своей постели в этой комнате, обитой красным штофом, а я, почти так же
задыхаясь, как вы, ожидал конца. Ребенок появился на свет и был передан
в мои руки недвижный, бездыханный, безгласный; мы сочли его мертвым.
торый должен был заменить гроб, спустился в сад, вырыл могилу и поспешно
его закопал. Едва я успел засыпать его землей, как на меня напал корси-
канец. Передо мной мелькнула чья-то тень, и словно сверкнула молния. Я
почувствовал боль, хотел крикнуть, ледяная дрожь охватила мое тело, сда-
вила горло... Я упал замертво и считал себя убитым. Никогда не забуду
вашего несравненного мужества, когда, придя в себя, я подполз, полумерт-
вый, к лестнице, и вы, сами полумертвая, спустились ко мне. Необходимо
было сохранить в тайне ужасное происшествие; у вас хватило мужества вер-
нуться к себе домой вместе с вашей кормилицей; свою рану я объяснил ду-
элью. Вопреки ожиданию, нам удалось сохранить нашу тайну; меня перевезли
в Версаль; три месяца я боролся со смертью; наконец я медленно стал
возвращаться к жизни, и мне предписали солнце и воздух юга. Четыре чело-
века несли меня из Парижа в Шалон, делая по шести лье в день. Госпожа де
Вильфор следовала за носилками в экипаже. Из Шалона я поплыл по Соне,
оттуда по Роне и спустился по течению до Арля; в Арле меня снова положи-
ли на носилки, и так я добрался до Марселя. Мое выздоровление длилось
полгода; я ничего не слышал о вас, не смел справиться, что с вами. Когда
я вернулся в Париж, я узнал, что вы овдовели и вышли замуж за Данглара.
о трупике младенца. Каждую ночь мне снилось, что он выходит из могилы и
грозит мне рукой. И вот, едва возвратясь в Париж, я осведомился; в доме
никто не жил с тех пор, как мы его покинули, но его только что сдали на
девять лет. Я отправился к съемщику, сделал вид, что мне очень не хочет-
ся, чтобы дом, принадлежавший родителям моей покойной жены, перешел в
чужие руки, и предложил уплатить неустойку за расторжение договора. С
меня потребовали шесть тысяч франков; я бы готов был заплатить и десять
и двадцать тысяч. Деньги были у меня с собой, и договор тут же расторг-
ли; добившись этого, я поскакал в Отейль. Никто не входил в этот дом с
той минуты, как я из него вышел.
тупления ночи.
тревоге, представилось мне еще более грозным.
Нима в Париж, он спрятался в саду и ударил меня кинжалом. И этот корси-
канец видел, как я рыл могилу, как хоронил младенца; он мог узнать, кто
вы такая; быть может, он это узнал... Что, если он когданибудь заставит
вас заплатить за сохранение ужасной тайны?.. Для него это будет самой
сладкой местью, когда он узнает, что не убил меня своим кинжалом. Поэто-
му необходимо было, на всякий случай, как можно скорее уничтожить все
следы прошлого, уничтожить все его вещественные улики, достаточно того,
что оно всегда будет живо в моей памяти.
ждал в этой комнате.
порывов ветра колыхались драпировки, и мне за ними мерещились притаивши-
еся шпионы; я поминутно вздрагивал, за спиной у меня стояла кровать, мне
чудились ваши стоны, и я боялся обернуться. В этом безмолвии я слышал,
как бьется мое сердце; оно билось так сильно, что, казалось, моя рана
снова откроется; наконец, один за другим замерли все звуки в селенье. Я
понял, что мне больше нечего опасаться, что никто не увидит и не услышит
меня, и я решился спуститься в сад.
ня на груди ключик от лестницы, который нам обоим был так дорог и кото-
рый вы привесили к золотому кольцу, когда я открыл дверь и увидел, как
длинный белый луч луны, скользнув в окно, стелется по витым ступеням,
словно привидение, я схватился за стену и чуть не закричал; мне каза-
лось, что я схожу с ума.
