рано или поздно разразится скандал. Кто вас спасет тогда? Отвечайте мне.
Кто спасет ее? Потому что, хотя она и не виновата в вашей любви, эта лю-
бовь в руках ее врагов будет обвинением против нее.
нуту.
состоянии ни думать, ни действовать; сейчас я не стою самого заурядного
человека; сейчас, видишь ли, последние силы покинули меня, самые твердые
мои решения разлетелись в прах, я больше не способен к борьбе. Помнишь,
в лагерной жизни нам не раз случалось отправляться на разведку в одино-
честве и подчас сталкиваться с отрядом в пять или шесть фуражиров; ниче-
го не значит, начинаешь сражаться; случается, что к ним подоспеет еще
человек шесть, тогда совсем озвереешь, но продолжаешь драться; но если
налетит еще шесть, восемь, десять человек со всех сторон, тогда остается
только пришпорить коня, если он есть, или же пасть под пулями, если не
хочешь бежать. Так вот, я точно в таком положении: сначала я боролся с
самим собою, потом с Бекингэмом. Теперь появился король; я не стану
вступать в борьбу с королем, ни даже, спешу прибавить, если бы король
оставил ее, с одним лишь характером этой женщины. О, я нисколько не
обольщаю себя: попав в сети этой любви, я погибну.
очень падка на все новое, чувствительна к похвалам, хотя бы эти похвалы
исходили от слепого или ребенка, и ты воспылал такой страстью, что готов
сгубить себя. Ну, любуйся ею, обожай ее; ибо, увидя ее, никто не может
не влюбиться, если только сердце его не занято другою. Но, любя ее, ува-
жай в ней прежде всего сан ее мужа, потом его самого и, наконец, не за-
бывай ее собственной безопасности.
ня. За то, что ты говоришь мне о ней все хорошее, что ты о ней думаешь,
а может быть, даже такое, чего и не думаешь.
то, что думаю, и в таких случаях я молчу; но когда я говорю, то не умею
притворяться и обманывать, и тот, к кому я обращаюсь, может вполне дове-
рять мне.
му шороху в кустах и внимательно всматривалась в темноту.
Она вовсе не легкомысленна, она суетна; она вовсе не падка на новое, она
не помнит старого и ничему не верит; она не чувствительная к похвалам
женщина, а отъявленная и жестокая кокетка. Дьявольская кокетка! О! Это
правда. Поверь, Бражелон, я испытываю все муки ада; я, храбрый, страстно
любящий опасность человек, натыкаюсь на опасность, превосходящую мои си-
лы и мою храбрость. Но знаешь ли, Рауль, я приберегаю для себя победу,
которая будет стоить ей много горьких слез.
прислонился головой к стволу дуба.
скажу: "Я был молод, я с ума сходил от любви; однако, пресмыкаясь у ва-
ших ног, я, из уважения к вам, не смел взглянуть на вас, ожидая, чтобы
ваш взгляд ободрил меня. Мне показалось, что я поймал этот взгляд, я
поднялся, и тогда без всякого повода с моей стороны, кроме того, что я
полюбил вас еще сильнее, если только это возможно, - тогда вы вдруг от-
толкнули меня из каприза, чтобы доставить себе удовольствие, бессердеч-
ная женщина, ни во что не верующая, не знающая, что такое любовь. Нес-
мотря на то что в жилах ваших течет королевская кровь, вы недостойны
любви честного человека; я казню себя за то, что слишком любил вас, и,
умирая, проклинаю вас".
звучавшей в словах молодого человека, - я же сказал тебе, де Гиш, что ты
сумасшедший!
здесь не с кем воевать, я отправлюсь куда-нибудь на север, поступлю на
службу к императору, и сострадательная пуля какого-нибудь венгерца, хор-
вата или турка положит конец моему существованию.
вскочил и насторожился.
сидел на скамейке, сжимая голову руками.
ная и взволнованная. Одной рукой она отстраняла ветви, касавшиеся ее ли-
ца, а другой откинула капюшон плаща, которым были окутаны ее плечи. По
влажным, блестящим глазам, по царственной осанке, по ее величественному
жесту, а еще больше по биению своего сердца де Гиш узнал принцессу и,
вскрикнув, закрыл глаза.
почтительное приветствие.
ры, посмотрите, нет ли здесь где-нибудь в аллеях или между деревьями мо-
их фрейлин. А вы, граф, останьтесь, я устала, дайте мне вашу руку.
пуган, как при звуках этого голоса.
уже принял окончательное решение; поэтому он встал и, видя замеша-
тельство Бражелона, бросил на него взгляд, полный глубокой призна-
тельности.
и пожал руку своего благородного друга; из груди его вырвался вздох, в
котором он отдавал, казалось, дружбе всю жизнь, трепетавшую еще в его
сердце.
окончания этого немого разговора. Рука ее, ее царственная рука, осталась
простертой в воздухе и, когда Рауль ушел, опустилась без гнева, но не
без волнения, на руку де Гиша.
слышны были только шаги Рауля, поспешно удалявшегося по невидимым дорож-
кам.
тах которой сверкали звезды.
которое в эту ночь слышало и позволило слышать другим столько пылких ре-
чей, и, выйдя с ним на соседнюю лужайку, откуда было видно далеко кру-
гом, сказала:
во.
молодой человек.
Гиш.
волной.
что говорили?
сейчас упадет в обморок.
предпочитаю обидную для меня откровенность лживой лести. Пусть будет
так! Значит, по вашему мнению, господин де Гиш, я низкая кокетка?
как не мог бы назвать низкою ту, которая для меня дороже всего на свете;
нет, нет, я этого не говорил!
зажженным ею же самой, и не старается потушить это пламя, - низкая жен-
щина.
граф. - Что я такое, боже мой, по сравнению с вами, и стоит ли вам бес-
покоиться, существую ли я на свете?
вас знаю, я вовсе не хочу, чтобы вы умирали из-за меня; я решила изме-
нить свое поведение с вами и свой характер. Я буду не то что откровенной
- я всегда откровенна, - но правдивой. Итак, я умоляю вас, граф, не лю-
бите меня больше и забудьте, что я говорила с вами или смотрела на вас.
вы!
Сертаков Виталий
Лукьяненко Сергей
Громыко Ольга
Роллинс Джеймс
Василенко Иван
Чернецов Андрей