read_book
Более 7000 книг и свыше 500 авторов. Русская и зарубежная фантастика, фэнтези, детективы, триллеры, драма, историческая и  приключенческая литература, философия и психология, сказки, любовные романы!!!
главная | новости библиотеки | карта библиотеки | реклама в библиотеке | контакты | добавить книгу | ссылки

Литература
РАЗДЕЛЫ БИБЛИОТЕКИ
Детектив
Детская литература
Драма
Женский роман
Зарубежная фантастика
История
Классика
Приключения
Проза
Русская фантастика
Триллеры
Философия

АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ КНИГ

АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ АВТОРОВ

ПАРТНЕРЫ



ПОИСК
Поиск по фамилии автора:


Ðåéòèíã@Mail.ru liveinternet.ru: ïîêàçàíî ÷èñëî ïðîñìîòðîâ è ïîñåòèòåëåé çà 24 ÷àñà ßíäåêñ öèòèðîâàíèÿ
По всем вопросам писать на allbooks2004(собака)gmail.com



обращаться осторожно, как с "сырыми яйцами", Беренс удалился. Ганс Касторп
занялся аппаратом.
Почему именно он? Так вышло. Сдержанно и сухо заявил он тем, кто после
ухода гофрата хотел бы забрать в свои руки смену игл и пластинок, включение
и выключение тока: "Уж предоставьте это мне!" Затем оттеснил их от аппарата,
и они равнодушно уступили, во-первых, потому, что он имел такой вид, будто
давно уж умеет обращаться с граммофоном, и во-вторых, слишком мало
интересовались тем, кто именно управляет источником их удовольствия, и
предпочитали, чтобы им доставляли его без всяких хлопот и обязательств, пока
оно не надоест.
Ганс Касторп вел себя иначе. В то время как гофрат демонстрировал новое
приобретенье, молодой человек молча стоял в задних рядах, он не смеялся,
шумно не выражал свое восхищение, но взволнованно следил за концертом, по
привычке пощипывая бровь двумя пальцами. С каким-то беспокойством переходил
он с места на место за спиною публики, удалялся в библиотеку, чтобы
послушать оттуда, потом, заложив руки за спину, с замкнутым лицом становился
рядом с Беренсом, не спуская глаз со шкатулки и следя за его несложными
манипуляциями. Какой-то голос словно говорил ему: "Стой! Внимание! Новая
эра!" - "И это пришло ко мне!" - подумал он. Его охватило совершенно ясное
предчувствие новой страсти, очарования нового любовного бремени. Примерно то
же испытывает юноша с равнины, когда с первого взгляда на девушку в его
сердце вонзается зубчатая стрела Амура. И тотчас всеми действиями Ганса
Касторпа стала руководить ревность. Общественная собственность? Но вялое
любопытство не имеет ни права, ни сил чем-либо владеть. "Предоставьте это
мне", - процедил он сквозь зубы, и они спокойно согласились. Они еще
потанцевали немножко под легкую музыку, потребовали, чтобы он поставил еще
пластинку с сольным пеньем, потом оперный дуэт, потом "Баркаролу" из "Сказок
Гофмана"{421}, вещь очень приятную для слуха, и когда он захлопнул крышку
шкатулки, они, слегка возбужденные, разошлись, болтая, чтобы полежать на
воздухе и предаться покою. А он только и ждал этой минуты. Они оставили
после себя полный беспорядок - открытые коробочки с иглами, альбомы,
разбросанные пластинки. Они были верны себе. Он сделал вид, будто уходит
вместе с ними, но на лестнице украдкой покинул их, возвратился в гостиную,
запер все двери и провел там полночи, забыв обо всем на свете.
Он ознакомился с новым приобретением, без помех просмотрел сокровищницу
приложенного к нему репертуара, содержавшегося в тяжелых альбомах. Их было
двенадцать, двух размеров, по двенадцать пластинок в каждом, на многих из
этих дисков, покрытых частой кругообразной нарезкой, имелась двусторонняя
запись, не только потому, что некоторые номера занимали обе стороны, но и
потому, что на многих пластинках были записаны два различных произведения. И
эти черные диски с таившимися в них прекрасными возможностями, которыми надо
было овладеть, вначале казались чем-то трудно обозримым, и он в этом
разнообразии даже терялся. Правда, он проиграл свыше двух десятков пьес, и
чтобы его не услышали в ночной тишине и никому не мешать, пользовался
особыми скользящими иглами, смягчавшими звук но это была едва восьмая часть
того, что манило и звало к прослушиванию. На сегодня приходилось
ограничиться чтением названий, и лишь время от времени включать волшебную
шкатулку, чтобы, вложив в нее один из образчиков этой немой графики кругов,
помочь ей воплотиться в звуки. На первый взгляд, все эти твердые каучуковые
диски отличались только пестрой этикеткой в центре и больше ничем. Они имели
