Англичане рубили свои жертвы на куски и варили в котле, а в своих
колониях истирали негров в порошок на жерновах для сахарного тростника, и
смерть эта была столь же медленной, сколько ужасной.
На Цейлоне жертву заставляли есть свою собственную плоть или плоть
своих детей. Жители Малабара - также лихие рубаки, причем пользуются кривой
саблей. Кроме того, они бросают людей на съедение тиграм.
В Сиаме человека, попавшего в немилость, бросают в загон с разъяренными
быками, и те пронзают его рогами насквозь и затаптывают насмерть. Король
этой страны заставил одного мятежника есть собственное мясо, которое время
от времени отрезали от его тела те же сиамцы помещают жертву в сплетенный
из лиан балахон и острыми предметами колют его после этой пытки быстро
разрубают его тело на две части, верхнюю половину тут же укладывают на
раскаленную докрасна медную решетку, эта операция останавливает кровь и
продлевает жизнь человека, вернее, получеловека.
Примерно так же поступают с осужденными в Кохин-Хине {Кохин-Хин,
провинция во Вьетнаме.}, где их привязывают к столбу и каждый день по одному
лоскуту сдирают с них кожу.
Корейцы накачивают жертву уксусом и, когда она распухнет до надлежащих
размеров, бьют по ней, как по барабану, палочками, пока она не умрет. Их
король однажды посадил свою сестру в железную клетку, под которой развели
костер, и его величество долго любовался ее акробатическими прыжками.
В некоторых странах человека подвешивают так, чтобы он опирался бедрами
в один поперечный стержень, а лодыжками в другой, и бьют его прутьями по
лодыжкам и ягодицам. Этот способ широко распространен в Турции и у
варварских народов.
У китайцев есть пустотелый медный столб двадцать локтей в высоту и
восемь в диаметре, который называется "пао-ла" его раскаляют изнутри,
крепко привязанный человек обхватывает этот столб руками, прижимается к нему
всем телом и медленно зажаривается. Говорят, эту пытку придумала супруга
императора, которая, наблюдая за происходящим, всегда испытывала бурный
оргазм {Если женщина привыкла возбуждаться, только давая выход своей
жестокости, которая до поры до времени дремлет в каждой из нас, она,
благодаря исключительно тонким фибрам ее души и высокой чувствительности
всех ее органов, много изобретательнее в этом отношении, чем мужчина. (Прим.
автора)}.
Японцы предпочитают вспарывать животы, при этом иногда четверо человек
держат пациента, пятый разбегается, запрыгивает на него и железной булавой
раскалывает череп, как орех.
Моравские братья {Так называлась знаменитая шайка разбойников тех
времен.} доводили пленников до смерти посредством щекотки. Аналогичной пытке
подвергают женщин, щекоча им клитор, что также заканчивается смертью.
А что бы вы сказали, увидев знатного и богатого человека, служащего
палачом? Вот вам убедительный пример жестокости, вызываемый похотью.
Султан Измаил лично казнил преступников своей империи в Марокко можно
было лишить человека жизни только его царственной рукой, и никто с таким
искусством не рубил головы, как он. По его словам, совершая такие подвиги,
он испытывает огромное удовольствие. Десять тысяч несчастных познали мощь
его длани, и подданные считали, что жертв монарха ожидает вечное блаженство
в раю.
Король Мелинда {Древний город в Восточной Африке, столица одноименного
государства.} самолично определял количество палочных ударов, которым
подвергали жителей его страны.
Епископ Лондонский Боннер собственноручно вырывал волосы тем, кто
отказывался обращаться в истинную веру, или нещадно порол их. Еще он любил
держать руку жертвы, сунутую в костер, и смотреть, как сгорают нервные
окончания.
Как-то раз Уриотхесли, лорду-канцлеру Англии, привели очень красивую
женщину, которая не верила в божественность Иисуса Христа, и он сам выпорол
ее до крови и бросил после этого в камин. И неужели вы думаете, что он не
испытал при этом эрекции?
В 1700 году, во время восстания "камизаров" {Восстание, начатое
угнетенными гугенотами на юге Франции.}, аббат Дю Шейла окружил Севенны и
выпорол всех маленьких девочек, которые не хотели отказаться от
протестантизма это было сделано с таким усердием, что многие из них отдали
Богу душу, после чего начался всеобщий расстрел.
В некоторых странах существует такой обычай: когда казнят сразу двоих
преступников, палач опускает руку в кровь первого и мажет ею лицо второму,
прежде чем обезглавить его.
Итак, мы приходим к выводу, что убийство почиталось - и почитается до
сих пор - во всем мире: от полюса до полюса приносят в жертву людей.
Египтяне, арабы, жители Крита и Кипра, родосцы, фосцы, греки, пелагийцы,
римляне, финикийцы, персы, лндейцы, китайцы, массагеты, геты, скифы,
сарматы, ирландцы, норвежцы, суэвы {Фосцы - жители г. Фос в Малой Азии,
пелагийцы - жители Пелагийских островов в Средиземном море, геты - древний
скифский народ, суэвы - древнегерманcкое племя.}, скандинавы, все северные
народы, галлы, кельты, ютландцы, германцы, бретонцы, испанцы, мавры,
чернокожие жители Африки - все истребляют человеческие существа на алтарях
своих богов. С незапамятных времен человек с удовольствием проливал кровь
своих собратьев и только иногда скрывал эту страсть под маской правосудия
или религии. Однако - и не сомневайтесь в этом - его единственной целью
всегда было получить удовольствие.
