таким завлекательным, к тому же бесплатным зрелищем, как трясучка, и стала
скакать вокруг него, дразнить, забрасывать его комьями грязи. И удивительно
ли, что, когда он вылез из своего ненадежного убежища и отделался от свиты
оборванцев, вид у него был еще более плачевный. Но худшее ждало мистера Швея
впереди; он зашел в харчевню, ухитрился получить в толкотне у стойки стакан
рома, попробовал улизнуть не заплатив, но его схватили за шиворот, обыскали,
убедились, что платить ему нечем, и, чтобы впредь было неповадно, окатили
помоями. Это вызвало у мистера Швея новый приступ трясучки, после чего он
счел, что сейчас самое время нанести визит одному знакомому адвокату, и
побрел в Тэмпл.
некоторое несоответствие с надеждами его патрона на расширение дел, этот
скромный юноша вступил со Швеем в мирные переговоры и в конце концов
предложил ему шиллинг на обратную дорогу. Мистер Швей деньги принял, но
потратил их на два стакана рому, на дне которых он увидел заговор против
своей жизни, а следующие две порции по три пенса повергли ого в безудержное
раскаяние. Вернувшись с этим грузом в Тэмпл, он еще во дворе попался на
глаза бдительному Вреду, и тот немедленно заперся изнутри, предоставив
несчастному изливать свою ярость на дубовую дверь.
коварный заговор против жизни Швея. В отряде полиции, прибывшей на место
происшествия, он узнал заговорщиков и стал отбиваться от них, крича хриплым
голосом, судорожно взмахивая руками, роняя пену с губ. Как водится в таких
случаях, послали за бесхитростным приспособлением, именуемым у заговорщиков
носилками; мистера Швея уложили на них, привязали ремнями, после чего он
превратился в безобидную кучу тряпья, которая сразу лишилась и голоса и
сознания, а скоро должна была лишиться и жизни. И как раз в ту минуту, когда
четверо полисменов вынесли свое бесхитростное приспособление на улицу, мимо
ворот Тэмпла проходили бедная кукольная швея и ее старый друг.
несут.
некстати сейчас!
дому. Бедный мой сынок! Ты не узнаешь, не узнаешь меня! Что же мне делать! -
кричала маленькая швея, в отчаянии ломая руки. - Что мне делать, когда мое
родное детище не узнает меня!
когда кукольная швея нагнулась над неподвижным телом, тщетно пытаясь
добиться от него хоть знака, старик успел шепнуть:
сторону и спросил:
приказал носильщикам нести его к ближайшему лекарю.
зеваки, чьи лица приняли самые причудливые очертания, виднеясь сквозь
пузатые бутыли красного, зеленого и синего цвета. На того, кто несколько
минут назад бушевал, как дикий зверь, а теперь лежал тихо, падал призрачный
свет, уже ненужный ему, и непонятная, загадочная надпись падала на его лицо
с большой цветной бутыли, словно смерть ставила на нем свою печать: "Мое".
часто случается даже в суде. "Его надо прикрыть. Пошлите за чем-нибудь
таким. Все кончено".
прохожих. За носилками шла кукольная швея, пряча лицо в складки еврейского
лапсердака, держась за него правой рукой, а левой управляясь с костылем.
Подошли к дому, и так как лестница наверх была очень узкая, тело оставили
внизу, отодвинув в угол маленький рабочий столик. Мистер Швей лежал теперь,
окруженный куклами, которые стеклянными глазами смотрели в его стеклянные
глаза.
кармане появились деньги на траур по мистеру Швею. Старик Райя, помогавший
ей чем мог, долго не понимал, отдает ли она себе отчет в том, что покойный
был ее отец.
у него и жизнь была бы лучше. Это я не в упрек себе. По-моему, за мной
никакой вины нет.
если бы вы знали, как трудно вырастить ребенка, когда весь день работаешь,
работаешь, работаешь. После того как он получил расчет, мне трудно было
удержать его возле себя. Такой беспокойный стал, раздражительный!
