Чтение 174–й страницы книги ~Граф Монте-Кристо~

- Вас просит об этом моя мать.

- Графиня де Морсер? - вздрогнув, спросил МонтеКристо.

- Должен вам сказать, граф, что матушка вполне откровенна со мной. И
если в вас не дрожали те симпатические струны, о которых я вам говорил,
значит, у вас их вообще нет, потому что целых четыре дня мы только о вас
и говорили.

- Обо мне? Право, вы меня смущаете.

- Что ж, это естественно: ведь вы - живая загадка.

- Неужели и ваша матушка находит, что я загадка? Право, я считал ее
слишком рассудительной для такой игры воображения!

- Да, дорогой граф, загадка для всех, и для моей матери тоже; загад-
ка, всеми признанная и никем не разгаданная; успокойтесь, вы все еще ос-
таетесь неразрешенным вопросом. Матушка только спрашивает все время, как
это может быть, что вы так молоды. Я думаю, что в глубине души она при-
нимает вас за Калиостро или за графа СенЖермен, как графиня Г. - за лор-
да Рутвена. При первой же встрече с госпожой де Морсер убедите ее в этом
окончательно. Вам это не трудно, ведь вы обладаете философским камнем
одного и умом другого.

- Спасибо, что предупредили, - сказал, улыбаясь, граф, - я постараюсь
оправдать все ожидания.

- Так что вы приедете в субботу?

- Да, раз об этом просит госпожа де Морсер.

- Это очень мило с вашей стороны.

- А Данглар?

- О! ему уже послано тройное приглашение; это взял па себя мой отец.
Мы постараемся также заполучить великого д'Агессо [53], господина де
Вильфор; но на это мало надежды.

- Пословица говорит, что надежду никогда не следует терять.

- Вы танцуете, граф?

- Я?

- Да, вы. Что было бы удивительного, если бы вы танцевали?

- Да, в самом деле, до сорока лет... Нет, не танцую; но я люблю смот-
реть на танцы. А госпожа де Морсер танцует?

- Тоже нет; вы будете разговаривать, она так жаждет поговорить с ва-
ми!

- Неужели?

- Честное слово! И должен сказать вам, что вы первый человек, с кото-
рым моя матушка выразила желание поговорить.

Альбер взял свою шляпу и встал; граф пошел проводить его.

- Я раскаиваюсь, - сказал он, останавливая Альбера на ступенях
подъезда.

- В чем?

- В своей нескромности. Я не должен был говорить с вами о Дангларе.

- Напротив, говорите о нем еще больше, говорите почаще, всегда гово-
рите, - но только в том же духе.

- Отлично, вы меня успокаиваете. Кстати, когда возвращается д'Эпине?

- Дней через пять-шесть, не позже.

- А когда его свадьба?

- Как только приедут господин и госпожа де СенМеран.

- Привезите его ко мне, когда он приедет. Хотя вы и уверяете, что я
его не люблю, но, право же, я буду рад его видеть.

- Слушаю, мой повелитель, ваше желание будет исполнено.

- До свидания!

- Во всяком случае в субботу непременно, да?

- Конечно! Я же дал слово.

Граф проводил Альбера глазами и помахал ему рукой. Затем, когда тот
уселся в свой фаэтон, он обернулся и увидел Бертуччо.

- Ну, что же? - спросил граф.

- Она была в суде, - ответил управляющий.

- И долго там оставалась?

- Полтора часа.

- А потом вернулась домой?

- Прямым путем.

- Так. Теперь, дорогой Бертуччо, - сказал граф, - советую вам отпра-
виться в Нормандию и поискать то маленькое поместье, о котором я вам го-
ворил.

Бертуччо поклонился, и так как его собственные желания вполне совпа-
дали с полученным приказанием, он уехал в тот же вечер.

XII. РОЗЫСКИ

Вильфор сдержал слово, данное г-же Данглар, а главное самому себе, и
постарался выяснить, каким образом граф Монте-Кристо мог знать о событи-
ях, разыгравшихся в доме в Отейле.

Он в тот же день написал некоему де Бовилю, бывшему тюремному инспек-
тору, переведенному с повышением в чине в сыскную полицию. Тот попросил
два дня сроку, чтобы достоверно узнать, у кого можно получить необходи-
мые сведения.

