его братья-волки отсекали от прочих и валили наземь. Потом будет следующий,
и еще один, и еще один, и еще, пока не останется никого из Испорченных. Ни в
долине-чаше, ни где бы то ни было еще. Перрин неожиданно для себя ощутил,
что нужно отшвырнуть секиру и зубами, клыками сразиться с врагами, бежать,
как и его братья, на четырех лапах, вырваться за горные перевалы. Нестись,
догоняя оленя, утопая по брюхо в снегу. И пусть ветер зимы пригладит его
густую шерсть. Человек стал рычать по-волчьи, как его братья, и троллоки,
скрещиваясь с ним взглядами, выли точно безумцы, страшась золотого взора
сильней, чем волчьего взгляда.
братья-волки догоняют последних врагов, воющих на бегу. Но в темном углу
долины у семерых была иная жертва. Один из Нерожденных решил бежать на своем
твердолапом четырехногом - на своем коне, мелькнула в голове у Перрина
далекая-далекая мысль, - и братья-волки погнались за ним, в носы им бил его
запах, запах самой смерти. Сознанием своим Перрин оставался в мыслях каждого
из сотоварищей, видел долину их глазами. Когда Перриновы собратья настигли
беглеца, тот с ругательством обернулся, и черный клинок и черное одеяние
обратили Никогда-не-рожденного в часть самой ночи. Но ночью - простор для
охоты волкам, братьям и сестрам.
пронзила его, но другие волки подступили ближе. Погибли еще братья и сестры,
но волчьи челюсти стащили Нерожденного с седла. Тот отбивался, норовя зубами
вцепиться волкам в горло, полосуя шкуры и мышцы ногтями не тупее тех твердых
клыков, что были у двуногих. Но собратья, даже погибая, рвали и рвали
Мурддраала. Но вот из груды тел, скованных объятием последней схватки,
выскользнула и повалилась на бок волчица-воин. Утренняя Тучка - вот как
звали ее братья-волки. Кроме имени, два слова несли в себе голубоватую
небесную дымку, все морозное утро, налетающий кусачий снег и туман в долине,
уносимый ветром, в порывах которого чуялось предвестие доброй охоты. Она
оплакивала погибших в бою собратьев. Утренняя Тучка, волчица выла от горя,
обратив свою скорбь к луне.
свою голову и завыл.
щеке голубел синяк. На клинке ее кинжала и на палице, которую Мин сжимала
другою рукой, темнела кровь и шерсть.
ресницами Лойал, устало опирающийся на длиннющую боевую дубину. Рядом с ним
остановились шайнарцы, спешившие доставить израненных товарищей к костру,
где Морейн уже обихаживала одного из воителей, а рядом с ней высился Лан. Но
сейчас и сама леди Айз Седай всматривалась в лицо Перрина. Подожженные в
битве деревья обливали долину волнующимся светом. Освещали оставшихся там и
тут сраженных троллоков. Рядом с их телами лежали шайнаранцы, и погибших в
сече воинов было много, и везде виднелись тела павших собратьев Юного Быка.
Слишком много их было...
себя забыть о волках-братьях. Но сквозь барьер, выстроенный его волей,
пробивались картины боя и чувство скорей. Наконец воину удалось укрыться от
волков, не чувствовать их боль, их ярость, их желание преследовать
Испорченных, бежать за... Перрин вздрогнул, повел плечами. Огнем полыхала
рана на спине, плечо словно лежало на наковальне под ударами молота. Гудели
от ссадин и ударов босые и поцарапанные ноги бойца. Пахло кровью. Пахло
троллоками, пахло смертью.
Манетерен! Тай'шар Андор! - Что значило:
блещущие мечи и повторили:
опустил голову. Своими словами Лан спас воителя от вопросов, отвечать на
которые Перрину не хотелось, да заодно и воздал бойцу почести, хотя и
незаслуженные. Никто из воинов не понял этого. Перрин же терялся в догадках,
что сказали бы шайнарцы, узнай они правду. Но к нему уже подошла Мин.
ее!..
ее ждала смерть. - Через секунду Мин содрогнулась, увидев рану в спине
воина.
превратилась в панцирь, но боль он не хотел замечать. О Свет, я едва
вернулся на этот раз! Но пусть больше никогда не повторится такое. Не хочу!
И не захочу ни разу!
