столько накачал воды, что ему и в год не выпить. Должно быть, подумал, что
пожар!
глаза и сжимая руки, разлилась в горестных жалобах:
обманывают, да еще и с приятелем, которого я не имею удовольствия знать! Что
я вынесла от Бетси Приг за этот вечер, ни одной душе не известно! Если б она
ругала только меня в нетрезвом виде - мне даже и показалось, будто от нее
пахнет, когда она пришла, только не верилось как-то, потому что сама я не
имею этого обыкновения, - миссис Гэмп, кстати сказать, нагрузилась порядком,
и благоухание от чайника распространялось по всей комнате, - я бы это
перенесла с кротостью. Но что она говорила про миссис Гаррис, этого и
ягненок бы не мог простить. Нет, Бетси! - произнесла миссис Гэмп с
необыкновенным чувством. - Даже и червяк не стерпел бы.
чайник и, осторожно пятясь, вышел из комнаты. Джон Уэстлок, придвинув
кресло, сел рядом с миссис Гэмп. Мартин, усевшись в ногах кровати, стал
поддерживать ее с другой стороны.
скажу, когда вы придете в себя. Это не к спеху, несколько минут можно
подождать. Как вы себя чувствуете? Лучше?
пролепетала имя миссис Гаррис.
чайника.
от меня никогда не получит никакой работы.
ни в коем случае.
вашим другом и могла услышать такие вещи, ах!
что я дежурила ночью и слушала его бредни, а она - днем, только это и
спасло. Чего бы она ни наговорила и чего бы ни сделала, если бы знала то,
что я знаю, двуличная дрянь! Боже ты мой милостивый! - воскликнула Сара
Гэмп, в гневе попирая ногами пол вместо отсутствующей миссис Приг. - И я еще
должна выслушивать от такой женщины то, что она говорит про миссис Гаррис!
неправда.
же знаю, что она, моя милая, ждет меня в эту самую минуту, мистер Уэстлок, и
смотрит в окно на улицу, а на руках у нее маленький Томми Гаррис, который
зовет меня своей Гэмми, и правильно зовет, сохрани господь его пестрые ножки
(точь-в-точь кентерберийская ветчина, говорит его родной папаша, да так оно
и есть), с тех пор как я застала его, мистер Уэстлок, с красным вязаным
башмачком во рту; засунул его туда, играя, и уж захлебывается, бедный
птенчик; они посадили ребенка на полу в гостиной и ищут башмак по всему
дому, а он уж совсем задыхается! Ах, Бетси Приг, и показала же ты себя нынче
вечером! Ну, да уж больше я тебя и на порог не пущу, змея ползучая!
Гэмп, машинально подставляя стакан Мартину, который его наполнил.
Приглашали ее себе в помощницы ходить за мистером Чаффи!
Никогда Бетси Приг не будет моей компаньонкой, сэр!
торжественностью, присущей известной степени опьянения. - Теперь, когда
марка, - под этим миссис Гэмп подразумевала маску, - сорвана с лица этой
твари, я думаю, что оно и вообще никогда не годилось. Бывают причины, мистер
Уэстлок, почему семейство держит что-нибудь в тайне, и когда имеешь дело
только с тем, кого знаешь, то и можешь на него положиться. Но кто же теперь
может положиться на Бетси Приг, после того что она говорила про миссис
Гаррис, сидя вот в этом самом кресле!
будет время подыскать себе другую помощницу, миссис Гэмп?
говорят. Она глядела на Джона слезящимися глазами, шепча памятное имя,
которое оскорбила своими сомнениями Бетси Приг, - словно это был талисман
против всех земных печалей - и, как видно, уже ничего не соображала.
посоловелые глаза и сжимая руку мистера Уэстлока с материнской лаской. -
Завтра вечером, сэр, я обещала зайти к его друзьям. Мистер Чезлвит назначил
от девяти до десяти, сэр.
а после того за мистером Чаффи будут как следует присматривать, не так ли?
миссис Гэмп с таинственным видом. - Не я одна счастливо избавилась от Бетси
Приг. Не понимала я этой женщины. Она не умеет держать под замочком то, что
знает.
Гэмп медленно кивнула головой и еще более медленно поджала губы. Задремав на
минуту, она сразу же очнулась и прибавила чрезвычайно величественно:
ее посетители желают, чтобы она куда-то немедленно отправилась, и вместе с
тем хитро избегая упоминания предметов, которых она только что коснулась в
разговоре, миссис Гэмп встала, убрала чайник на обычное место, очень
торжественно заперла шкафчик и стала готовиться к нанесению
профессионального визита.
другого, кроме протабаченного черного капора, протабаченной черной шали,
деревянных башмаков и неизбежного зонтика, без которого ей невозможно было
ни принимать младенцев, ни обмывать покойников. Облачившись во все эти
доспехи, миссис Гэмп возвратилась к креслу и, усевшись на него, объявила,
что она совсем готова.
бедняжкам, - заметила она. - Не всякий это может. Какие мучения им
приходится терпеть от Бетси Приг, просто ужас.
Бетси Приг, она не открывала их, пока не уронила деревянный башмак. Ее сон
прерывался еще не раз, подобно легендарному сну монаха Бэкона *, сначала
падением второго деревянного башмака, потом падением зонтика. Зато,
избавившись от этих мешавших ей предметов, она безмятежно уснула.
- и Мартин, с трудом удерживаясь от смеха, шепнул на ухо Джону Уэстлоку:
пробормотала во сне: "Миссис Гаррис".
Гэмп, - что вам удастся допросить старика конторщика, хотя бы вам пришлось
поехать туда под видом самой миссис Гаррис. Во всяком случае, мы теперь
знаем достаточно, чтобы заставить ее делать по-нашему, - знаем благодаря
этой ссоре, которая подтверждает старую поговорку о том, что, когда
мошенники ссорятся, честным людям радость. Ну, Джонас Чезлвит, берегись
теперь! А старуха пускай себе спит сколько ей угодно. Придет время, мы
своего добьемся!
ГЛАВА L
признаниями Том обменялся со своей сестрой
себя, спокойно разговаривая о многих вещах, но только не об истории Льюсома
и ни о чем относящемся к ней; ибо Джон Уэстлок - поистине Джон был один из
самых заботливых людей на свете, невзирая на свою молодость, - настоятельно
посоветовал Тому пока что не рассказывать об этом сестре, чтобы не
беспокоить ее. "А я бы не хотел, Том, - прибавил он после некоторого
колебания, - омрачить ее счастливое личико или потревожить ее кроткое сердце
даже за все богатства и почести мира!" Поистине Джон отличался
необыкновенной добротой, до чрезвычайности даже. Если б Руфь была его
дочерью, говорил Том, и тогда он не мог бы проявить к ней больше внимания.
менее оживлены и веселы, чем всегда. Том не догадывался, что причиной этому
была Руфь, и приписывал все тому, что сам он настроен довольно невесело. Да
так оно и было, ибо самое легкое облачко на ясном небе ее души бросало свою
тень и на Тома.
действительно. Когда Том смотрел в другую сторону, ее ясные глаза, украдкой
Белоусов Валерий
Посняков Андрей
Ильин Андрей
Ильин Андрей
Корнев Павел
Перумов Ник