Чтение 173–й страницы книги ~Древняя Русь и Великая степь~

неясно*37. Но интересно то, что Шереф ад-Дин Йезди и Низам ад-Дин Шами
повествуют о походе Тимура на Машкав, т.е. на Москву*38, которого не было.
Тем не менее описание побед над "эмирами русскими ... вне города" и
перечисление захваченной добычи весьма подробно: "рудное золото и чистое
серебро, затмевавшее лунный свет, и холст, и антиохийские домотканые
ткани... блестящие бобры, несметное число черных соболей, горностаев...
меха рыси... блестящие белки и красные, как рубин, лисицы, равно как и
жеребцы, еще не видавшие подков. Кроме всего этого еще много других
сокровищ, от счета которых утомляется ум"*39.

Как понять эту сентенцию? Вторжения на Русь не произошло, а следовательно,
и перечисленная добыча, и "подобные пери русские женщины - как будто розы,
набитые в русский холст"*40 не могли быть добычей тимуровских грабителей.
Чем же оправдать откровенную дезинформацию?

Предлагаю гипотезу: Шереф ад-Дин выдал желаемое за действительное.
По-видимому, Тимур планировал поход на Русскую землю для вознаграждения
своих воинов. Реклама добычи была уже составлена, но поход не состоялся.
Ограблены были только степные племена, "смущенные и ошеломленные", после
чего войска Тимура отошли на юг. Что спасло Русь на этот раз?

Силы Золотой Орды были надломлены, но не сокрушены. В низовьях Днепра, Дона
и в Крыму было еще много храбрых воинов, а степи между Доном и Кубанью
контролировали черкесы. Двигаться на север, оставив столько врагов в тылу,
было бы безумием. Поэтому Тимур повернул войска на юг.

Один из его отрядов вторгся в Крым, другой спустился по течению Дона и взял
Азов (Азак). Теперь война приняла характер джихада - захваченных мусульман
щадили, а иноверцев истребляли. В Золотой Орде подобных религиозных гонений
не было, но постоянные упоминания о том, что инициаторами набегов являлись
"неверные", видимо, побудили Тимура прибегнуть к геноциду, по сравнению с
которым практиковавшийся прежде террор казался детской забавой.

Приближалась осень, и трава высыхала. Черкесы спалили сухую траву между
Доном и Кубанью, из-за чего скот, служивший провиантом тимуровской армии,
погибал от бескормицы. Тем не менее авангард Тимура достиг Кубани и ограбил
черкесов, кроме тех, которые убежали в горы.

Затем наступила очередь асов и горцев Дагестана. Гулямы брали их крепости,
а защитников, связав, сталкивали в пропасть. Шла уже истребительная война.

Наступила зима, и очень суровая. О походе на Москву не могло быть и речи, а
расплачиваться с воинами было надо. Тимур отдал им на разграбление
Хаджи-Тархан (Астрахань) и Новый Сарай, после чего отправился домой через
Дербент, где весной 1396 г. его воины занялись истреблением горцев южного
Дагестана, как "неверных", так и мусульман. Укрепив заново Дербент, Тимур
сделал его границей своей державы*41, а Великая степь, окровавленная и
опустошенная, получила нового хана из рук победителя.

Итак, в 1388-1396 гг. профессионалы победили дилетантов, что, впрочем,
неудивительно. Дисциплина в войске - условие победы, но возможна она лишь
при толковом полководце, справедливо награждающем своих солдат и
командиров. Однако тут-то и кроется ущербность системы, построенной на
использовании наемников, не жалеющих жизни ради награды, а не Отчизны.
Такое войско стоило очень дорого, даже для богатой Средней Азии. Плату для
солдат приходилось добывать путем завоеваний и ограбления побежденных, а
из-за этого война становится перманентной, территориальные приобретения
наемникам не нужны, но победившее войско, уходя, оставляет пустыню, полную
трупов неповинных людей. Это бедствие поразило сначала Иран и Семиречье,
затем Поволжье и Кавказ, потом Ирак, Сирию, Турцию и остановилось только со
смертью предводителя, победы которого оказались эфемерными, так как "сила
вещей", или статистический ход, событий выше возможностей одного человека.

