Тем временем Тохтамыш, ставший из государя беком, а скорее багатуром, нашел
применение своим способностям. Он, как теперь принято говорить, вернулся к
уровню своей компетенции. Увидев своим опытным оком, что сулит битва
рыцарей с гулямами тимуровской выучки, Тохтамыш вывел свой отряд с берегов
Ворсклы еще до сражения и без потерь привел его в родное Заволжье.
Зауральские татары его поддержали, это позволило ему дождаться кончины
Тимура, бояться коего было не зазорно.
Узнав о развале тимуровской державы и распрях между Тимуридами, Тохтамыш
попытался взять Сарай, но был отброшен Шадибеком к низовьям Тобола и там
убит.
Шадибек показал себя толковым правителем и полководцем. Поэтому, едва
превратившись из юноши в зрелого мужа... он "умер", а на его место Едигей
возвел ребенка, сына Темир-Кутлуга, Пулада, который в свою очередь был
свергнут в 1410 г. Дальнейшее перечисление цареубийств и распрей
нецелесообразно. Ясно, что единство Орды было потеряно, что татарский этнос
рассыпался, что верным тимуровской традиции остался только Едигей,
захвативший Черноморское побережье и совершивший губительные набеги на
Россию и Литву. Когда же он погиб в битве с сыновьями Тохтамыша, то можно
сказать, что описанная эпоха кончилась и наступила пора перехода растущей
страны - России из фазы подъема в акматическую фазу, с новыми ритмами,
задачами и иной расстановкой сил.
215. РАЗМЫШЛЕНИЕ О ТРАДИЦИИ
Со времени Чингисхана до описываемых событий прошло только полтораста лет,
но соотношение сил изменилось диаметрально. Кочевники утратили способность
побеждать, а оседлые сохранили ее на том же уровне, что и в начале XIII в.
Выходят, что консервативная система оказалась могущественнее
эволюционирующей. Парадокс? Нет. Это показывает, что развитие шло с
нарастанием энтропии. В самое деле, победы первой половины XIII в. Монголия
одерживала благодаря "людям длинной воли", сумевшим привлечь под свое
девятиножное белое знамя*11 степных родовичей, батуров и нухуров, каждый из
коих был не менее храбр и вынослив, чем любой соратник Тэмуджина, но не
обладал пассионарностью. Погибшие древние монголы были благожелательны к
чужим религиям и философским концепциям, гостеприимны и верны договорам, а
побежденных противников щадили за проявленную доблесть и верность,
предлагая им вступить в свое войско.
Этот стереотип поведения непонятен обывателю: степному, деревенскому,
городскому, академическому. Обыватель расценивает соседей по количеству
неприятностей, ему причиненных. Чем их меньше, тем сосед лучше. И обыватель
вечен: стоит погибнуть пассионариям, а он тут как тут.
Как известно, монгольские пассионарии истребили друг друга в междоусобицах
второй половины XIII в., а обыватели "монголосферы" расплодились. Скот
пасти они умели, ханов слушались, остатки добычи предков растрачивали, а
учиться чему-либо им было не нужно, так как их существование было
обеспечено гомеостазом. В Степи они теряли даже военные навыки, сохранение
которых было ценно на окраинах "монголосферы". Но там монголы
отюречивались, обыранивались, окитаивались. Яркими представителями
маргинальной популяции были Тимур и его гулямы - воины-профессионалы.
Теперь можно сделать эмпирическое обобщение. Этногенез определяют три
параметра. Первый - ландшафтно-географический, или жесткая связь этноса с
кормящим ландшафтом. Так как ландшафтные условия не стабильны, особенно во
внутренних регионах континента, то сила и слабость кочевых этносов зависят
от степени увлажнения степной зоны Евразии. В XIII-XIV вв. условия были
оптимальные. В XVI в. наступила вековая засуха; следовательно, XV век был
периодом переходным и неустойчивым.
Второй параметр - энергия, создавшая этносистемы и неотвратимо убывающая.
Пассионарность рассеивается среди окружающих этносов, поднимая их
активность, или уходит в никуда вместе с гибелью ее носителей - богатырей.
Чем быстрее идет энтропийный процесс, тем скорее пассионарии уступают место
гармоничным особям, которые способны продлить существование этноса на
несколько веков.
Третий параметр - этническая доминанта, образованная благодаря освоенному
наследию былых этносов, пассионарность коих иссякла, но культура еще
очаровывает потомков. Так франки и лангобарды уважали античную мудрость,
россияне преклонялись перед византийской иконописью, богословием и музыкой;
табгачи династии Тан почитали конфуцианство и даосизм, а персы и арабы,
даже после развала халифата, сохранили рифмованную историю древних
персидских царей - "Шахнамэ". Творения человека, в отличие от произведений
природы, не развиваются, а либо существуют, либо разрушаются. Но именно они
открыты непосредственному наблюдению, благодаря которому Науке доступно
понимание явлений невидимых, но умопостигаемых. Более того, в каждом из нас
живет генетическая память, не ощущаемая в повседневности, но иногда
вспыхивающая в подсознании. Недаром сказал поэт:
1 Соловьев С .М. История России. Кн. II. Т. IV. С. 357.
2 Там же. Т. III. С. 364-365.
3 Там же. С. 365.
4 См.; Шенников А.А. Княжество потомков Мамая // Депонировано в ИНИОН.
•7380. Л., 1981.С.20-22.
5 См.: Шабульдо Ф.М. Указ. соч. С. 150.
6 Тизенгаузен Т. П. С. 188.
7 Экземплярский А.В. Указ.соч.С.426.
8 ПСРЛ.ГУ. С.108; цит. по: Комарович В.Л. Китежская легенда. С.67.
9 См.: Экземплярский А.В. Указ. соч.С.591.
10 См.: Соловьев С.М. История России...Кн.II. T.IV.С.369.
11 Полотнище держалось на девяти копьях, причем на каждом висело по бунчуку
(конскому хвосту).
XXXIII. Контуры
216. НАЧАЛО НОВОГО ВРЕМЕНИ
Эпохи, как и люди, смертны. Суперэтническая целостность, сопряженная с
мироощущением и культурной традицией, возникая вследствие пассионарного
толчка, неизбежно теряет инерцию, а следующий пассионарный толчок знаменует
начало нового процесса. Однако культура может быть передана по эстафете,
что часто заслоняет природные закономерности: современникам эпохи, на
которую приходится разрыв между старым и новым этногенезом, кажется, что
ничего особенного не произошло. А историки и литературоведы не могут
заметить живой действительности уже потому, что объект их изучения -
создание рук человеческих, которые могут либо сохраняться, либо
разрушаться, но не взрослеть или стареть.
Да и как может заметить современник долго идущий процесс этнической
модификации? Это видно только историку, чье зрение охватывает века, а в них
бурные эксцессы, поражающие современников, оказываются лишь зигзагами
этногенеза. При этом некоторые спокойные эпохи - в действительности затишье
перед бурей, подготовка к проявлению нового этноса, уже миновавшего свой
инкубационный период.
Такой эпохой для России было время княжения Дмитрия Донского, Василия I и
Василия Темного, когда набухшая пассионарность превратила Древнюю Русь в
Великую Россию. Времени на эту перестройку понадобилось относительно
немного - 70 лет.
Представим себе русского человека, родившегося в 1412 г., после последнего
татарского вторжения на Русь. В годы его детства он узнает, что живет в
Московском княжестве, находящемся в составе улуса Большой орды, правитель