Надеюсь, после таких ярких примеров, вы убедитесь в том, что нет ничего
более обычного в этом мире, чем убийство, что не существует ничего более
законного и что глубоко заблуждается тот, кто испытывает хоть малейшее
раскаяние или сожаление в свершенном преступлении, но еще глупее тот, кто
дает себе зарок никогда больше не совершать его.
- О мудрейший философ! - вскричала я, горячо обнимая Браски. - Никто и
никогда с таким искусством не разбирал столь важный предмет никто не
объяснял его так тщательно и так понятно, с такими убедительными и
поучительными примерами. Все мои сомнения рассеялись, все до единого ваш
светлый разум сделал свое дело, вы распахнули передо мною двери в необъятный
мир я, по примеру Тиберия, желаю, чтобы у человечества была только одна
голова, которую я с великой радостью срубила бы одним ударом.
Наш час настал, святой отец, и пусть безумства наши продлятся до
рассвета.
И мы отправились в базилику.
КНИГА ПЯТАЯ
Алтарь святого Петра со всех сторон был окружен огромными ширмами,
которые создавали замкнутое пространство площадью более ста квадратных
метров, наглухо изолированное от остальной части собора. На скамьях,
расположенных в несколько ярусов вокруг арены, с каждой стороны сидели по
двадцать девушек и столько же юношей немного ниже великолепного алтаря,
между отходившими от него ступенями и первым рядом скамеек, были установлены
четыре небольших греческих алтаря, предназначенных для жертвоприношения.
Возле первого стояла девочка лет пятнадцати, возле второго - молодая
беременная женщина, возле третьего - четырнадцатилетний мальчик, рядом с
четвертым - восемнадцатилетний юноша, красивый, как Аполлон. Лицом к
главному алтарю неподвижно застыли три священника, готовые принести в жертву
шестерых обнаженных мальчиков-хористов, двое из которых уже лежали на
алтаре, выставив вверх, словно священные камни, матово поблескивающие
ягодицы. Мы с Браски возлежали на оттоманке, установленной на помосте,
поднятом на три метра от пола, к которому вела лестница, застеленная
прекрасным турецким ковром этот просторный помост мог вместить не менее
двадцати человек. На ступенях лестницы сидели шестеро маленьких ганимедов
лет семи-восьми, готовые по мановению пальца исполнить прихоть
первосвященника. Участники церемонии мужского пола были одеты в живописные
костюмы в духе прошлого галантного века, а одеяния девушек были настолько
изысканны, что заслуживают особого разговора. На них были небрежно накинуты
легкие кисейные туники из небеленой ткани, не скрывавшие ни одной телесной
подробности на шее был повязан воздушный розовый шарф. Туники были схвачены
сзади широким, также розовым, бантом и подняты почти до талии, открывая всю
заднюю часть тела с плеч широкими складками ниспадала голубая накидка из
тафты, которая совсем не прикрывала переднюю часть волосы, украшенные
скромным венком из роз, были заплетены в косы. Меня настолько восхитил этот
"дезабилье" {Откровенный наряд, граничащий с его отсутствием.}, что я тут же
велела надеть на себя такой же. Между тем церемония началась.
Его святейшество поднял руку, и его юные боевые помощники, ожидавшие на
ступенях, бросились исполнять приказ, понятый ими без всяких слов. В ту же
минуту на помост поднялись три девушки. Папа сел одной из них на лицо,
насадив свой анус на ее высунутый язычок, вторая взяла в рот его член,
третья начала щекотать ему яички я устроилась так, чтобы Пий VI мог осыпать
похотливыми поцелуями мой зад. Когда освятили гостию, прислужник принес ее
на помост и почтительно возложил на кончик папского фаллоса, и в тот же
момент этот отъявленный содомит, приподнявшись, одним толчком вогнал ее в
мой задний проход. Нас окружили шестеро девушек и шестеро очаровательных
юношей один, самый красивый из них, ласкал мне влагалище, а его член
массировала одна из девушек. На меня скоро нахлынула горячая волна
сладострастия вздохи, стоны, богохульные проклятия Браски возвестили о
приближавшемся экстазе, ускорили мой оргазм, и мы оба изверглись, испуская
крики восторга. Меня содомировал первосвященник, в моем заду покоилось тело
христово, и вы, друзья мои, легко представите себе мое наслаждение! Мне
кажется, никогда в жизни я не испытывала ничего подобного. Мы в истоме
откинулись на тела лежавших на помосте небесных созданий. Первая церемония
завершилась.
Святому отцу требовалось восстановить силы: Браски не захотел
приступить к истязаниям, пока вновь не почувствует твердость в чреслах.
Двадцать девочек и столько же мальчиков принялись возвращать его к жизни, а
Ильин Андрей
Шилова Юлия
Лондон Джек
Свержин Владимир
Роллинс Джеймс
Чернецов Андрей