абстрактного и конкретного вообще. - Поэтому и при обучении, например,
чтению благоразумно начинают не с чтения целых слов или хотя бы слогов, а с
элементов слов и слогов и со знаков абстрактных звуков; в буквенном письме
разложение конкретного слова на его абстрактные звуки и их знаки уже
произведено, и обучение чтению именно поэтому становится одним из первых
занятий абстрактными предметами. В геометрии следует начинать не с того или
иного конкретного пространственного образа, а с точки и линии, а затем с
плоских фигур, из последних не с многоугольников, а с треугольника, из
кривых же линий-с круга. В физике следует освободить отдельные свойства
природы или отдельные материи от их многообразных переплетений, в которых
они находятся в конкретной действительности и представить их в их простых,
необходимых условиях;
созерцание их должно быть подготовлено таким образом чтобы они сначала
выступили освобожденными от всякого видоизменения теми обстоятельствами,
которые внешни их собственной определенности, и как такие были фиксированы.
Магнетизм, электричество, различные виды газов и т. д. - это предметы
'познание которых приобретает свою определенность единственно лишь благодаря
тому, что они схватываются- изъятыми из конкретных состояний, в которых они
выступают в действительности. Эксперимент, правда, представляет их
созерцанию в некотором конкретном случае; но чтобы быть научным, он должен,
с одной стороны, брать для этого лишь необходимые условия, а с другой-он
должен быть многократно повторен, чтобы показать, что неотделимая
конкретность этих условии несущественна, поскольку условия эти выступают то
в одном конкретном виде, то в другом и, стало быть, для познания остается
лишь их абстрактная форма. - Приведем еще один пример: могло бы казаться
естественным и благоразумным рассматривать цвет сначала так, как он
конкретно являет себя животному субъективному чувству, затем вне субъекта
как некоторое витающее словно призрак явление и, наконец, во внешней
действительности как прикрепленное к объектам. Однако для познания всеобщая
и тем самым истинно первая форма - средняя из названных - цвет как витающий
между субъективностью и объективностью в виде известного всем спектра, еще
без всякого смешения с субъективными и объективными обстоятельствами. Эти
обстоятельства вначале лишь мешают чистому рассмотрению природы этого
предмета, ибо они относятся к нему как действующие причины и потому
оставляют нерешенным вопрос о том, имеют ли определенные изменения, переходы
и соотношения цвета свое основание в его собственной специфической природе,
или же их следует приписать скорее болезненному специфическому характеру
этих обстоятельств, здоровым или болезненным особенным состояниям и
действиям органов субъекта или же химическим, растительным, животным силам
объектов. - Можно привести много и других примеров из области познания
органической природы и мира духа; повсюду абстрактное должно составлять
начало и ту стихию, в которой и из которой развертываются особенности и
богатые образы конкретного.
смысле отличие особенного от всеобщего, однако это всеобщее само уже есть
определенное и, стало быть, лишь одно из звеньев членения. Поэтому для него
имеется высшее всеобщее;
до бесконечности. Для рассматриваемого здесь познания нет никакой
имманентной границы, так как оно исходит из данного и его началу (Ersten)
присуща форма абстрактной всеобщности. Итак, какой-нибудь предмет, который
по видимости обладает элементарной всеобщностью, делается предметом
определенной науки и служит абсолютным началом постольку, поскольку
предполагается, что представлению он же известен и поскольку сам он берется
как не нуждающийся ни в каком выведении. Дефиниция берет его как
непосредственный предмет.
движения требовался бы только некоторый имманентный принцип, т. е.
требовалось бы начинать со всеобщего и понятия; но рассматриваемому здесь
познанию недостает такого принципа, потому что оно занимается лишь
касающимся формы определением понятия, взятым без его рефлексии-в-себя, и
потому берет определенность содержания из данного. Для входящего в состав
членения особенного нет собственного основания ни относительно того, что
должно составлять основание членения, ни касательно того определенного
отношения, в котором члены дизъюнкции должны находиться друг с другом. Дело
познания может поэтому состоять здесь лишь в том, чтобы, с одной стороны,
упорядочить найденное в эмпирическом материале особенное, а с другой -
посредством сравнения найти и его всеобщие определения. Эти определения
тогда признаются основаниями членения, которые могут быть многообразны,
точно так же как могут иметь место столь же многообразные членения сообразно
этим основаниям. Отношение звеньев членения - видов - друг к другу имеет
только то всеобщее определение, что они определены друг относительно друга
по принятому основанию членения; если бы разница между ними основывалась на
каком-нибудь другом соображении, то они не были бы координированы друг с
другом как равноценные.
