Рюэя, в каком бы направлении они ни ехали.
как он не удалялся от Рюэя, а ехал в Сен-Жермен, то никто на него не об-
ратил внимания, и его переезд совершился без помехи.
посол увидал, был Бернуин собственной своей персоной. Стоя у дверей, он
ждал вестей о своем исчезнувшем господине.
за, сам себе не веря. Но д'Артаньян дружески кивнул ему головой, сошел с
лошади и, бросив поводья проходившему мимо лакею, с улыбкой подошел к
камердинеру.
сне под влиянием кошмара. - Господин д'Артаньян!
Иль-де-Франсу и попросил нас, графа де Ла Фер, господина дю Валлона и
меня, проводить его. Мы слишком ретивые слуги и не могли отказать ему в
такой просьбе. Мы выехали вчера, и вот я прибыл сюда.
личное ее величеству. Такое поручение можно доверить только человеку на-
дежному, почему он и послал меня в Сен-Жермен. Итак, Бернуин, если вы
желаете сделать приятное вашему господину, предупредите ее величество,
что я прибыл, и поясните, по какому делу.
единственным человеком, который мог успокоить Анну Австрийскую; поэтому
Бернуин тотчас же отправился доложить ей об этом странном посольстве.
Как он и предвидел, королева приказала ввести к ней д'Артаньяна.
Не дойдя до нее трех шагов, он опустился на одно колено и передал ей
послание.
дательного письма или охранной грамоты. Королева пробежала ее, узнала
почерк кардинала, на этот раз немного дрожащий, и так как в письме ниче-
го не говорилось о том, что, собственно, произошло, то она стала спраши-
вать о подробностях.
рый умел при известных обстоятельствах на себя напускать.
лением. Она не понимала, как мог один человек задумать такое предприя-
тие, а особенно - как у него хватало смелости рассказывать о нем ей, ко-
торая, конечно, и желала и даже обязана была покарать его за это.
да д'Артаньян кончил свой рассказ. - Вы осмеливаетесь признаваться мне в
вашем преступлении и рассказывать мне о своей измене?
личество не так поняли меня; здесь нет ни преступления, ни измены. Гос-
подин Мазарини заключил нас в тюрьму, господина дю Валлона и меня, так
как мы не могли поверить, что он послал нас в Англию только для того,
чтобы спокойно глядеть, как будут рубить голову королю Карлу, зятю ваше-
го покойного супруга, мужу королевы Генриетты, вашей сестры и гостьи;
мы, конечно, сделали все от нас зависящее для спасения жизни этого нес-
частного короля. Мы поэтому были убеждены, мой друг и я, что произошло
какое-то недоразумение, жертвой которого мы стали, и нам необходимо было
объясниться с его преосвященством. А объяснение это привело бы к жела-
тельным результатам, только если бы оно совершилось спокойно, без вмеша-
тельства посторонних. Вот почему мы отвезли господина кардинала в замок
моего друга, и там мы объяснились. И вот, ваше величество, как мы дума-
ли, так оно и было: произошла ошибка. Господин Мазарини предположил, что
мы служили генералу Кромвелю, вместо того чтобы служить королю Карлу,
что было бы крайне постыдным делом: это бросило бы тень на него и на ва-
ше величество и было бы низостью, которая запятнала бы начинающееся
царствование вашего сына. Мы представили кардиналу доказательства про-
тивного, и эти доказательства я готов представить и вашему величеству,
сославшись на свидетельство августейшей вдовы, которая плачет в Лувре,
куда ваше величество изволили поместить ее. Доказательства эти удовлет-
ворили его вполне; вот он и послал меня к вашему величеству поговорить с
вами о награде, какой заслуживают люди, которых до сих пор плохо ценили
и несправедливо преследовали.
мне редко случалось встречать подобную наглость.
наших намерений, как было и с господином Мазарини, - сказал д'Артаньян.
заблуждаюсь относительно вас, я сейчас велю вас арестовать, а через час
двинусь во главе армии освобождать моего министра.
сказал д'Артаньян, - прежде всего потому, что это было бы бесполезно и
привело бы к очень тяжелым последствиям. Еще до того как его успеют ос-
вободить, господин кардинал успеет умереть, и он в этом настолько уве-
рен, что просил меня, в случае если я замечу такие намерения вашего ве-
личества, сделать все возможное, чтобы отклонить вас от этого плана.
предусмотрен, как и попытка к освобождению господина кардинала. Если
завтра в назначенный час я не вернусь, послезавтра утром кардинал будет
препровожден в Париж.
противном случае вы знали бы, что кардинал раз пять-шесть был в Париже,
после того как мы из него выехали, и что он виделся с господином Бофо-
ром, герцогом Бульонским, коадъютором и д'Эльбефом, и никому из них в
голову не пришло арестовать его.
мои и не повезут господина кардинала к этим господам: каждый из них
преследует в этой войне свои собственные интересы, и кардинал, попав к
ним, сможет дешево отделаться. Нет, они доставят его в парламент. Прав-
да, членов этого парламента можно подкупить в розницу, но даже господин
Мазарини недостаточно богат, что подкупить их гуртом.
взгляд, который у обычной женщины мы назвали бы презрительным, а у коро-
левы - грозным, - мне кажется, вы мне угрожаете, мне, матери вашего ко-
роля!
нужден к этому. Я позволяю себе больше, чем следует, потому что я должен
стоять на высоте событий и лиц. Но поверьте, ваше величество, так же
верно, как то, что в груди у меня - сердце, которое бьется за вас, - вы
были нашим кумиром, и - бог мой, разве вы этого не знаете? - мы двадцать
раз рисковали жизнью за ваше величество. Неужели вы не сжалитесь и ваши-
ми верными слугами, которые в течение двадцати лет оставались в тени, ни
словом, ни вздохом не выдав той великой, священной тайны, которую они
имели счастье хранить вместе с вами? Посмотрите на меня, - на меня, ко-
торый говорит с вами, - на меня, которого вы обвиняете в том, что я воз-
высил голос и говорю с вами угрожающе. Кто я?.. Бедный офицер без
средств, без крова, без будущего, если взгляд королевы, которого я так
долго ждал, не остановится на мне хоть на одну минуту. Посмотрите на
графа де Ла Фер, благороднейшее сердце, цвет рыцарства: он восстал про-
тив королевы, вернее, против ее министра, и он, насколько мне известно,
ничего не требует. Посмотрите, наконец, на господина дю Баллона - вспом-
ните его верную душу и железную руку: он целых двадцать лет ждал одного
слова из ваших уст, - слова, которое дало бы ему герб, давно им заслу-
женный. Взгляните, наконец, на ваш народ, который должен же что-нибудь
значить для королевы, на ваш народ, который любит вас и вместе с тем
страдает, который вы любите и который тем не менее голодает, который ни-
чего иного не желает, как благословлять вас, и который иногда... Нет, я
не прав: никогда народ ваш не будет проклинать вас, ваше величество.
Итак, скажите одно слово - и всему настанет конец, мир сменит войну,
слезы уступят место радости, горе - счастью.
странное выражение нежности.
сказала она.
вы, кажется, сомневались: что мы все же кое-чего стоим и заслуживаем не-
которого внимания.
тупая ни перед чем? - сказала Анна Австрийская.
меняться?
продолжать борьбу, похитить меня самое из дворца и выдать меня Фронде,
как вы хотите теперь выдать ей моего министра?
со своим ребяческим гасконским задором. - Но если бы мы вчетвером решили
это, то непременно бы исполнили.
Контровский Владимир
Шилова Юлия
Василенко Иван
Пехов Алексей
Майер Стефани
Флинт Эрик