и в голову не приходило, будто кто-то из незнакомых пугается его только
потому, что Перрин такой рослый и сильный. Никто ведь не считает его
тугодумом только из-за того, что он старался быть осторожным. Волки
мгновенно узнавали своих, пусть и не встреченных прежде, и с ними Перрин был
волком среди волков. Ни за что! Руки Перрина сжали рукоять секиры. Нет! И,
услышав вдруг слова Масимы, человек-волк вздрогнул.
мускулистая грудь - все было в крови, ибо сражался воитель едва одетым, в
одних штанах, к тому же после боя он сильно прихрамывал, но глаза его
светились небывалым блеском. Они просто-таки сияли. - Нам дано укрепиться в
своей вере: сразиться за власть Дракона, рожденного вновь, в союзе с нами
явились волки. В Последней Битве, под знаменем лорда Дракона, в одном ряду с
нами выйдут на бой звери леса! Нам ниспослан знак - идти вперед! Лишь
Друзьям Тьмы не по пути с нами!
приказал:
опытный Уно бился с троллоками еще тогда, когда Перрин не успел родиться на
свет. Однако теперь, не в силах уже бороться со своей усталью, ветеран
тяжело опирался на меч, горел, полный сил, только нарисованный глаз на
повязке. - Стоит лорду Дракону бросить боевой клич - мы пойдем вперед! Но не
раньше, чем услышим его команду! И вы, фермеры овцеголовые, растреклятые, не
смейте забывать сего! - Одноглазый горящим взором оглядел увеличившийся ряд
солдат, раны которых стали предметом забот Морейн: не многие даже после
Исцеления имели силы сидеть. Уно покачал головой: - По крайней мере, у нас
теперь найдется, чем согреть раненых - шкурами ярых волков!
удивились. - Волки сражались в союзе с нами, и мы похороним убитых зверей
вместе с нашими павшими соратниками.
тот уставил в лоб бойцу-ветерану свой взгляд, золотистый и прямой. И
шайнарец опустил голову перед воителем.
шайнарцам принести всех погибших волков. Мин посматривала на Перрина искоса,
как обычно глядела, когда взору ее представали в других некие знаки.
холма. - И не пробуй вызвать его на разговор. Ранд рычит на каждого, кто к
нему подходит.
продолжала удерживать воина от беседы с Рандом, уговаривая его показать свою
рану Морейн. Но что ей откроется, когда Морейн пронзит меня взглядом, о
Свет!.. Нет, я не желаю об этом знать...
опираясь о ствол кряжистого дуба. Воззрившись в пустоту перед собой, сунув
ладони под красную куртку, он обхватил себя руками, как будто все не мог
согреться. Словно и не замечая, что кто-то к нему приближается. Мин присела
рядом с Рандом, тронула его за локоть, но он и не шелохнулся. И тут тоже
Перрин почуял дух крови, крови не только его собственной.
прежде, взирал в пространство, будто разговаривая с ночью. - Я не делал
ровно ничего! Ничего полезного для победы. Истинного Источника поначалу, я
как ни тянулся, достать не сумел, не мог ухватиться. Он все время ускользал.
Но все же он мне поддался! Сжечь всех троллоков, спалить дотла Исчезающих -
вот какой план мне явился. А что в итоге получилось? Я поддел огнем
несколько старых деревьев, вот и все! - Он засмеялся над собой, молча
вздрагивая плечами, но на лицо Ранда вернулись складки горечи. - Саидин
вливал в меня свою мощь с такой щедростью, что я уже готов был взорваться,
точно фейерверк. Мне нужно было направить ее куда-нибудь, пока Сила не
сожгла меня, и мне уже хотелось гору обрушить на троллоков. И я пустил силу
в дело. Видел бы ты мой поединок! Не с врагом - со мной самим! Я бился
против своей же силы, чтобы гора всех нас не похоронила под собой...
и стоны раненых, он унимал холод своего отчаяния. Тогда вспомнились тела
убитых. Пусть они мертвы - но ведь нас гора не погребла. - Мы справились и
без тебя, Ранд!
я не знал, кто они. От каждого из них чувство, как от пятна на саидин. А
саидин всегда где-то недалеко, он призывает меня к себе, голос его поет
Василенко Иван
Прозоров Александр
Шилова Юлия
Флинт Эрик
Шилова Юлия
Маккарти Кормак