Чтение 176–й страницы книги ~На повестке дня

стремлении все испортить, запланировав на следующий вторник церемонию
награждения в Голубой комнате, да еще с оркестром морской пехоты. Затем
сообщил, что женщина по имени Калейла, спасшая ему жизнь в Бахрейне, на
самом деле сотрудник Центрального разведывательного управления и сейчас ее
везут к нему для допроса.

- Судя по тому, что ты мне говорил, она не имеет ничего общего с твоим
разоблачением.

- Почему?

- Потому что ты ей поверил, когда она представилась арабкой,
исполненной стыда. Помнишь, ты мне это рассказывал? Болван, иногда я знаю
тебя лучше, чем ты сам себя. В таких вещах тебя не так-то просто одурачить.
Поэтому-то у тебя так хорошо и шли дела в группе, Кендрик... Твое
разоблачение заставило бы эту женщину стыдиться еще больше и еще сильнее
воспламенило бы тот безумный мир, в котором она живет.

- Только она одна осталась, Мэнни. Другие не сделали бы этого, не
смогли бы.

- Значит, за другими есть еще другие.

- Кто, Бога ради? Они единственные знали, что я там был.

- Ты только что сказал, что Свонн сообщил тебе про какого-то блондина с
иностранным акцентом, который вычислил, что ты был в Маскате. А он-то где
раздобыл информацию?

- Никто не может найти его, даже Белый дом.

- Возможно, я знаю людей, которые все-таки смогут его найти, - прервал
его Вайнграсс.

- Нет, нет, Мэнни, - забеспокоился Кендрик. - Это не Париж, и
израильские лимиты давно исчерпаны. Я слишком много должен этим
израильтянам, хотя хотелось бы, чтобы ты когда-нибудь объяснил мне их
интерес к одному заложнику в посольстве.

- Мне никогда не рассказывали, - отозвался Вайнграсс. - Я знал, что был
определенный план, который разрабатывало подразделение, и пришел к выводу,
что они собираются достать кого-то изнутри, но они не обсуждали этого при
мне. Те люди умеют держать язык за зубами... Что ты собираешься предпринять
дальше?

- Завтра утром встреча с этой Рашад. Я тебе говорил.

- А потом?

- Ты не смотрел телевизор?

- Я у Джи-Джи. Он признает только видеозаписи, помнишь? У него есть
запись одной игры восемьдесят второго года, но большинство посетителей бара,
когда он ее ставит, считают, что она проходит сегодня. Что по телевизору?

- Президент. Объявил, что я нахожусь под защитой в уединенном месте.

- По мне, звучит похоже на тюрьму.

- В своем роде так и есть, но тюрьма сносная, и начальник предоставил
мне привилегии.

- Дашь мне номер своего телефона?

- Я его не знаю. На аппарате ничего не написано, только пустая полоска
бумаги, но я буду держать тебя в курсе. Позвоню, если что-нибудь предприму.
За этой линией никто не следит, и не имеет значения, если бы даже следили.

- Ладно, теперь позволь спросить тебя кое о чем. Упоминал ли ты
кому-нибудь обо мне?

- Боже всемогущий, конечно нет. Возможно, ты есть в секретных
материалах по Оману, и я действительно сказал, что, помимо меня, много
других людей заслуживают похвалы, но я никогда не называл твоего имени. А
что?

- За мной следят.

- Что-о?

- Небольшая проблема, которая мне не нравится. Джи-Джи считает, что
этот клоун у меня на хвосте - один федерал и с ним другие.

- Может, Деннисон извлек тебя из секретных материалов и назначил тебе
охрану?

- От чего? Даже в Париже я был надежно прикрыт. Если бы это было не
так, я был бы мертв уже три года назад. И почему ты считаешь, что я
фигурирую в каких-то материалах? Вне подразделения никто не знал моего
имени, и ни одно - слышишь, ни одно из наших имен не упоминалось на той
конференции, когда мы все уехали. Наконец, болван, если меня охраняют,
неплохо бы было дать мне об этом знать. Потому что я могу просто снести
кому-то башку, не ведая, что тот меня охраняет.

- Как обычно, в твоей бочке невероятностей может оказаться ложка
логики. Я проверю.

- Сделай это. Может, мне немного осталось, но все-таки не хочется,
чтобы мою жизнь оборвала пуля в голову - кто бы ее ни пустил. Позвони мне
завтра, потому что сейчас мне чадо возвращаться на ведьминский шабаш - до
того, как они доложат о моем отъезде главному полицейскому колдуну.

- Передавай привет Джи-Джи, - добавил Эван. - И скажи, что, когда я
вернусь, ему придется бросить его бизнес по импорту. И поблагодари его,
Мэнни. - Кендрик повесил трубку, продолжая держать ее в руке. Потом снова
снял трубку и набрал "О".

