себе, уезжая из Ликурга, это ясно. Да еще под присягой. Не забывайте
этого! Под присягой, которую вы так свято чтите. Что, неправда?
обвинений. - Я занял денег после того, как приехал на Двенадцатое озеро.
приказывал ему говорить громче и повернуться так, чтобы присяжные могли
видеть его лицо. И каждый раз, повинуясь ему, Клайд испытывал все большее
и большее озлобление против этого человека, хотевшего вырвать у него все
его тайны. Мейсон коснулся и Сондры, а она была еще слишком дорога сердцу
Клайда, чтобы он мог открыть что-либо, бросающее на нее тень. И вот Клайд
сидел и смотрел на присяжных как-то даже вызывающе. Тем временем Мейсон
взял со стола какие-то фотографии.
попорченных водою изображений Роберты, несколько фотографий самого Клайда
и еще кое-какие снимки (ни на одном из них не было Сондры): Клайд сделал
их во время первого посещения дачи Крэнстонов, а четыре - позже, на
Медвежьем озере, причем на одной из последних фотографий был снят он сам,
играющий на банджо. - Помните, когда это было снято? - спросил Мейсон,
показывая сперва фотографию Роберты.
Джефсону; однако теперь он немало удивился, увидев, что их сумели
проявить.
упорно они старались выудить из озера Большой Выпи фотографический аппарат
- тот самый, которого, как вы клялись, у вас не было? Не говорили, как
выуживали его до тех пор, пока не выяснили, что он у меня в руках?
найденные в аппарате, и сделаны они были сразу после пережитого вами
душевного переворота, - помните?
от берега, перед тем, как вы наконец сказали ей все, что вы там хотели
сказать, перед тем, как убили ее, - в то самое время, когда, по вашим же
показаниям, она была очень печальна.
весела для человека, который был так подавлен и расстроен, как выходит по
вашим рассказам.
накануне, - выпалил Клайд: это была правда, и он хорошо это помнил.
Где они были сделаны?
июня?
сделаны эти снимки. - Тут Мейсон повернулся к присяжным: - Я попрошу вас,
господа присяжные заседатели, взглянуть на снимки, а затем выслушать один
отрывок из письма, которое мисс Олден написала в тот день подсудимому. Он
признался, что отказывался писать ей и старался пореже звонить по
телефону, хотя и жалел ее. - И Мейсон взял письмо и, обращаясь к
присяжным, прочел вслух длинную, горькую жалобу Роберты. - А вот еще
четыре фотографии, Грифитс, - продолжал он, вручая Клайду снимки,
сделанные на Медвежьем озере. - Очень весело, как, по-вашему? Не слишком
похоже на портрет человека, только что пережившего великий душевный
переворот после длительных, ужасающих сомнений, тревог и дурного
поведения, - человека, только что видевшего внезапную гибель женщины, с
которой он поступил самым жестоким и бесчестным образом и свою вину перед
которой как раз перед этим хотел загладить. Судя по этим снимкам, вы были
беззаботнейшим человеком на свете, верно?
всеми.
второй или на третий день после того, как Роберта Олден нашла свою могилу
на дне Большой Выпи? Да еще после пережитого вами столь облагораживающего
нравственного переворота, совершенно изменившего ваше к ней отношение?
Поглядите-ка! - И Мейсон протянул ему фотографию. - Очень весело, а? -
съязвил он.
теннисом со своими друзьями на другой же день после ее смерти? И когда
поедали тринадцатидолларовые завтраки? И когда снова находились в обществе
мисс X, что, по вашим собственным показаниям, предпочитали всему на свете?
спрашивая себя, что-то подумает Сондра: ведь она наверняка прочтет его
показания...
не может отрицать, что был тогда подле Сондры и что стремился к этому. И,
однако, ведь он не был счастлив. Как отчаянно несчастен он был, оттого что
запутался в своем постыдном и жестоком замысле! Но как объяснить это,
чтобы Сондра поняла, когда она станет читать, и чтобы все эти присяжные
тоже поняли?
пересохшим языком:
себя счастливым, просто не мог. Я только старался так себя вести, чтобы
люди не подумали, что я имею какое-то отношение к этой ее поездке, вот и
все. Я не знал, как иначе этого добиться. Я не хотел, чтобы меня
арестовали за то, чего я не делал.
лжете! - закричал Мейсон, словно призывая весь свет в свидетели, и его
неистовства, страстного недоверия и презрения было достаточно, чтобы
убедить и присяжных и публику, что Клайд - отъявленнейший лжец. - Вы
слышали показания Руфуса Мартина, младшего повара, ездившего с вашей
компанией на Медвежье озеро?
укромном уголке на берегу у Медвежьего озера и вы держали ее в объятиях и
целовали? Было это?
лежать на дне озера Большой Выпи?! Что же, вы и тогда боялись ареста?
можно нести на суде, если бы мы тут не слышали все это собственными ушами!
И вы сидите тут и под присягой заявляете суду, что могли разводить
нежности, обнимая одну обманутую девушку, в то самое время как другая
обманутая вами девушка лежала на дне озера за сто миль от вас, и при этом
чувствовали себя несчастным и мучились угрызениями совести?
обвел взглядом зал суда и стал вытирать лицо, всем своим видом говоря:
"Ну, и тяжкая задача!" Потом продолжал с еще большей силой, чем прежде:
присягой показали, что, уезжая из Ликурга, вы совсем не предполагали
отправиться на озеро Большой Выпи.
как она утомлена и измучена, вы подали мысль, что какой-то отдых -
небольшая прогулка, доступная вам при общих ваших скромных средствах, -
пойдет ей на пользу. Так было дело?
в Адирондакских горах?