Чтение 172–й страницы книги ~Виконт де Бражелон или десять лет спустя~

начили фрейлиной принцессы.

- Да, правда, я припоминаю, очень рад, мадемуазель. Вы, вероятно, лю-
бите кого-нибудь?

- Я?

- Ах, простите, я не знаю, что говорю; тысячу раз прошу прощения.
Принцесса была права, совершенно права; это жестокое изгнание повредило
мои умственные способности.

- Но мне кажется, граф, что король принял вас благосклонно?

- Вы полагаете?.. Благосклонно... кажется, благосклонно... да.

- Разумеется, благосклонно; ведь вы, по-моему, вернулись без его поз-
воления?

- Это правда, и мне кажется, что вы правы, мадемуазель. А не видели
ли вы где-нибудь здесь виконта де Бражелона?

При этом имени Лавальер вздрогнула.

- К чему этот вопрос? - проговорила она.

- О боже мой! Неужели я оскорбил вас? - спохватился де Гиш. - В таком
случае я несчастный человек, достойный сожаления.

- Да, вы несчастны и достойны сожаления, господин де Гиш, вы, по-ви-
димому, ужасно страдаете.

- Ах, мадемуазель, почему у меня нет преданной сестры, верного дру-
га...

- У вас есть друзья, господин де Гиш, и как раз виконт де Бражелон, о
котором вы только что говорили, ваш настоящий друг.

- Да, действительно это один из лучших моих друзей. До свидания, ма-
демуазель, до свидания. Мое почтение.

И он как безумный бросился в сторону пруда. Его черная тень скользила
по ярко освещенным деревьям и расплывалась на сверкавшей поверхности
пруда.

Лавальер сочувственно проводила его глазами.

- Да, да, - проговорила она, - он страдает, и я начинаю догадываться,
из-за чего.

Тут к ней подбежали ее подруги, девицы де Монтале и де Тонне-Шарант.

Они только что сменили костюмы нимф на обычные платья и, возбужденные
этой прекрасной ночью и своим успехом, прибежали за своей подругой.

- Как! Вы уже здесь! - воскликнули они, - А мы думали, что придем
первые на условленное место.

- Я здесь уже четверть часа, - отвечала Лавальер.

- Разве вам не понравились танцы?

- Нет.

- А весь спектакль?

- Тоже не понравился. Я предпочитаю смотреть на этот темный лес, в
глубине которого там и сям вспыхивают огоньки, точно мигают глаза како-
го-то таинственного существа.

- Какая она поэтичная особа, наша Лавальер, - усмехнулась де Тон-
не-Шарант.

- Несносная! - возразила Монтале. - Когда мы забавляемся, она плачет,
а когда нас обижают и мы, женщины, плачем, Лавальер хохочет.

- Нет, я не такая, - заявила де Тонне-Шарант. - Кто меня любит, дол-
жен мне льстить, кто мне льстит, тот мне нравится, а уж кто мне нравит-
ся...

- Ну, что же ты не договариваешь? - сказала Монтале.

- Это очень трудно, - перебила мадемуазель де Тонне-Шарант с громким
смехом. - Договори за меня, ведь ты такая умная.

- А вам, Луиза, нравится кто-нибудь? - спросила Монтале.

- Это никого не касается, - проговорила молодая девушка, поднимаясь с
дерновой скамьи, на которой она просидела весь балет. - Слушайте, ведь
мы условились повеселиться сегодня без надзора и провожатых Настрое, мы
дружны, погода дивная; взгляните, как медленно плывет по небу луна, за-
ливая серебряным светом верхушки каштанов и дубов. Какая чудная прогул-
ка. Мы убежим туда, где нас не увидит ничей глаз и куда никто не после-
дует за нами. Помните, Монтале, шевернийские и шамборские леса и тополи
Блуа? Мы поверяли там друг другу свои надежды.

- И тайны.

- Я тоже часто мечтаю, - начала мадемуазель де Тонне-Шарант, - но...

- Она ничего не рассказывает, - заметила Монтале, - и то, о чем дума-
ет мадемуазель де Тонне-Шарант, известно одной Атенаис.

- Тес! - остановила их Лавальер. - Мне послышались шаги.

- Скорее, скорее в кусты! - скомандовала Монтале. - Присядьте, Атена-
ис, вы такая высокая.

Мадемуазель де Тонне-Шарант послушно нагнулась.

В ту же минуту показались два молодых человека, опустив голову, они
шли под руку по песчаной аллее вдоль берега.

Девушки прижались друг к другу и затаили дыхание.

