Чтение 179–й страницы книги ~Граф Монте-Кристо~

те-Кристо в один этот взгляд.

Он предложил графине руку; она оперлась на нее, вернее, едва косну-
лась ее своей маленькой рукой, и они сошли вниз по одной из каменных
лестниц крыльца, окаймленной рододендронами и камелиями.

Следом за ними, а также и по другой лестнице, с радостными возгласами
устремились человек двадцать, желающих погулять по саду.

XIV. ХЛЕБ И СОЛЬ

Госпожа де Морсер прошла со своим спутником под зеленые своды липовой
аллеи, которая вела к теплице.

- В гостиной было слишком жарко, не правда ли, граф? - сказала она.

- Да, сударыня, и ваша мысль открыть все двери и ставни - прекрасная
мысль.

Говоря эти слова, граф заметил, что рука Мерседес дрожит.

- А вам не будет холодно в этом легком платье, с одним только газовым
шарфом на плечах? - сказал он.

- Знаете, куда я вас веду? - спросила графиня, не отвечая на вопрос.

- Нет, сударыня, - ответил Монте-Кристо, - по, как видите, я не про-
тивлюсь.

- К оранжерее, что виднеется там, в конце этой аллеи.

Граф вопросительно взглянул на Мерседес, но она молча шла дальше, и
Монте-Кристо тоже молчал.

Они дошли до теплицы, полной превосходных плодов, которые к началу
июля уже достигли зрелости в этой температуре, рассчитанной на то, чтобы
заменить солнечное тепло, такое редкое у нас.

Графиня отпустила руку Монте-Кристо и, подойдя к виноградной лозе,
сорвала гроздь муската.

- Возьмите, граф, - сказала ода с такой печальной улыбкой, что, каза-
лось, на глазах у нее готовы выступить слезы. - Я знаю, наш французский
виноград не выдерживает сравнения с вашим сицилианским или кипрским, но
вы, надеюсь, будете снисходительны к нашему бедному северному солнцу.

Граф поклонился и отступил на шаг.

- Вы мне отказываете? - сказала Мерседес дрогнувшим голосом.

- Сударыня, - отвечал Монте-Кристо, - я смиренно прошу у вас проще-
ния, но я никогда не ем муската.

Мерседес со вздохом уронила гроздь.

На соседней шпалере висел чудесный персик, выращенный, как и виног-
радная лоза, в искусственном тепле оранжереи. Мерседес подошла к барха-
тистому плоду и сорвала его.

- Тогда возьмите этот персик, - сказала она.

Но граф снова повторил жест отказа.

- Как, опять! - сказала она с таким отчаянием в голосе, словно подав-
ляла рыдание. - Право, мне не везет.

Последовало долгое молчание; персик, вслед за гроздью, упал на песок.

- Знаете, граф, - сказала, наконец, Мерседес, с мольбой глядя на Мон-
те-Кристо, - есть такой трогательный арабский обычай: те, что вкусили
под одной кровлей хлеба и соли, становятся навеки друзьями.

- Я это знаю, сударыня, - ответил граф, - но мы во Франции, а не в
Аравии, а во Франции не существует вечной дружбы, так же как и обычая
делить хлеб и соль.

- Но все-таки, - сказала графиня, дрожа и глядя прямо в глаза Мон-
те-Кристо, и почти судорожно схватила обеими руками его руку, - все-таки
мы друзья, не правда ли?

Вся кровь прихлынула к сердцу графа, побледневшего, как смерть, затем
бросилась ему в лицо и на несколько секунд заволокла его глаза туманом,
как бывает с человеком, у которого кружится голова.

- Разумеется, сударыня, - отвечал он, - почему бы нам не быть
друзьями?

Этот тон был так далек от того, чего жаждала Мерседес, что она отвер-
нулась со вздохом, более похожим на стон.

- Благодарю вас, - сказала она.

И она пошла вперед.

Они обошли весь сад, не проронив ни слова.

- Граф, - начала вдруг Мерседес, после десятиминутной молчаливой про-
гулки, - правда ли, что вы много видели, много путешествовали, много
страдали?

- Да, сударыня, я много страдал, - ответил МонтеКристо.

- Но теперь вы счастливы?

