Чтение 176–й страницы книги ~Тот, кто знает~

- Можно подумать, я твою свободу так уж сильно ограничивала, - фыркнула
Наташа, наливая сыну полную тарелку супа.

- Не, мать, не в том дело, что ты меня ограничивала. - Саша схватил ложку
и начал жадно есть. - Вкусно - смерть! А белого хлеба нет?

- Есть, сейчас отрежу. Так в чем же дело, если я тебя не ограничивала?

- В том, что я, как нормальный человек, тебя стесняюсь. Я же понимаю, что
если мы живем вместе, то я должен все время звонить, докладываться, когда
приду, куда ушел, зачем пошел, кто у меня в гостях, с кем я дружу, с кем,
пардон, сплю. А там я ни перед кем не отчитываюсь, никто меня ни о чем не
спрашивает, кого захотел - того привел, куда захотел - туда ушел. Один раз в
день позвонил тебе, сообщил, что жив-здоров, узнал, что у тебя все в
порядке, и вопрос закрыт. Ты только не обижайся, ладно?

- Я не обижаюсь, - с улыбкой ответила Наташа, - мне тоже когда-то было
девятнадцать лет, не думай, что я родилась сорокалетней. Что ты будешь на
второе, котлеты или эскалоп?

- И то и другое, давай две, нет, три котлеты и один эскалоп.

- Не треснешь? - с подозрением спросила она.

- Не, в самый раз будет. И жареной картошечки побольше, - добавил Саша,
наблюдая, как Наташа разогревает на сковороде оставшуюся после ужина
картошку.

- Сашенька, ты можешь меня внимательно послушать? - спросила она, когда
сын насытился и не спеша пил чай с конфетами.

- Локаторы приведены в действие, - бодро ответил он. - Готов к приему
информации.

- Тебе придется научиться заботиться о себе самому, - начала Наташа. -
Разумеется, здесь для тебя всегда открыты двери, ты можешь, если захочешь,
завтракать у нас, обедать и ужинать. Но убирать свою комнату ты должен
будешь сам. И самое главное - по очереди с Катей и Люсей делать уборку в
местах общего пользования. Я имею в виду прихожую, коридор, ванную, туалет и
кухню.

- По очереди - это как?

- Очень просто. Составляете график и соблюдаете его. Как во всех
коммунальных квартирах.

- Это что же получается, я, к примеру, буду у тебя питаться, кухней
пользоваться не стану, а все равно мыть придется?

- Придется, дружочек, - кивнула Наташа. - И плиту оттирать, и пол мыть, и
раковину, и стены.

- Ну ни фига себе! - протянул юноша. - Это с какого же перепугу?

- А с такого, что ты там живешь. Это закон коммуналки. Тебе же свободы
хочется? Вот и плати за нее своим трудом. Не хочешь заниматься уборкой?
Переезжай сюда и плати своей свободой. Выбор за тобой.

- Уу-у, как все непросто... Ладно, прорвемся. Свобода - она завсегда
дороже, верно, мать?

- Не знаю, - не кривя душой ответила Наташа. - У меня ее никогда не было.

Саша в изумлении воззрился на нее.

- Ты что, серьезно?

- Вполне. Я никогда не жила так, чтобы ни за что и ни за кого не
отвечать, кроме себя самой. Только, может быть, когда совсем маленькой была,
но тогда приходилось слушаться родителей, какая уж тут свобода. А потом
началось: Иринка, Бэлла Львовна, вы с Алешей, ваш папа, мои родители, Люся с
Катей. Так и тянулось.

- И что, неужели никогда не хотелось на волю, в пампасы?

- Представь себе, нет. На волю хочет тот, кто ее попробовал и ему
понравилось. А я всегда жила в большой семье, о которой нужно было
заботиться, и мне казалось и до сих пор кажется, что это естественное
состояние. Я привыкла так жить. Налить тебе еще чаю?

- Не, спасибо, я помчался, мне завтра вставать ни свет ни заря. Напомни
Алешке, что мы в воскресенье идем с отцом на футбол.

- Он помнит, у него на компьютере записка приклеена.

- Ну все, целую, пока.

Саша на ходу чмокнул Наташу в щеку, и через секунду она услышала его
быстрые шаги, удаляющиеся вверх по лестнице.

Наташа очень надеялась, что ее сын сможет легко перестроиться с жизни
одной семьей на жизнь в коммунальной квартире с соседями. Сашка, хоть и
прожил все свои девятнадцать лет в квартире на четвертом этаже, никогда не
знал, что такое "уборка мест общего пользования по графику" и как делить
лежащие в холодильнике продукты на "наши" и "чужие". Наташа содержала всех,
кто там жил, вела общий бюджет, еда готовилась на всех и не существовало
никаких графиков. Какие же могут быть графики и дележка в одной семье?
Племянница Катя тоже с коммунальным бытом не знакома, но Люся как-никак
прожила с соседями без малого сорок лет, уж Она-то не забудет ни про
очередность уборки, ни про раздельные продукты. Можно надеяться, что под ее
жестким руководством жизнь как-то наладится.

Однако надежды Наташины не оправдались. Буквально через три дня после
отказа от услуг домработницы позвонила разгневанная Люся и дрожащим от
злости голосом сообщила, что Саша съел ее колбасу. Он пришел накануне
поздно, когда все уже спали, а утром Катя хотела сделать себе на завтрак
бутерброд к чаю и обнаружила, что колбасы, которую она только вчера купила,
и след простыл.