Волей-неволей приходилось отпускать его на улицу, А что хорошего на улице,
что хорошего, когда ребенок без присмотра - отбился от рук, и конец. С
детьми это часто случается.
этого, кто знает, какая бы я сама выросла? - продолжала швея. - Что мне
оставалось делать? - только работать, ведь играть я не могла. А мой
несчастный ребенок мог играть, и испортил себе жизнь.
бранила его на чем свет стоит. - Она покачала головой и смахнула слезу. - Не
знаю, может быть, он и мне испортил жизнь. Если, правда, испортил, не будем
сейчас вспоминать об этом.
плечами. - Терпеливый человек не стал бы браниться. Правда, я надеялась, что
это ему на пользу. Ведь на мне. на матери, лежала ответственность за
ребенка. Пробовала я взять его уговорами - не помогает, лаской - не
помогает, проборкой - и проборка не помогала. На что только не пойдешь,
когда на руках у тебя такой питомец! Если всего не испробовать, тогда нечего
попусту рассуждать о материнском долге.
швея провела за работой день и ночь, и к утру они со стариком нарядили
столько кукол, сколько требовалось, чтобы в доме и на кухне, куда теперь
перенесли рабочий столик, появились траурные материи и другие не менее
печальные вещи, которые полагаются в таких случаях.
теперь надо и к своей зеленой физиономии что-нибудь подобрать. - Это
относилось к платью, которое она примеряла на себя. - Когда шьешь на свою
собственную персону, - продолжала мисс Дженни, взобравшись на стул и глядясь
в зеркало, - не с кого брать деньги за работу, и это плохо. Зато не надо
ходить на примерку, и это хорошо. Гм! Что ж, недурно! Если бы он (еще
неизвестно, какой он будет) увидел меня сейчас, ему не пришлось бы
раскаиваться в своем выборе.
были закончены, сказала Райе: - Я поеду одна, в своем обычном экипаже,
крестная, а вы, пожалуйста, постерегите дом, пока меня не будет. Я недолго,
это ведь недалеко. А потом мы с вами попьем чаю и обсудим, как нам быть
дальше. Скромный домик я купила напоследок своему несчастному ребенку, но он
меня не осудит, он поймет... А если нельзя на это надеяться, - всхлипнув и
утерев слезы, - тогда не все ли ему равно? В заупокойной молитве сказано: ни
с чем мы приходим в этот мир. Значит, нам нечего уносить из него с собой.
Хорошо, что мне не по карману брать напрокат у гробовщика то, что в таких
случаях полагается, и будто контрабандой переправлять все это следом за моим
ребенком на тот свет. Ничего бы у меня не получилось и пришлось бы тащить
все обратно. Нет! Я лучше сама себя потащу, пока могу, потому что когда в
конце концов и меня туда занесут, то уж обратно не вернешься. Мистера Швея
опять понесли по улицам, и это были как бы его вторые похороны. Четверо
краснощеких верзил взвалили гроб на плечи и в развалку пошли с ним к
кладбищу, а возглавил это шествие еще один цветущий верзила, который
старался придать своей походке величественность, будто выпечатывал каждым
шагом: "Смирно! Смерть идет!" - и от важности не узнавал своих близких
знакомых на улицах. И все же многие прохожие с участием смотрели на девочку,
которая одна провожала гроб, ковыляя за ним с костылем.
окончательно, и величественный верзила величественно зашагал впереди
одинокой маленькой швеи, точно человеку в ее положении подобало начисто
забыть дорогу домой. Умиротворив таким образом свирепых фурий, именуемых
обычаями, он отправился восвояси.
поплакать, - сказала девочка, входя в дом. - Ведь я, как-никак, ребенка
похоронила.
пришел конец, она вышла из темного угла, умылась и приготовила чай.
ласково спросила она своего старого друга.
кромсая ножницами бумагу. - Мне хочется выкроить один фасон, пока я его не
забыла.
священники, - пояснила мисс Дженни, вспомнив, что Райя другого
Шломо Вульф
Сертаков Виталий
Афанасьев Роман
Сертаков Виталий
Ильин Андрей
Елманов Валерий