Чтение 173–й страницы книги ~Все страхи мира~

чтобы сообщить в разведет дел авиакрыла. Рассмотреть пилота ему не удалось.
Шлем и маска закрывали его лицо, а на руках были перчатки. Пятьдесят футов
между самолетами - излишне близко, но волноваться из-за этого не стоит.
Скорее всего русский просто пытается показать, что он хороший пилот, но не
сумасшедший. Справедливо. Робби поднялся на прежнюю высоту и махнул рукой
русскому пилоту в знак благодарности, что тот не сменил курс. И снова
последовал ответный жест.

Как тебя зовут, парень? - подумал Робби. Он также подумал о том, какое
впечатление на русского произвел победный флаг, нарисованный на фюзеляже
"Томкэта" под самым кокпитом, рядом с небольшими буквами: МИГ-29, 17.1.91.
Давай не будем слишком самонадеянными в воздухе.

***

"Боинг-747" совершил посадку после длительного перелета через Тихий океан
- к огромному облегчению экипажа, подумал Кларк. Полеты продолжительностью в
двенадцать часов являются тяжелым испытанием, решил агент ЦРУ, особенно если
такой полет завершается посадкой во впадине, наполненной смогом. Самолет
подкатил г зданию аэропорта, развернулся и наконец замер у места, где
выстроился военный оркестр, несколько рядов солдат и группы гражданских лиц.
К самолету протянулся церемониальный красный ковер.

- Знаешь, если бы я провел столько времени в самолете, то не смог бы уже
сделать ничего разумного, - негромко заметил Чавез.

- Так что не пытайся стать президентом, - ответил Кларк.

- Совершенно верно, мистер К.

К "Боингу" тут же подкатили трап, и дверца в борту самолета наконец
открылась. Оркестр что-то заиграл - агенты ЦРУ были слишком далеко, чтобы
разобрать что. Вокруг работали телевизионные камеры. Прибывшего японского
премьер-министра встречал министр иностранных дел Мексики. Японский премьер
выслушал краткую приветственную речь, произнес в ответ свою, прошел мимо
солдат, застывших на месте уже в течение девяноста минут, а затем сделал
первую разумную вещь после прибытия: сел в лимузин и поехал в свое
посольство, чтобы принять душ или, что более вероятно, подумал Кларк,
принять горячую ванну. Японский метод являлся, по-видимому, идеальным
средством отдыха после длительного перелета - посидеть в воде, нагретой до
температуры больше ста градусов по Фаренгейту. В результате кожа
разглаживается, а мускулы расслабляются, решил Джон. Жаль, что американцы не
пользуются этим средством. Через десять минут после отъезда
высокопоставленных лиц все встречающие уехали, войска ушли, красный ковер
свернули, и к самолету приблизились бригады обслуживания.

Первый пилот поговорил со старшим механиком. Один из огромных двигателей
"Пратт энд Уитни" немного перегревается. Если не считать этого, у пилота не
было никаких замечаний. Затем экипаж уехал передохнуть. Агенты службы
безопасности заняли посты вокруг самолета - трое стояли вокруг лайнера, еще
двое расхаживали внутри. Кларк и Чавез поднялись в самолет, показали свои
пропуска мексиканским и японским представителям и взялись за работу. Динг
принялся за туалеты: его предупредили о требовательности японцев к
безукоризненно чистым уборным, а на это требовалось время. Едва войдя в
авиалайнер, он убедился, что японским гражданам разрешается курить в полете.
Пришлось проверить каждую пепельницу и больше половины понадобилось очистить
и протереть. Собрали журналы и газеты. Бригада мексиканцев возилась с
пылесосами.

Кларк, который прошел в носовую часть самолета, открыл шкафчик со
спиртным. Он тут же заключил, что половина пассажиров на борту должна
страдать от похмелья. Среди них оказались люди, умеющие пить весьма
серьезно. Кроме того, Кларк с удовлетворением заметил, что технические
эксперты в Лэнгли не ошиблись в сорте виски, какой подает пассажирам
авиакомпания "Джал". Наконец он вошел в помещение для отдыха позади кабины
пилотов. Она точно соответствовала компьютерному макету, который Кларк
часами изучал перед вылетом в Мехико-Сити. К тому моменту, когда он закончил
работу по очистке отведенной ему части лайнера, у него не возникло ни
малейших сомнений в том, что операция пройдет гладко. Он помог Дингу вынести
мешки с мусором, и они вышли из самолета как раз вовремя, чтобы перекусить.
По пути к машине Кларк передал записку агенту резидентуры ЦРУ в Мексике.

***

- Черт бы их побрал! - выругался Райан. - Это поступило по каналам
госдепа?

- Совершенно точно, сэр. Директор Кабот распорядился направить документ
по телефаксной связи. Ему хотелось сберечь время.

