Чтение 177–й страницы книги ~Призвание варяга~

обязан был "обеспечить всем" подотчетный мне город. У казны ж на сие просто
не было денег!

Я нанял Бовэ, - мы с ним близко сошлись в парижском салоне Элен
Нессельрод, а потом и -- самолично отстроил Москву заново...

И вот такой трогательный запрос от моих "Русских Мистиков".

Я... Я допустил Русских Мистиков до всего, что сам знал и сообщил
причины прекращения поисков. Я знал, что делаю...

С той поры Герцен, Князь Одоевский, прочие Мистики не желают выезжать
из Москвы, но... Ищут, ищут и ищут.

Ежели у них пойдет что не так -- Имперские Службы как бы и не при чем,
а ежели... Но тут я даже теряюсь -- я верю в "бред" самого Ларре и сам бы
многое дал, ежели б мне показали ту Церковь...

Не знаю -- зачем. Мне просто -- надобно знать.

Да, кстати... Помните, - я докладывал об успехах наших ученых в деле с
урожайностью почв? Работа сия на том не закончилась и ученые занялись
поиском средств для борьбы с клопами и вошью, а также лекарствами от оспы,
да тифа.

Кроме того, - ежели смотреть на довоенную карту -- видно, что вокруг
Динабурга (Двинска, иль -- Даугавпилса) удивительно мало сел. Строго говоря,
- их там вообще нет: последние села в Прибалтике кончаются "даугавскими
землями", а затем -- ни души...

Причиной сего стала "латгальская плесень", иль верней -- "хлебный
грибок", живший до последнего времени в тех краях. Стоило ему "сесть" на
"млечный колос", как зерно мягчело и покрывалось синею "сеточкой". Ежели его
съесть -- возникает понос. Понос, приводящий к мучительной гибели...

Посему в тех краях рос только лишь "кормовой" хлеб, а хутора жили
исключительно свиноводством. (Животные едят такое зерно без последствий.
Помните доклад Платова, - "в фураже не нуждаюсь -- лошади жируют по несжатым
полям"?!)

Поэтому-то Бенкендорфы, получившие в ходе войн именно "даугавские
земли", и слыли в первую голову -- свиноводами.

Разумеется, моей матушке -- как главе "дома Бенкендорф", больше всего
хотелось бы знать -- как извести сию гадость. Этим-то и занимались матушкины
ученые. (Забегая вперед, доложу -- с 1816 года я последовательно осушил все
болота вдоль Даугавы, а тамошние поля пять лет кряду обрабатывал купоросом.
Вот уже почти двадцать лет, как о "плесени" ни слуху, ни духу...)

Все сии изучения шли своим чередом и к 1811 году в Дерпте выработались
рекомендации "по вшам и грибку на ногах": насчет бритья голов, жаренья
шинелей, да -- пропитки портянок...

Все это -- дела занимательные, но -- не больше того. Я бы не заострил
на сем речь (ибо кому нужны чужие портянки?), ежели б...

Ежели б я, прибыв осенью 1811 года в Дерпт, не сообщил моим людям, что
якобинцы всерьез занимаются подготовкой "биологической войны" против нас.

Сие -- кроме шуток, - идея сия возникала аж в 1809 году. Иное дело, что
сему воспротивился сам Бонапарт. (Зачем ему "сия гадость", когда его армия и
так -- вооружена, да вышколена сильней прочих?!)

Но в 1811 году мы не знали сего и угроза сия довлела над нашими
действиями.

Мы знали, что Бонапарт готовит к зиме много шуб, ушанок и валенок. Так
что зимой 1811 года мы в Дерпте изучали возможность искусственного
разведения вшей.

В частности, - можно ли вшивать в мех нечто, несущее на себе вшиную
кладку? И ежели -- да, - при каких условиях вошь вылупляется из яиц и
начинает... так сказать -- "безобразничать".

По результатам работы сией Государь наградил меня -- "тайно" и
представил троих биологов к Орденам Российской Империи. "По восхитительным
итогам их деятельности". Так сказано в Указе на награждение. Это не все...

Кроме вшей, люди мои занялись спорыньей и "латгальскою плесенью".
(Работы над оспой я своей волей временно прекратил, - я не хотел уморить
собственную же Империю. В биологии надо знать -- "вши стягов не едят, и --
не видят"!)

Увы, достаточно было обратить "плесневое зерно" в муку, а муку испечь
-- грибки теряли все свои болезнетворные качества. Зато -- ежели то же самое
зерно варить "целиком" (пусть и в крутом кипятке!), грибные яды полностью
сохраняли свою страшную силу. Именно потому мы и добавили туда спорынью, -
она ровно наоборот: относительно безопасна в виде "ведьмина рожка", но
становится дикой гадостью в состояньи размолотом! И тем не менее, - основным
"поражающим фактором" был именно "синий грибок".