Тимур был умным политиком. В 1397 г. к нему прибыли из Степи посол
Темир-Кутлуга и человек эмира Едигея, а из Семиречья - посол
Хызр-Ходжи-оглана*42. Они просили от имени своих правителей принять их
подданство, что в переводе на язык современной дипломатии означало
заключение союза слабого с сильным, дабы иметь помощь и защиту. Так
Темир-Кутлуг, внук Урус-хана, был признан ханом улуса Джучиева при условии
"покорности и подчинения". Фактически этот этикет ни к чему не обязывал
хана, но давал ему могучую моральную поддержку Тимура, а она была ему очень
нужна. С другой стороны, Тимур мог не охранять северную границу, так как за
ней был не враг, а друг. Казалось, все утихло, но новые волнения возникли
немедленно.

Хан Тохтамыш не сложил оружия. С кучкой соратников он отошел в Крым, но
поскольку московское правительство перестало платить ему дань*43, то
питаться самому, а тем более кормить войско ему было нечем. Пришлось искать
объект для грабежа, и уже в 1396 г. Тохтамыш осадил Кафу*44. Это было
безнадежное предприятие. Генуэзцы устояли, а с тыла ударили войска
Темир-Кутлуга. Тохтамыш успел убежать в Киев, принадлежавший тогда князю
Витовту.

Витовт принял Тохтамыша и оказал ему помощь. Летом 1397 г.
литовско-татарское войско, оснащенное новым оружием - пищалями и пушками,
выступило из Киева в Крым и 8 сентября у стен Кафы одержало победу над
небольшими силами Темир-Кутлуга и Едигея*45. Тохтамыш возликовал и направил
послов приглашать к нему верных татар. Но уже зимой 1398 г. Темир-Кутлуг
нанес ему поражение и вынудил бежать обратно в Литву. Там Тохтамыш
договорился с Витовтом о разделе Руси и уступке Литве Москвы, считавшейся
ханским улусом. На этих условиях Витовт согласился вступить в войну с
Темир-Кутлугом и Едигеем.

Во время похода в Крым в 1397 г. Витовт вывел из Бахчисарая потомков хазар
- караимов - и поселил их в Троках (совр. Тракай) для пополнения легкой
конницы. Там они живут и поныне.

ПРИМЕЧАНИЯ

1 См.: Тизенгаузен. Т.II. С.109.Слово"талба" оставлено без перевода.

2 Там же. С. 151.

3 Там же. С . 110.

4 См.: Экземплярский А.В. Указ. соч. Т.II. С.416-417, 419.

5 См.: там же. С. 589.

6 См.: там же. С. 419.

7 Тизенгаузен. Т.II. С. 156.

8 За это митрополит Алексей отлучил Святослава (см.: Шабульдо Ф.М Указ.
соч. С. 107).

9 Стихотворение Хафиза: "Если ширазская турчанка понесет руками мое сердце,
за ее индийскую родинку я отдам и Самарканд и Бухару". Взяв Шираз, Тимур
велел найти Хафиза и грозно ему сказал: "О несчастный! Я потратил жизнь на
возвеличение моих любимых городов - Самарканда и Бухары, а ты хочешь отдать
их своей шлюхе за родинку!" Хафиз ответил: "О повелитель правоверных! Из-за
такой моей щедрости я и пребываю в такой бедности". Тимур расхохотался,
велел дать поэту халат и отпустил его. В Тимуре странным образом сочетались
жуткая жестокость с великодушием и храбростью. Деятельность его была
такова, что породила очередной зигзаг истории, распрямившийся только через
100 лет.

10 См.: Тизенгаузен. Т. II. С. 154.

11 См.: там же.

12 См.: Мюллер Л. История ислама. Т.III. 1896.С.319

13 Grolisset R. L'Empire... P.500-503.

14 См.: ПСРЛ. T. 8. СПб.. 1859; ср.: Никоновская летопись (ПСРЛ. Т. II, С.
121), Рогожский летописец (ПСРЛ. Т. 15. Изд. 2. Вып. 1) и Симеоновская
летопись (ПСРЛ.Т. 18.под годом).

15 См.: Грумм-Гржимайло Г.Е. Джучиды.

16 Цит.по: Соловьев С.М. История России...Кн. II. Т. IV. С.660.

17 Тизенгаузен. С. 160.

18 "Того же лета (1391. - 71.Г.) поиде князь великий Василий Дмитриевич в
орду, позван царем" (ПСРЛ. Т. III. 1841 - Новгородская I летопись).

19 Тизенгаузен. Т.П. 164. Примеч. 2: имеющуюся разноречивость текстов я
понимаю так, что с прибытием подкреплений войско Тохтамыша было бы вдвое