- Разве Сэм Ямата не объяснил ему, что существует демаркационная линия
суточного времени и часовые пояса?

- Боюсь, что нет.

Изливать недовольство на сотрудника японского отдела было бессмысленно.
Райан снова прочитал сообщение агента Мушаши.

- Ну, что вы об этом думаете?

- Мне кажется, что премьер-министр попадет в засаду.

- Действительно, как жаль! - с сарказмом заметил Райан. - Пошлите это с
курьером в Белый дом. Нужно немедленно ознакомить президента с содержанием
доклада.

- Будет исполнено. - Сотрудник ушел. Райан снял трубку и набрал номер
оперативного центра. - Как там дела у Кларка? - спросил он безо всякой
преамбулы.

- Он сообщил, что у него все в порядке. Готовится к установке. Самолеты
слежения наготове. Нам ничего не известно об изменениях в планах
премьер-министра.

- Спасибо.

- Вы долго будете у себя?

Джек посмотрел в окно. Снегопад уже начался.

- Всю ночь, наверно.

Надвигающийся снегопад обещал превратиться в нечто впечатляющее. Холодный
ветер, направляющийся на восток с равнин Среднего Запада, столкнулся с зоной
низкого давления, движущейся со стороны побережья. По-настоящему сильные
снегопады в округе Колумбия всегда катятся с юга, и гидрометслужба обещала
от шести до восьми сантиметров снега. Всего несколько часов назад они
предсказывали только от двух до четырех. Райан мог уехать прямо сейчас и
попытаться утром пробиться обратно на работу или переночевать здесь. К
сожалению, все указывало на то, что лучше остаться.

***

Головко тоже находился у себя в кабинете, хотя в Москве было на восемь
часов позже, чем в Вашингтоне. Это обстоятельство ничуть не улучшало и без
того плохое настроение Сергея.

- Ну? - спросил он сотрудника отдела слежения за линиями спецсвязи.

- Нам повезло. Вот этот документ был послан в Вашингтон по телефаксному
принтеру из американского посольства в Токио. - Он передал перехваченное
сообщение заместителю председателя КГБ.

Гладкая термобумага была покрыта главным образом бессмысленной
тарабарщиной; местами проглядывали понятные, но размещенные в не правильном
порядке буквы, и путаница еще более усложнялась беспорядочным фоновым шумом.
Но примерно двадцать процентов текста представляли собой разборчивые
английские слова, включая два полных предложения и один целый абзац.

- Ну? - еще раз повторил Головко.

- Когда я передал этот документ в японский отдел для оценки, они вручили
мне вот это. - Сотрудник службы перехвата передал генералу еще один
документ. - Я отметил соответствующий абзац.

Головко прочитал абзац, написанный на русском языке, затем сравнил его с
английским текстом...

- Удивительно плохой перевод. Как был послан наш документ?

- С дипломатическим курьером. Его не смогли передать по каналам связи,
потому что две криптографические машины в Токио в ремонте, - и резидент
пришел к выводу, что материал не такой уж важный и может подождать. Так он и
попал в сумку дипкурьера. Таким образом, они не могут читать наши
шифрованные сообщения, но этот материал все-таки попал к ним.

- Кто работает с этим материалом? Лялин? Да, - произнес Головко, словно
разговаривая с самим собой. Он снял трубку телефона и вызвал старшего
дежурного офицера Первого главного управления.

- Полковник, это Головко. Немедленно вышлите молнию нашему резиденту в
Токио. Текст: Лялину срочно прибыть в Москву.

- В чем дело?

- Дело в том, что у нас снова утечка информации.

- Лялин - очень исполнительный офицер. Я знаком с материалами,
поступающими от него.

- Не только вы - американцы тоже знакомы с ними. Высылайте шифровку
немедленно. После этого пусть принесут мне, все, что связано с операцией
"Чертополох". - Головко положил трубку и взглянул на майора, что стоял перед
его столом. - Этот математик, сумевший разобраться в шифрах, - Господи,
почему мы не нашли его пять лет назад!

- Он потратил десять лет работы, разрабатывая теорию упорядочения хаоса.
Если его исследования когда-нибудь будут опубликованы, его наградят золотой
медалью Планка. Он взял кое-что из работ Мандельброта из Гарварда и Маккензи
из Кембриджа и...

- Верю вам на слово, майор. Когда вы пытались объяснить мне эту магию, у
меня всего лишь появилась головная боль. Скажите, а как продвигается работа
сейчас?

- С каждым днем мы узнаем все больше и больше. Единственный шифр, к
которому нам не удается подобрать ключ, это новая система ЦРУ; ею уже
начинают пользоваться. По-видимому, она основана на каком-то новом принципе.