Главным его преимуществом было то, что кроме наших краев, он нигде не
водился и французские лекари не ведали -- ни симптомов отравления им, ни
способов излечения. (Даже в Смоленской губернии ему было так "сухо", что
пришлось заражать хлеб на полях специальными кисточками, смоченными
концентратом сей "плесени"!)

Поэтому, передавая нашу "рукотворную гадость" в войска, мы особо
подчеркивали: "В областях применения должны быть обязательно разрушены
абсолютно все мельницы, а их жернова вывезены оттуда за сто верст".

Помните записи Нея? О том, что "поля стоят с неубранным хлебом".
Помните, как Коленкур рассказывал о "безумьи Ларре"? (Спорынья в пище
вызывает галлюцинации. А еще -- ощущенье безотчетного ужаса, да Приближения
Смерти! Видимо Ларре, как врач, уберегся от "плесени", но получил изрядную
дозу "ведьминых рожек"!)

Помните об удивительных "летних" поносах несчастных -- среди зимы? И об
их быстрой гибели...

Кстати, - по весне 1813 года -- весь прошлогодний хлеб в Смоленской
губернии сжигался "нарочными зондеркомандами", а там, где он еще "стоял на
полях", поля "орошались" сырой нефтью и сразу же - поджигались. (Это и стало
главной причиной "неурожая в 1813 году" в тех краях.)

Не говорите о том моим милым Мистикам...

Многие хотели бы знать, чем сие кончилось? После Войны мои люди уехали
из Российской Империи. Разошлись по домам...

Я не смею их осуждать -- в Империи никогда не было собственной
Биологической Школы, и если Физиков, да Химиков с Математиками мы еще могли
"чем-то держать", с Биологами это не вышло...

Кроме того... Из кувшина можно вылить лишь то, что в нем налито.
Отсутствие "корней Биологии" в "русской почве" довело до того, что все итоги
многолетних работ были скорей описательными.

Мы так и не определили -- ни возбудителя оспы, ни тифа... Мы по сей
день не знаем -- каково "губительное начало" спорыньи, "плесневого грибка",
иль -- почему "нефтяной вытяжкой" можно вывести вошь? (Помните, - "У русских
вшей не было!" Но и пахли мы - соответственно.)

Судьба же троих "Орденоносцев" -- более чем примечательна. Я не смею
называть их имен, ибо ежели выяснится, что именно они "разводили" в свое
время "вшу" -- я не знаю, чем сие кончится.

Один из них вернулся в свою родную Голландию. Там он и погиб, пытаясь
найти возбудителя оспы. Он ставил опыты на себе, нанося на свою кожу
частички оспенных "пустул", кровь несчастных и гной. (Все это -- разумеется,
особым образом обработанное.) Однажды обработка не помогла, он заразился
оспой и умер...

Второй -- ревностный монархист вернулся во Францию и сразу же получил
кафедру не где-нибудь, но -- самой Натуральной Школе! Там он долго и
плодотворно работал (занимаясь в основном оспой) и перед смертью передал все
архивы (в том числе и "Дерптские"!) своему лучшему ученику и аспиранту по
имени Луи Пастер.

А тот -- над гробом Учителя поклялся завершить начатое и "найти управу
на оспу".

Третий -- уехал за океан в Северо-Американские Соединенные Штаты. Там
нет особой науки, зато -- много "практиков".

И уже через пару лет после этого американская армия стала широко
использовать все наши методы против непокорных индейцев. Взамен ушанок и шуб
в ход пошли одеяла с накидками, а место вшей заняла "черная оспа". Успех был
значительный...

Лишь после этого, сознавая, что Россия с Америкой "далеко ушли в сем
вопросе", Европа (а именно -- Англия, Франция и, конечно же -- Пруссия!)
стала быстро развивать "сей научный аспект". Правда, вам в сием -- никто не
признается.

Широко простирает Наука руки свои в дела человеческие...

Но вернусь к истории моей жизни.

Моя жена с Боткиными были в Санкт-Петербурге, когда "по войскам" прошли
бумаги обо "всех павших" (высшего сословия, разумеется), и я был среди
прочих. Боткины (кои тоже "выехали из Риги" всею семьей -- вплоть до кухарок
с кормилицами!) были поражены матушкиным "провидением" до глубины, а за
матушкой укрепилась кличка "вещуньи". Но еще более поразило всех то, что
жена моя, положив руку на чрево свое, отмахнулась:

- "Он - жив. Он еще жив. Я -- чую сие. Свекровь научила меня -- я чую
его! Быстрее. Мы не можем спасти его на таком расстоянии. Он уходит от нас",
- по сей день милый Герцен любит спрашивать у меня, что могли значить сии
слова? Возможно ли, чтоб две женщины могли поддержать жизнь любимого на
таком расстоянии?

Не знаю. Но когда Трубецкая с Волконской пожелали ехать в Сибирь за
своими любимыми, я не смел им отказывать.

Если Женщина Любит -- преграды ей нипочем... И не в моей Власти --
Лишить хоть кого-то Любви.

Не делай Ближнему так, как не хотел бы ты -- что б тебе подобное
делали...