Через два дня Вильфор получил следующую записку:

"Лицо, которое зовут графом Монте-Кристо, близко известно лорду Уил-
мору, богатому иностранцу, иногда бывающему в Париже и в настоящее время
здесь находящемуся; оно также известно аббату Бузони, сицилианскому свя-
щеннику, прославившемуся на Востоке своими добрыми делами".

В ответ Вильфор распорядился немедленно собрать об этих иностранцах
самые точные сведения. К следующему вечеру его приказание было исполне-
но, и вот что он узнал.

Аббат, приехавший в Париж всего лишь на месяц, живет позади церкви
Сен-Сюльпис, в двухэтажном домике; в доме всего четыре комнаты, две вни-
зу и две наверху, и аббат - его единственный обитатель.

В нижнем этаже расположены столовая, со столом, стульями и буфетом
орехового дерева, и гостиная, обшитая деревом и выкрашенная в белый
цвет, без всяких украшений, без ковра и стенных часов. Очевидно, в лич-
ной жизни аббат ограничивается только самым необходимым.

Правда, аббат предпочитает проводить время в гостиной второго этажа.
Эта гостиная, или скорее библиотека, вся завалена богословскими книгами
и рукописями, в которые он, по словам его камердинера, зарывается на це-
лые месяцы.

Камердинер осматривает посетителей через маленький глазок, проделан-
ный в двери, и если лица их ему незнакомы или не нравятся, то он отвеча-
ет, что господина аббата в Париже нет, чем многие и удовлетворяются,
зная, что аббат постоянно разъезжает и отсутствует иногда очень долго.

Впрочем, дома ли аббат или нет, в Париже он или в Каире, он неизменно
помогает бедным, и глазок в дверях служит для милостыни, которую от име-
ни своего хозяина неустанно раздает камердинер.

Смежная с библиотекой комната служит спальней. Кровать без полога,
четыре кресла и диван, обитые утрехтским бархатом, составляют вместе с
аналоем всю ее обстановку.

Что касается лорда Уилмора, то он живет на улице Фонтен-Сен-Жорж. Это
один из тех англичан-туристов, которые тратят на путешествия все свое
состояние. Он снимает меблированную квартиру, где проводит не более
двух-трех часов в день и где лишь изредка ночует. Одна из его причуд
состоит в том, что он наотрез отказывается говорить по-французски, хотя,
как уверяют, пишет он пофранцузски прекрасно.

На следующий день после того, как эти ценные сведения были доставлены
королевскому прокурору, какойто человек, вышедший из экипажа на углу
улицы Феру, постучал в дверь, выкрашенную в зеленовато-оливковый цвет, и
спросил аббата Бузони.

- Господин аббат вышел с утра, - ответил камердинер.

- Я мог бы не удовольствоваться таким ответом, - сказал посетитель, -
потому что я прихожу от такого лица, для которого все всегда бывают до-
ма. Но будьте любезны передать аббату Бузони...

- Я же вам сказал, что его нет дома, - повторил камердинер.

- В таком случае, когда он вернется, передайте ему вот эту карточку и
запечатанный пакет. Можно ли будет застать господина аббата сегодня в
восемь часов вечера?

- Разумеется, сударь, если только он не сядет работать; тогда это все
равно, как если бы его не было дома.

- Так я вернусь вечером в назначенное время, - сказал посетитель.

И он удалился.

Действительно, в назначенное время этот человек явился в том же эки-
паже, но на этот раз экипаж не остановился на углу улицы Феру, а
подъехал к самой зеленой двери. Человек постучал, ему открыли, и он во-
шел.

По той почтительности, с какой встретил его камердинер, он понял, что
его письмо произвело надлежащее впечатление.

- Господин аббат у себя? - спросил он.

- Да, он занимается в библиотеке; но он ждет вас, сударь, - ответил
камердинер.

Незнакомец поднялся по довольно крутой лестнице, и за столом, поверх-
ность которого была ярко освещена лампой под огромным абажуром, тогда
как остальная часть комнаты тонула во мраке, он увидел аббата, в священ-
нической одежде, с покрывающим голову капюшоном, вроде тех, что облекали
черепа средневековых ученых.

- Я имею честь говорить с господином Бузони? - спросил посетитель.

- Да, сударь, - отвечал аббат, - а вы то лицо, которое господин де
Бовиль, бывший тюремный инспектор, направил ко мне от имени префекта по-
лиции?

- Я самый, сударь.

- Один из агентов парижской сыскной полиции?