- Конечно, - ответил граф, - ведь никто не слышал, чтобы я когда-ни-
будь жаловался.

- И ваше нынешнее счастье смягчает вашу душу?

- Мое нынешнее счастье равно моим прошлым несчастьям.

- Вы не женаты?

- Женат? - вздрогнув, переспросил Монте-Кристо. - Кто мог вам это
сказать?

- Никто не говорил, но вас несколько раз видели в Опере с молодой и
очень красивой женщиной.

- Это невольница, которую я купил в Константинополе, дочь князя, ко-
торая стала моей дочерью, потому что на всем свете у меня нет ни одного
близкого человека.

- Значит, вы живете одиноко?

- Одиноко.

- У вас нет сестры... сына... отца?

- Никого.

- Как вы можете так жить, не имея ничего, что привязывает к жизни?

- Это произошло не по моей вине, сударыня. Когда я жил на Мальте, я
любил одну девушку и должен был на ней жениться, но налетела война и ум-
чала меня от нее, как вихрь. Я думал, что она достаточно любит меня,
чтобы ждать, чтобы остаться верной даже моей могиле. Когда я вернулся,
она была уже замужем. Это обычная история каждого мужчины старше двадца-
ти лет. Быть может, у меня было более чувствительное сердце, чем у дру-
гих, и я страдал больше, чем страдал бы другой на моем месте, вот и все.

Графиня приостановилась, словно ей не хватило дыхания.

- Да, - сказала она, - и эта любовь осталась лежать камнем на вашем
сердце... Любишь по-настоящему только раз в жизни... И вы не виделись
больше с этой женщиной?

- Никогда.

- Никогда!

- Я больше не возвращался туда, где она жила.

- На Мальту?

- Да, на Мальту.

- Она и теперь на Мальте?

- Вероятно.

- И вы простили ей ваши страдания?

- Ей - да.

- Но только ей; вы все еще ненавидите тех, кто вас с ней разлучил?

- Нисколько. За что мне их ненавидеть?

Графиня остановилась перед Монте-Кристо; в руке она все еще держала
обрывок ароматной грозди.

- Возьмите, - сказала она.

- Я никогда не ем муската, сударыня, - ответил Монте-Кристо, как буд-
то между ними не было никакого разговора на эту тему.

Графиня жестом, полным отчаяния, отбросила кисть винограда в ближай-
шие кусты.

- Непреклонный! - прошептала она.

Монте-Кристо остался столь же невозмутим, как если бы этот упрек от-
носился не к нему.

В эту минуту к ним подбежал Альбер.

- Матушка, - сказал он, - большое несчастье!

- Что такое? Что случилось? - спросила графиня, выпрямляясь во весь
рост, словно возвращаясь от сна к действительности. - Несчастье, ты го-
воришь? В самом деле, теперь должны начаться несчастья!

- Приехал господин де Вильфор.

- И что же?

- Он приехал за женой и дочерью.

- Почему?

- В Париж прибыла маркиза де Сен-Меран и привезла известие, что мар-
киз де Сен-Меран умер на пути из Марселя, на первой остановке. Госпожа
де Вильфор была так весела, что долго не могла понять и поверить; но
мадемуазель Валентина при первых же словах, несмотря на всю осторожность
ее отца, все угадала; этот удар поразил ее, как громом, и она упала в
обморок.

- А кем маркиз де Сен-Меран приходится мадемуазель Валентине де
Вильфор? - спросил граф.

- Это ее дед по матери. Он ехал сюда, чтобы ускорить брак своей внуч-
ки с Францем.

- Ах, вот как!

- Теперь Францу придется подождать. Жаль, что маркиз де Сен-Меран не
приходится также дедом мадемуазель Данглар!

- Альбер, Альбер! Ну, что ты говоришь? - с нежным упреком сказала
г-жа де Морсер. - Он вас так уважает, граф, скажите ему, что так не сле-
дует говорить!

Она отошла на несколько шагов.

Монте-Кристо взглянул на нее так странно, с такой задумчивой и вос-
торженной нежностью, что она вернулась назад.

Она взяла его руку, сжала в то же время руку сына и соединила их.

- Мы ведь друзья, правда? - сказала она.

- Я не смею притязать на вашу дружбу, сударыня, - сказал граф, - но