совершенно одинаковый вид, каждый был покрыт концентрическими кругами,
которые, на некоторых, доходили до самой середины, а на других не доходили
и все же в тонком отпечатке линий таилась самая разнообразная музыка, плоды
вдохновенного творчества во всех ее областях и притом в изысканном
исполнении.
Здесь было несколько увертюр и отдельных пьес из мира возвышенного
симфонического искусства, сыгранных знаменитыми оркестрами, под управлением
прославленных дирижеров. Затем множество песен, их пели под аккомпанемент
рояля артисты больших оперных театров - и не только песни, которые являлись
высокохудожественными созданиями индивидуальной творческой мысли отдельных
композиторов, но и скромные народные песни, и, наконец, произведения,
которые стояли как бы между этими двумя жанрами, ибо, хотя и были созданиями
одухотворенного искусства, автор переживал их и творил на основе подлинного
благоговейного проникновения в дух и душу народа мы разумеем, так сказать,
искусственные народные песни, причем слово "искусственные" ни в какой мере
не должно умалять их задушевности одна из них была знакома Гансу Касторпу с
детства, теперь же она, по какой-то своей загадочной многозначительности,
стала особенно близка его сердцу об этой песне мы скажем в дальнейшем. Что
же там было еще, или, вернее, чего там только не было! Опер - сколько
угодно. Интернациональный набор известнейших певцов и певиц, сопровождаемых
деликатно отступавшим на задний план оркестром, посвящал тщательно
обработанный божественный дар своих голосов исполнению всевозможных арий,
дуэтов, целых ансамблей из совершенно различных областей и эпох музыкального
театра: тут был и юг, с особой красотой его порывов, полных благородства и
вместе с тем беспечности, и Германия, с присущим ее национальному духу
лукавством и демонизмом, и французская опера, с ее величественностью и
комедийностью. И это все? О нет! Дальше следовала серия произведений
камерной музыки, квартеты, трио, сольные номера для скрипки, виолончели,
флейты, и вокальные с сопровождением скрипки или флейты, клавирные пьесы -
все это, не говоря уже о просто увеселительной музыке, о куплетах, о
пластинках с записью по случаю каких-либо торжеств или отдельных выступлений
маленьких оркестров, для которых нужна была более грубая игла.
Ганс Касторп, уединившись в музыкальной комнате, ознакомился со всем
этим богатством, привел его в порядок и доверил небольшую его часть
инструменту, чтобы тот пробудил ее к жизни и звучанию.
Он ушел к себе наверх очень взволнованный, примерно в столь же поздний
час, как и после первого пира с блаженной, величественно-братской памяти
Питером Пеперкорном, и от двух до семи неустанно грезил о волшебной
шкатулке. Он видел во сне диск, беззвучно вращавшийся вокруг штифта и притом
так быстро, что терялись его очертания это было не только вихревое
вращение, но и своеобразное боковое покачивание казалось, будто несущий
иглу тонарм, под которым пробегал диск, упруго колеблется и дышит, что,
вероятно, очень подходило для передачи vi rato{423} и ortame to{423}
смычковых инструментов и человеческих голосов. Но и во сне, не меньше чем
наяву, оставалось непонятным, почему одно лишь скольжение по тонкой, как
волосок, бороздке над акустически полым пространством и колеблющаяся пленка
мембраны могут возрождать сложные и многообразные сочетания звуковых тел,
заполнявших внутренний слух спящего.
Утром Ганс Касторп рано пришел в гостиную, еще до завтрака, и заставил
великолепный баритон спеть из шкатулки под аккомпанемент арфы "Окину ль
взором благородных круг", а сам уселся в кресло и сложил руки. Арфа звучала
совершенно естественно, со всем своим своеобразием, ничуть не искаженно и
неослабленно, ее аккорды лились из шкатулки так же свободно и правдоподобно,
как и человеческий голос, который отчетливо выговаривал слова, то
усиливаясь, то замирая. Это было просто поразительно. Затем Ганс Касторп
поставил дуэт из современной итальянской оперы{423}, и ему показалось, что
не может быть на свете ничего нежнее, чем это, полное скромного и горячего
чувства, все нараставшее сближение между тенором, пользовавшимся мировой
известностью и столь щедро представленным в альбомах, и прозрачным, как
хрусталь, чарующим небольшим сопрано, когда тенор произносил слова: "Da mi
il raccio, mia icci a"*, - а она торопливо отвечала ему простодушной,
коротенькой фразой, певучей и сладостной...
______________
* Дай руку мне, моя малютка (итал.).