- Будь любезна, объясни своему сыну, что он теперь должен сам покупать
себе продукты. Моя дочь не обязана ходить для него в магазин, - потребовала
сестра.

- Хорошо, я поговорю с ним, - кротко пообещала Наташа. - Извини, что так
вышло. Он еще не привык.

- Так пусть привыкает! - взвизгнула Люся.

Вечером Наташа провела еще один цикл разъяснительной работы на тему своих
и чужих продуктов и посоветовала сыну разделить стоящие на кухне
холодильники.

- Пусть один будет твой, другой - Люсин, тогда ты не будешь путаться,
просто запомнишь, что к ее холодильнику даже притрагиваться нельзя.

- Да ну, мать, фигня какая-то получается, - негодовал Саша. - Она же моя
тетка, а Катька - сестра двоюродная, что им, колбасы жалко для меня?

- Дело не в том, что им жалко, - терпеливо объясняла Наташа, - дело в
принципе. Либо вы живете одной семьей, либо превращаетесь в соседей по
коммуналке, третьего не дано. Одной семьей вы жить не можете, Люся и Катя не
хотят ни готовить для тебя, ни убирать за тобой. А ты, в свою очередь, не
хочешь ни перед кем отчитываться. Значит, вы должны сосуществовать как
соседи. Как чужие, понимаешь?

- Да понимаю я, - обреченно вздыхал Саша. - Но все равно мне так не
нравится.

- Ничего не поделаешь, ты сам выбрал свободу, - усмехнулась Наташа. -
Терпи.

Следующий всплеск возмущения последовал еще через неделю, на этот раз от
Саши, примчавшегося на второй этаж прямо с утра в воскресенье и поднявшего с
постели еще не проснувшихся Наташу и Андрея.

- Мать, ну это вообще, ну это я не знаю как называется! - говорил он,
бурно жестикулируя. - Тетя Люся график составила, сегодня моя очередь
квартиру убирать. А Катька вчера гостей назвала, человек десять, не меньше.
Представляешь, сколько они грязи с улицы натащили? Прихожую всю затоптали,
вчера дождь был, короче, сама понимаешь. Катька каких-то полуфабрикатов из
кулинарии притащила, ее подружки на кухне все это жарили-парили, все вокруг
жиром заляпали, и пол, и стены, про плиту я уж не говорю. И самое главное -
они же все в наш туалет ходили. Так что мне теперь, прикажешь после них
толчок отмывать? Я за чужими задницами сортир мыть не нанимался.

- Между прочим, когда к вам с Алешей приходили друзья, они тоже
пользовались туалетом, - сдержанно ответила Наташа. - И я точно так же мыла
его за ними. Почему-то тебя это не коробило. Я не спорю, если бы Катя была
тактичной девочкой, она бы сама сегодня все убрала после того, как принимала
гостей, но требовать ты от нее этого не можешь. Твоя очередь убирать - вот и
убирай. Я ничем не могу тебе помочь. Ты там живешь и обязан соблюдать
правила.

- Да она специально их позвала именно вчера, потому что знала, что
сегодня моя очередь! - кипятился Саша. - Она назло это сделала. Могла бы их
в следующую субботу пригласить, сама бы и убирала потом.

- А ты попробуй с ней договориться, - посоветовала Наташа. - Предложи
изменить правила сосуществования. Например, если к кому-то из вас приходят
гости, тот и должен делать уборку после них. Не нужно бегать ко мне
жаловаться, нужно учиться договариваться и решать проблемы самостоятельно.
Ты же такой взрослый, на третьем курсе учишься, работаешь, с девушками
спишь, за свободу цепляешься, а с сестрой договориться не можешь.

- Ты сама мне говорила, что она не сестра, а соседка, - буркнул Саша.

- Никакой разницы. В данном случае она - человек, с которым тебе придется
договариваться. Вот и учись переговорному процессу, в будущем очень
пригодится. Пойдем, позавтракаешь с нами, а потом будешь убирать свою
обитель свободы.

Наташа говорила с сыном спокойно и даже, как могло бы показаться,
равнодушно, но на самом деле сердце ее разрывалось на части от жалости к
девятнадцатилетнему парню, брошенному ею на растерзание двум закоренелым
эгоисткам, привыкшим считать, что они - самые лучшие и самые необыкновенные
на свете, а все окружающие - примитивные плебеи, которые должны им
поклоняться и их обслуживать, поскольку больше ни на что все равно не
годятся. Даже Наташе, битой жизнью и умудренной житейским опытом, было
трудно сохранять разумное спокойствие при совместном существовании с ними, а
мальчишке-то каково! Но ничего, она слишком долго держала сыновей в
тепличных условиях, пусть взрослеют. Если бы Алешка сегодня заявил, что
хочет жить один и возвращается в старую квартиру, она бы не моргнув глазом
отпустила его на четвертый этаж. Хочешь свободы и бесконтрольности - плати.
Бесплатный сыр, как известно, бывает только в мышеловке. А ошибки следует
исправлять если не вовремя, то по крайней мере чем раньше - тем лучше.

К концу осени обстановка в квартире на четвертом этаже накалилась до