо, грудь, нежно проводя рукой
все ниже и ниже.

- Как прекрасно, - простонала Мэри.

Она принялась целовать его тело, чувствуя, как он возбуждается все
сильнее. Затем они до изнеможения занимались любовью. Эдвард крепко прижал
к себе жену.

- Я люблю тебя в два раза больше. Спокойной ночи, дорогой.

В три часа ночи тишину разорвал телефонный звонок. Эдвард снял
трубку.

- Алло...

- Доктор Эшли? - произнес взволнованный женский голос.

- Да...

- У Пита Граймса сердечный приступ. У него ужасные боли. Похоже, что
он умирает. Я не знаю, что делать.

Эдвард сел в кровати, пытаясь прогнать сон.

- Ничего не делайте. Пусть он не шевелится. Я буду через полчаса.

Он повесил трубку, встал с кровати и принялся одеваться.

- Эдвард...

Он посмотрел на Мэри. Ее глаза были полуоткрыты.

- Что случилось?

- Все в порядке. Спи.

- Разбуди меня, когда вернешься, - пробормотала Мэри. - Я опять тебя
хочу.

- Я постараюсь вернуться побыстрее, - улыбнулся Эдвард.

Через пять минут он уже направлялся к ферме Граймса.

Он ехал по Олд Милфорд-роуд. Ночь была холодная и сырая. Эдвард
включил печку. Ведя машину, он думал, что зря не позвонил в "скорую
помощь" перед тем, как выйти из дома. Последние два "сердечных приступа"
Пита Граймса оказались обострением язвы. Но все равно сначала надо во всем
убедиться самому.

Он свернул на дорогу номер 18, которая проходила через Джанкшн-Сити.
Город спал. Дул пронзительный холодный ветер.

Доехав до 6-й улицы, Эдвард свернул на дорогу 57. Сколько раз он
ездил здесь летом, когда с полей доносятся запахи свежести, а вдоль дорог
стоят стога сена. А сколько раз он ездил тут зимой, когда все покрыто
снегом, а в морозном воздухе поднимается дым из труб. Непередаваемо
чувство одиночества, когда в ночной темноте мимо тебя пролетают поля и
деревья.

Эдвард быстро вел машину, не спуская глаз с дороги. Он подумал о
Мэри, которая ждет его. "Разбуди меня, когда вернешься. Я опять тебя
хочу!"

Он был так счастлив. Он был готов на все ради нее. "Я приготовлю ей
такой медовый месяц, о каком она и не мечтала", - пообещал он себе.

Впереди на пересечении дорог 57 и 77 стоял знак остановки. Когда
Эдвард повернул на дорогу 77, откуда-то появился грузовик. Эдвард услышал
шум его двигателя и увидел фары, надвигающиеся прямо на него. Это был
армейский пятитонный грузовик. Последний звук, который услышал Эдвард, был
его собственный крик.

Звон колоколов церкви Нейи растаял в воздухе. Жандармы, охранявшие
виллу Марина Грозы, не обратили никакого внимания на пыльный "рено",
проехавший мимо. Ангел вел машину медленно, но не настолько, чтобы
возбудить подозрение. Два охранника у ворот, высокая стена, очевидно, под
током. Различные приспособления - инфракрасные лучи и тому подобное.
Понадобилась бы целая армия, чтобы атаковать такую виллу.

"Мне не нужна армия", - подумал Ангел. - "Только мой гений способен
на это. Марин Гроза уже не жилец на этом свете. Если бы только моя мать
видела, сколько у меня денег. Как она была бы счастлива".

В Аргентине бедные семьи были действительно бедными. А мать Ангела
была одной из несчастных матерей-одиночек. Никто не знал, кто отец Ангела.
Он видел, как его друзья и родственники умирали от голода и болезней.
Смерть была образом жизни. Ангел рассуждал филосовски: "Раз это все равно
должно случиться, почему на этом нельзя заработать?" Вначале многие
сомневались в его способностях убивать, но те, кто становились у него на
пути, имели обыкновение куда-то исчезать. Слава Ангела как убийцы росла.
"Я никогда не допускаю просчетов", - думал Ангел. - "Я - Ангел. Ангел
Смерти".

На покрытой снегом дороге было полно машин с красными мигалками,