не мог только побороть странную дрожь в коленях. Я цеплялся за перила,
иначе я упал бы.
стене. У меня был с собой потайной фонарь; дойдя до середины лужайки, я
остановился и зажег его, потом пошел дальше.
тягивали длинные, иссохшие руки, опавшие листья и песок шуршали у меня
под ногами.
мана пистолет и взвел курок. Мне все время мерещилось, что из-за ветвей
выглядывает корсиканец.
был совсем один; ни один звук не нарушал безмолвия, только сова кричала
пронзительно и зловеще, словно взывая к призракам ночи.
году как раз над тем местом, где я тогда выкопал могилу.
же мне бросилось в глаза одно место, не такое заросшее; было очевидно,
что я копал тогда именно здесь. Я принялся за работу.
дерна, когда мне казалось, что заступ на что-то наткнулся! Ничего! А
между тем я вырыл яму вдвое больше первой. Я подумал, что ошибся, не уз-
нал места; я осмотрел местность, вглядывался в деревья, старался припом-
нить все подробности. Холодный, пронизывающий ветер свистел в голых вет-
вях, а с меня градом катился пот. Я помнил, что меня ударили кинжалом в
ту минуту, когда я утаптывал землю на могиле; при этом я опирался рукой
о ракитник; позади меня находилась искусственная скала, служившая
скамьей для гуляющих; и, падая, я рукой задел этот холодный камень. И
теперь ракитник был справа от меня и скала позади; я бросился на землю в
том же положении, как тогда, потом встал и начал снова копать, расширяя
яму. Ничего! Опять ничего! Ящичка не было.
нет. Я обшарил всю рощу; я подумал, что убийца, откопав ящичек и думая
найти в нем сокровище, мог взять его и унести, а потом, убедившись в
своей ошибке, мог снова закопать его; но нет, я ничего не нашел. Затем у
меня мелькнула мысль, что он мог и не принимать таких мер предосторож-
ности, а попросту забросить его куда-нибудь. В таком случае, чтобы про-
должать поиски, мне надо было дождаться рассвета. Я вернулся в комнату и
стал ждать.
осмотрел рощу; я надеялся найти там какие-нибудь следы, которых мог не
заметить в темноте. Я перекопал землю на пространстве в двадцать с лиш-
ним футов и на два с лишним фута вглубь. Наемный рабочий за день не сде-
лал бы того, что я проделал в час. И я ничего не нашел, ровно ничего.
будь закинули. Это могло произойти по дороге к калитке; но и эти поиски
оказались такими же бесплодными, и, скрепя сердце, я вернулся к роще, на
которую тоже не питал больше никаких надежд.
не было дано мне. Все же я собрал все свои силы, напряг свой ум и спро-
сил себя: зачем этот человек унес бы с собой труп?
руках доказательство.
целого года, его предъявляют властям и дают показания. А ничего такого
не было.
вероятно, младенец был жив и убийца спас его.
живым! Вы не были уверены, что он мертв, и вы его похоронили!
прокурором, глядя почти с угрозой, стискивая его руки своими тонкими ру-
ками.
Вильфор; его остановившийся взгляд показывал, что этот сильный человек
стоит на грани отчаяния и безумия.
кресло и стараясь платком заглушить рыдания.
материнский гнев, ему необходимо внушить г-же Данглар тот же ужас, кото-
рым охвачен он сам.
вставая и подходя к баронессе, чтобы иметь возможность говорить еще ти-
ше. - Этот ребенок жив, и кто-то знает об этом, кто-то владеет нашей
тайной; а раз Монте-Кристо говорит при нас об откопанном ребенке, когда
этого ребенка там уже не было, - значит, этой тайной владеет он.
Шилова Юлия
Доставалов Александр
Херберт Фрэнк
Посняков Андрей
Контровский Владимир
Шилова Юлия