Ганс Касторп вздрогнул - позади него открылась дверь. Это был гофрат,
заглянувший в гостиную в своем белом медицинском халате, с торчавшим из
кармана стетоскопом, он постоял несколько мгновений на пороге, держась за
ручку двери, затем кивнул исследователю пластинок. Тот ответил ему тоже
кивком через плечо, после чего синещекое лицо шефа, с неровно вздернутыми
усиками, исчезло и дверь задвинулась, а Ганс Касторп вернулся к своей
незримо поющей парочке.
В течение всего этого дня, после обеда, после ужина, в гостиной, где
хозяйничал Ганс Касторп, сменялась самая разнообразная публика, - если
считать его самого не слушателем, а тем, кто доставляет слушателям
удовольствие. А он был склонен именно так смотреть на дело, и обитатели
санатория поддержали его, молчаливо признав с самого начала хранителем и
управляющим этим общественным имуществом - должность, на которую он сам себя
назначил. Им такое признание ничего не стоило: ведь когда обожаемый тенор,
даря миру счастье, блистал и таял, изливаясь в кантиленах и виртуозно
изображая страсть, эти люди, несмотря на свое легковесное восхищение и свой
шумно выражаемый восторг, любви к музыке не чувствовали и были готовы
уступить заботу о доставляемом им удовольствии кому угодно. Именно Ганс
Касторп стал содержать в порядке доверенное ему сокровище пластинок, он
записал содержание каждого альбома на его внутренней стороне, так что любая
вещь, при первом требовании, оказывалась под рукой, и мудро управлял
волшебной шкатулкой, скоро усвоив необходимые для этого ловкие, скупые и
нежные движения.
Да и что делали бы другие? Они оскверняли бы пластинки, царапая их
использованными иглами, забывали бы их на стульях, издевались бы над
аппаратом, заставляя благородное произведение искусства вертеться со
скоростью и высотою звука в сто десять оборотов, или ставили бы указатель на
ноль, так что слышно было бы только истерическое попискивание или глухое
стенание. Ведь он уже знал их. Правда, они были больны, но, кроме того, они
были грубы. Поэтому Ганс Касторп вскоре стал носить ключ от шкафчика, где
хранились иглы и альбомы, просто в кармане, и, если людям хотелось послушать
музыку, приходилось звать его.
Вечером, когда кончалось совместное сидение пациентов в гостиных и все
расходились, для молодого человека наступали лучшие часы. Он оставался в
музыкальной комнате или тайком возвращался туда и музицировал один до



Страницы: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 [ 173 ] 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196
ВХОД
Логин:
Пароль:
регистрация
забыли пароль?

 

ВЫБОР ЧИТАТЕЛЯ

главная | новости библиотеки | карта библиотеки | реклама в библиотеке | контакты | добавить книгу | ссылки

СЛУЧАЙНАЯ КНИГА
Copyright © 2004 - 2024г.
Библиотека "ВсеКниги". При использовании материалов - ссылка обязательна.