Bestimmtseins) законы для этой деятельности членения могут состоять лишь в
формальных, пустых правилах, которые ни к чему не приводят. - Так, мы видим,
в качестве правила установлено, что членение должно исчерпывать понятие; на
самом же деле исчерпывать понятие должно каждое отдельное звено членения. Но
[здесь] имеется, собственно говоря, в виду, что исчерпана должна быть именно
определенность понятия; однако при эмпирическом многообразии видов, лишенном
определения внутри себя исчерпыванию понятия нисколько не способствует то,
что находят в наличии большее или меньшее количество этих видов; будет ли,
например, вдобавок к 67 видам попугаев найдена еще одна дюжина видов, это
для исчерпывания рода безразлично. Требование исчерпывания может означать
лишь следующее тавтологическое положение: все виды должны быть перечислены
полностью Очень легко может случиться, что с расширением эмпирических знаний
найдутся виды, которые не подходят под принятое определение рода, потому что
этот род часто принимается больше на основании смутного представления обо
всем облике (Habitus), чем на основании того или иного отдельного признака,
который явно должен служить для определения рода. - В таком случае нужно
было бы изменить род и обосновать, почему следует рассматривать другое
количество видов как виды нового рода, т. е. род определился бы исходя из
того, что было бы объединено по какому-то соображению, которое хотят принять
за единство; само это соображение было бы при этом основанием членения. И
наоборот, если продолжают держаться за первоначально принятую определенность
как за отличительное свойство рода, то пришлось бы исключить тот материал,
который хотели объединить как виды вместе с прежними видами. Такой способ
действия, не заключающий в себе понятия, когда то принимают некоторую
определенность за существенный момент рода и согласно этому включают в этот
род то или другое особенное или исключают его из него, то начинают с
особенного и руководствуются при его сочетании опять-таки другой
определенностью, - такой способ являет собой игру произвола, который решает,
какую часть или сторону конкретного удержать и сообразно с этим осуществить
классификацию. - Физическая природа сама собой являет нам такую случайность
в принципах членения; в силу ее зависимой, внешней действительности она
находится в многообразной, для нее также данной, связи; потому и оказывается
налицо множество принципов, с которыми она должна сообразоваться, стало
быть, в одном ряду своих форм она следует одному принципу, а в других рядах
- другим, а также порождает смешанные промежуточные образования,
представляющие одновременно разные стороны. Отсюда происходит то, что в
одном ряду природных вещей выступают как весьма характерные и существенные
такие признаки, которые в другом ряду становятся неявственными и
бесцельными, тем самым становится невозможным держаться одного такого рода
принципа классификации.
они вообще различаются друг от друга, не будучи противоположными. Дизъюнкция
понятия была показана выше в ее определенности; если особенность принимают
без отрицательного единства понятия как непосредственную и данную, то
различие сохраняется лишь при ранее рассмотренной рефлективной форме
разности вообще. В природе понятие, как правило, внешне воплощено, отсюда -
полное равнодушие [друг к Другу ] различенных моментов (des Unterschiedes).
Поэтому нередко в качестве принципа членения берется число.
быть, членение вообще, все же можно приписать некоторому инстинкту разума
то, что в этом познании находят такие основания членения и такие членения,
которые, насколько это допускают чувственные свойства, оказываются более
соответствующими понятию. Например, в классификационных системах животных
широко применяются в качестве основания членения орудия принятия пищи, зубы
и когти; их берут прежде всего лишь как то, в чем можно легче наметить
признаки для субъективной цели познания. На самом же деле в этих органах не
только заключается различие, принадлежащее некоторой внешней рефлексии, но
они составляют тот жизненный центр животной индивидуальности, где она
полагает самое себя как соотносящуюся с собой единичность, выделяющую себя
из своего иного - из внешней ей природы и из непрерывной связи с другим. - У
растений органы оплодотворения образуют тот высший пункт растительной жизни,
которым растение указывает на переход к половому различию и тем самым к
индивидуальной единичности. Поэтому классификационная система с полным
правом обратилась к этому пункту как к основанию членения, хотя и
недостаточному, но многоохватывающему, и этим положила в основание такую
определенность, которая есть не просто определенность для внешней рефлексии
ради сравнения, но в себе и для себя есть наивысшая определенность,
доступная растению.
составляет переход особенности в единичность;
соотносящаяся с собой определенность, различие предмета внутри самого себя и
Ильин Андрей
Трубников Александр
Глуховский Дмитрий
Суворов Виктор
Рыбаков Вячеслав
Роллинс Джеймс