стола - в рот! Куска хлеба не кинем наземь! А ежели когда с нами такое
содеет - пропадем!
разговор о воспитании:
рубеж, ко франкам там, тевтонам али фрягам отошлют, и он в ихнем знатном
доме пажом, слугою, по-нашему, несколько летов прослужит, а после
оруженосцем у рыцаря тово, еще летов семь - десять, дак и речь родную
забудет, поди! Уже не станет и знать, как в родимой-то Польше еговые
смерды живут! А после цепь золотую на шею взденет, ежели стал рыцарем, да
золотыми поля будет засевать али там, по посольскому делу, драгие камни с
платья терять понарошку: подбирайте, мол! Видели мы, как ихние простые
паненки-то живут, серебра и того нету в доме! Коли б знатный...
дак за рубеж нейдет богачество то, у себя и остаетси! А тут он, положим,
где <теряет> драгие камни-то? В Риме! Где золотом сорит? В Париже там, в
Неаполе али в каких немецких градах! Богачество-то и утекат из страны! И
знать ихня, коли там воспитана, своих-то не больно и любит! По то они и
немецкого короля держали! Ну, не немецкого, угорского, фряжского, скажем -
одна суть! Уж набольший-то в государстви должон быти из своих! Ему землю
боронить, смердов пасти, штоб не истерялись вконец, а не золотом сорить по
Парижам! Нет, ты с нами посиди, наших щей поешь, тогда и мы тебя полюбим!
государства должон быти единый глава. Скажет - сполняй! Иначе земле разор!
Досыти навидались, как князья резались у нас, а татары пришли, и где те
прегордые вельможи? Как тараканы попрятались по щелям! У их тут не понять
што, а нам без сильной власти нельзя никак! Без того мигом у нас не те,
дак другие и землю отберут! Дань данью, а там и последних животов лишиться
придет!
тебя, не по раз зрел и баял с им однова... Простой! И в деле строг! Ето уж
князю надобно, не то и мы враз на шею сядем! Нет, наша жисть не в пример
лучше ихней! И попы у их, почто безбрачны? Токмо веселых женок около себя
плодят! Един соблазн!
понять не хотят. Теперь спор завели о вере, чья лучше. Орденские рыцари
вот уже второй век доказывают превосходство своей веры мечами! Не будешь
сильным, не станут и слушать тебя, будь хоть четырежды прав!
Сотрапезники, по-русски, вполпьяна, сбиваясь с мысли и гневая, уже орали,
мало слушая друг друга, и хорошо, что предусмотрительный Витовт не
пригласил поляков или кого из литовских князей!
что, попав под Польшу, Червонная Русь испытает досыти лиха, и про прежние
утеснения православных, кто-то вспомнил даже Магнусов крестовый поход,
досталось и грекам, василевсу, что согласил на унию, всем прочим, что
предали Кантакузина, а теперь сами лижут сапоги туркам... И что
расстройство дел в русской митрополии от греков, и что латиняне предали
заветы Христа, - словом, досыти было говорено верного и неверного.
сказавши веско:
вовсе! Евсевий путает, пишет с чужих слов, да не в том суть! А в том, как
уж сам Христос отвергся земного царства, рек: <Отойди от меня, Сатана!> -
так тому и быть надлежит! Соборно штоб! Как у нас, в православии! А папа
ихний похотел быти царем земным, заместившим царя небесного! Отселе и
ереси, и соблазн, и черные мессы, и всякая иная неподобь! По то и
умствуют, и тот, небесный, мир строют по образцу мира земного. Опять
соблазн! Владыко Алексий говорил не единожды, что ежели отвергают себя от
духовного приятия Бога, не ищут обожения и света Фаворского бегут, яко
Варлаам в споре с Акиндином и Паламою, то и остается умственность, кою и
от Лукавого возможно принять! Возвысили власть земную и отверглись
небесного озарения! Кто скажет, не сам ли Сатана подсказывает им сии
умствования, не озаренные светом Фавора? В церкви Божьей нет ни больших,
ни малых. Они же даже Триединого разделили, противопоставивши сына отцу! И
всех людинов такожде, поряду! Даже и в причастии тела Христова не равны
суть у их миряне с духовными. А не единые ли дети нашего Небесного Отца? И
какая иная проистечет из сего неподобь? Умствуя, возможно и Господа
отринуть, и возгордиться паче Господа самого! Поставив и объявив смертного
Папу наместником Божиим на земле, содеяли они первый шаг к неверию! И
ныне, с умалением греческой церкви, нам, русичам, надлежит сохранить и
пронести в чистоте и смирении веры истинные заветы Христа! На нас смотрит
Господь и от нас ждет подвигов духовных!
Подумай!
крещение Литвы? Литва, почитай, православная! Русичи - все, а и литвинов
половина никак!
Дону стояли с верою и выстояли! А Москву от безверия сдали!
молись! Сказано дедами: верного за грех сугубо накажет Господь!
православных землях! И с тем не Господу служат они, а Сатане!
русичи, кричали литвины... Один лишь Василий, уединясь с Софьей
Витовтовной, не принимал участия в богословском споре. Меж ними теперь шла
иная беседа - из улыбок и междометий, рассеянных слов и вздохов, нечаянных
касании рук и жаркого дыхания подступающей бури чувств, которая уже
охватывала Василия и понемногу начинала затягивать литовскую княжну.
бровь.
влюбленность в Софью. - Веру не меняют, как и Родину! - И смолк.
крестился в третий раз и как раз в римскую веру. Он подозрительно глянул
на девушку. Она, сверкнувши взором, уже хотела было спросить: <А ради
меня?!> - и прикусила язык. Поняла, что он ответит ей и что воспоследует
затем. Софья была хорошей ученицей своего родителя! Вместо того,
коснувшись пальчиками его руки, сказала:
тут поняла и, щадя самолюбие Василия, перевела речь, вопросив о королеве:
согласен ли он, что Ядвига красавица, каких поискать?
отмолвил он и, поднявши взор, решась, словно в воду, домолвил: - Ты милей!
мужа, внимательноглазый Витовт склонил голову: мол, все идет, как должно,
жена!
тем Витовт. - Да нет! У князя Дмитрия это не единственный сын! Овчинка
выделки не стоит... Ну, а тогда... Соню, конечно, надобно будет крестить в
православие, тут и слова нет... Нет, не решится Ягайло на таковую пакость!
Да и не до того ему нынче!
очень <до того>.
опустошенный, мрачно глядя перед собой. На миг все его затеи показались
Витовту бессильным метанием перед властью иной, давящей и подавляющей
силы, и он позавидовал этим русичам, так несомненно уверенным в
превосходстве себя самих и своей веры над всем этим каменным и пышным
великолепием католического Запада...
княжна. - Когда я спросила, не переменит ли веру, надулся как индюк! Вера,
мол, одна, как родина, и ее не меняют! Едва меня не оттолкнул...
повернулся язык. Дочь промолчала, поглядев затуманенным взглядом куда-то
вдаль.
привлек дочь к себе. Любил ее, иногда, чувствовал, паче, чем сыновей, из
которых пока еще не ведал, что получится. Слишком просты, бесхитростны
Максимов Альберт
Самойлова Елена
Афанасьев Роман
Ильин Андрей
Шилова Юлия
Володихин Дмитрий