- Это господин де Гиш, - шепнула Монтале на ухо мадемуазель де Тон-
не-Шарант.

- Это господин де Бражелон, - в свою очередь, шепнула де Лавальер.

Молодые люди приближались, оживленно беседуя между собою.

- Сейчас она была здесь, - сказал граф. - Это не был призрак, я гово-
рил с нею, но, может быть, я напугал ее.

- Каким образом?

- Ах, боже мой! Я не успел еще опомниться от того, что случилось со
мною; должно быть, она меня не поняла и испугалась.

- Не волнуйтесь, друг мой. Она добрая и проспит вас; она умница, она
поймет.

- А что, если она слишком хорошо поняла?

- Ну что же?

- А вдруг она расскажет?

- Вы не знаете Луизы, граф, - заметил Рауль. - Луиза само совер-
шенство. У нее нет недостатков.

Молодые люди прошли, голоса их мало-помалу затихли.

- Что это значит, Лавальер? - заговорила мадемуазель де Тонне-Шарант.
- Виконт де Бражелон назвал вас в разговоре Луизой. Почему?

- Мы вместе воспитывались, - отвечала мадемуазель де Лавальер, - мы
знали друг друга еще детьми.

- А кроме того, господин де Бражелон твой жених.

- А я и не знала! Это правда, мадемуазель?

- Как вам сказать, - отвечала Луиза, покраснев, - господин де Браже-
лон сделал мне честь, просил моей руки, но...

- Но что?

- По-видимому, король...

- Что король?

- Король не хочет дать согласия на этот брак.

- Почему? При чем тут король? - проворчала Ора. - Да разве король
имеет право вмешиваться в подобные вещи?.. "Пулитика - пулитикой, - как
говаривал Мазарини, а любовь - любовью". Раз ты любишь господина де Бра-
желона и он тебя любит, так венчайтесь. Я даю вам согласие на брак.

Атенаис расхохоталась.

- Ей-богу, я говорю серьезно, - продолжала Монтале, - и думаю, что в
данном случае мое мнение стоит мнения короля. Не правда ли, Луиза?

- Воспользуемся тем, что эти господа ушли, - сказала Луиза, - перебе-
жим луг и скроемся в чаще.

- Тем более, - заметила Атенаис, - что около замка и театра мелькают
какие-то огни, словно готовятся сопровождать высочайших особ.

- Бежим! - воскликнули девушки.

И, грациозно подобрав длинные юбки, они быстро пересекли лужайку меж-
ду прудом и самой глухой частью парка.

Лавальер, более скромная и стыдливая, чем ее подруги, почти не поды-
мала юбок и не могла бежать так быстро, как они. Монтале и де Тонне-Ша-
рант пришлось подождать ее.

В этот момент человек, скрывавшийся во рву, поросшем лозняком, выско-
чил и бросился по направлению к замку.

Издали доносился шум колес экипажей, катившихся по дороге: то были
кареты королев и принцессы. Их сопровождали несколько всадников. Копыта
лошадей мерно постукивали, как гекзаметр Вергилия. С шумом колес слива-
лась отдаленная музыка; когда она умолкала, на смену ей раздавалось пе-
ние соловья. А вокруг пернатого певца в темной чаще огромных деревьев
там и сям светились глаза сов, чутких к пению.

Лань, забравшаяся в папоротник, фазан, примостившийся на ветке, в ли-
сица, лежа в своей норе, тоже слушали музыку. Начинавшаяся внезапно в
кустах возня выдавала присутствие этой невидимой публики.

Наши лесные нимфы каждый раз легонько вскрикивали; но, успокоившись,
со смехом продолжали путь.

Так они дошли да королевского дуба, который в молодости своей слышал
любовные вздохи Генриха II по прекрасной Диане де Пуатье, а позднее Ген-
риха IV - по прекрасной Габриель д'Эстре. Вокруг дуба садовники устроили
скамейку из мха и дерна, где короли могли спокойно отдыхать.

XXII

О ЧЕМ ГОВОРИЛОСЬ ПОД КОРОЛЕВСКИМ ДУБОМ

Шутки молодых девушек невольно замерли среди лесной тишины. Даже са-
мая веселая, Монтале, заговорила серьезно.

- Как приятно, - вздохнула она, - откровенно поговорить обо всем,
главное - о нас самих.

- Да, - отвечала мадемуазель де Тонне-Шарант, - при дворе под барха-
том и брильянтами всегда таится ложь.

- А я - вздохнула Луиза, - никогда не лгу; если я не могу сказать
правды, я молчу.

- Этак вы недолго будете в милости, дорогая моя, - бросила Монтале. -