- Коммутатор, - как-то неуверенно произнес женский голос после гораздо
большего числа гудков, чем это казалось бы нормальным.

- Не знаю почему, - начал Эван, - но думаю, вы - не обычная
телефонистка телефонной компании "Белл".

- Прошу прощения?..

- Не важно, мисс. Моя фамилия Кендрик, и мне необходимо как можно
скорее связаться с мистером Гербертом Деннисоном, главой президентского
аппарата, - это срочно. Прошу, сделайте все от вас зависящее, найдите его и
попросите перезвонить мне в течение следующих пяти минут. Если это
невозможно, мне придется позвонить мужу моей секретарши, лейтенанту
вашингтонской полиции, и сказать ему, что меня держат в заключении, в месте,
которое я наверняка смогу точно опознать.

- Сэр, прошу вас!

- По-моему, я говорю разумно и вполне ясно, - перебил ее Эван. - Мистер
Деннисон должен связаться со мной в течение следующих пяти минут, и время
уже пошло. Спасибо, девушка, хорошего вам дня.

Кендрик снова повесил трубку, но теперь убрал руку с аппарата и подошел
к стенному бару, в котором стояли ведерко со льдом и разнообразные бутылки
дорогих сортов виски. Он налил себе напиток, посмотрел на часы и прошел к
широкому окну, выходящему в освещенный парк позади дома. Его внимание
привлекла крокетная площадка, вокруг которой стояла белая кованая садовая
мебель, и куда меньше позабавил вид морского пехотинца, выряженного в не
подходящую ему невоенную форму прислуги поместья. Он вышагивал по садовой
дорожке вдоль каменной стены с выглядевшей очень по-военному и нацеленной
вперед винтовкой. Мэнни прав: он в тюрьме.

Через несколько секунд зазвонил телефон, и конгрессмен от Колорадо
снова поднял трубку:

- Здравствуйте, Герби, как дела?

- Как у меня дела, сукин сын? Сплошная нервотрепка, вот как у меня
дела. Весь взмок. Чего вы хотите?

- Хочу знать, почему следят за Вайнграссом. Хочу знать, почему его имя
вообще где-то всплыло, и вам лучше дать мне этому чертовски хорошее
объяснение.

- Полегче, неблагодарный! - Голос главы президентского аппарата был
отрывистым и грубым. - Что еще за Вайнграсс? Что-то, выпущенное Манишевичем?

- Эммануил Вайнграсс, архитектор с международным именем. Он мой близкий
друг, живет у меня дома в Колорадо и по причинам, которые я не намерен
излагать, его прерывание там крайне конфиденциально. Где и кому вы передали
его имя?

- Я не могу передавать то, о чем никогда не слышал, псих.

- Вы ведь не обманываете меня, Герби, нет? Потому что, если
обманываете, я могу сделать следующие несколько недель весьма для вас
затруднительными.

- Если бы я считал, что ложь сбросит вас с моих плеч, то непременно
прибегнул бы к ней, но я не могу лгать о каком-то Вайнграссе, поскольку не
знаю, кто он такой. Так что помогите мне.

- Вы ведь читали расшифровки отчетов по Оману, так?

- Один файл, похороненный в архиве. Конечно, я его читал.

- фамилия Вайнграсс там нигде не фигурирует?

- Нет. Я запомнил бы, если бы она там была. Забавная фамилия.

- Не для Вайнграсса. - Эван сделал паузу, но недолгую, чтобы Деннисон
не успел его перебить. - Мог ли кто-то из ЦРУ, АНБ или других таких
учреждений поместить моего гостя под надзор, не сообщив об этом вам?

- Да ни в коем случае! - вскричал сюзерен Белого дома. - Там, где дело
касается вас и тех проблем, которые вы на нас возложили, никто не двинется с
места ни на шаг без того, чтобы я об этом не знал!

- Последний вопрос. Говорится ли что-нибудь в оманском файле о
человеке, который возвращался со мной из Бахрейна?

Настала очередь Деннисона сделать паузу.

- Вполне понятно, конгрессмен.

- Если вы считаете, что вам и вашему хозяину я приношу несчастье, не
пытайтесь спекулировать на архитекторе. Оставьте его в покое.

- Оставлю, - согласился глава президентского аппарата. - При такой
фамилии, как Вайнграсс, напрашивается ассоциация, которая меня пугает.
Например, Моссад.

- Ладно. Сейчас просто отвечайте на мои вопросы. Что было в том файле о
полете из Бахрейна в Эндрюс?

- На борту были вы и старый араб, одетый по-западному, который долгое
время работал на Консульскую службу; его везли для медицинского
обследования. По имени Али-Как-Его-Там. Госдеп провел его через таможню, и
он исчез. Честно, Кендрик. Никто в этом правительстве понятия не имеет о
мистере Вайнграссе.

- Спасибо, Герб.

- Спасибо за то, что назвали меня Гербом. Еще что-нибудь я могу