Чтение 19–й страницы книги ~Дархай~

клоакой...

Меня понесло. И я попытался объяснить мальчику, твердо знающему, что
такое "нгенг", простую истину о наличии в мире вещей куда более худших.
Я, признаться, не Джордано Бруно, и фрондер прекрасно уживается во мне с
конформистом; я, конечно, отвечу Дуббо согласием, но - завтра. А сегодня
можно позволить себе и определенную толику бунта. Особенно здесь, в
гостинице, наедине с заезжим гастролером.

***

...Я человек с двойным гражданством. Белая ворона. В тринадцать лет я
поступил в два университета сразу, а через год бросил оба. Мало кто из
моих аспирантов, да и коллег, знает, что у академика Рубина нет диплома.
И не надо. Мне было жалко тратить пять лет на эту тягомотину. Меня
намного больше интересовали девушки, и я никак не мог подумать, что
когда-либо буду преподавать сам. Я искал с в о ю дорогу. На ощупь, не
думая ни о престиже, ни о последователях. Придись тогда мне по душе
стезя монтажника-высотника, я стал бы им. Но нравилось мне другое.
Теодор Иоганнович Дуббо как-то признал, что теперь три института
занимаются решением "проблемок" Рубина. Я, помнится, удивился: неужели
всего три? Возможно, впрочем, что остальным мои задачки пришлись не по
зубам.

С боэцием вышло иначе. Я по-настоящему увлекся, а ОИДК был накручен
на меня, как нитка на катушку. со всеми своими присутствиями,
лабораториями и отделами. Разумеется, наматывали нитки с двух сторон и
строго равномерно. Еще бы! Проблема боэция - полная паритетность (смотри
пункт 1-й Порт-Робеспьерской декларации). Боэций - это дорога в Дальний
Космос.

Вот почему для меня были созданы все условия: теннис, рыбалка,
премилые лаборантки и - никакой канцелярщины. Для оформления результатов
существовала дирекция. И она, не стану отрицать, оправдывала свое
наличие: отчеты переплетались в тончайший сафьян, снабжались
великолепными заставками, тиснением, виньетками и миниатюрами. Отпахав
шестнадцать лет под двойным гражданством (до сих пор не могу понять: как
они меня делили, вдоль или поперек? И кому какая часть доставалась?), я
понял, что главная задача не имеет решения.

Мне казалось сперва, что бюрократический кавардак, царивший в
Институте, дело рук Дуббо, но пару лет спустя стало вполне очевидным,
что Теодор - только исполнитель. И самое страшное, что музыку эту никто
даже и не заказывал - шарманка крутилась по инерции.

Я и сейчас убежден, что Дальний Космос человечеству необходим хотя бы
как новая идея, объединяющая всех. В свое время люди из Союза предложили
было такую идею, но даже сами не сумели разобраться, что она из себя
представляет. Общие рассуждения никого не устраивали. Простые решения
тоже. А идея стала знаменем для обеих держав: в одной на нее слепо
молились, в другой - бездумно плевали. По разные стороны никому не
нужных баррикад строили светлое будущее и дядя Марик с Делавэрианы, и
дядя Сеня с Якирии. Я бывал в гостях у обоих и не мог понять, в чем,
собственно, разница между ними. Зато было общее - ужас перед войной.
Страх требовал защищаться, и баррикада росла, росла, росла, хотя никто и
не собирался нападать. Все свыклись с ожиданием Армагеддона и уже не
могли представить себе жизнь без этого ожидания.

Я не коммунист, однако уверен: коммунизм возможен и необходим. Но
лишь тогда, когда человечество станет единым.

***

...Малыш слушал меня, не перебивая, подперев голову кулаком. Похожие
лица бывают у иных студентов, когда им не все понятно, но очень
интересно. После лекций такие ребята обычно подходят и просят
консультации...

Сегодня я понимаю, что погорячился. Мои открытые письма вызвали
невиданный скандал. Больше всего руководство обеих держав покоробила
фраза: "Реальная идентичность двух ведущих государств делает возможным
их быстрое и безболезненное слияние".

Ко мне в кабинет явились Долгорукой вкупе с Лонгхэндом. Перебивая
друг друга, они заявили, что я не понимаю ни идеалов демократии, ни идеи
единства, что подрываю основы мирного соревнования, поступаюсь
принципами, лью воду на мельницу, подливаю масло в огонь и обливаю
грязью. В заключение они хором сообщили, что через пятнадцать минут мой
кабинет будет опечатан.

Через день я прочел в газетах, что обе Академии открытым голосованием
лишили меня всех наград и званий, что ученики скопом отрекаются, а
некоторые даже клеймят, и что моя провокационная выходка гневно осуждена
школьниками, домохозяйками, физкультурниками и всей прогрессивной
общественностью...

И вот - письмо. После всего, что произошло, те же люди, приятно
улыбаясь, приглашают меня вернуться, приманивают отнятыми когда-то
побрякушками. А ведь не изменились ни они, ни я. Что же случилось? Рубин
- это Дальний Космос. Но Дальний Космос - это единство. Неужели "верхи"
поумнели?

***

...Мальчик покачал головой.

- Ты интересно говоришь, друг-землянин. Но идеи квэхва гласят:
"Пирамиды - гниль; Космос - гниль. Истина в простоту, труде,
послушании". Так говорит Любимый и Родной.

- В послушании кому? В труде для чего? В чем простота?

- Послушание - Вождю. Труд для изобилия. В простоте - равенство.

Я понял, что объяснять логически ему невозможно. Надо, чтобы он сам
нашел ответ. Если захочет. Но чтобы захотеть, надо уметь искать.

- Юноша, на Дархае есть стада?

- Да, стада свиней.

- У них есть пастух, они много бегают, чтобы изобильно кормиться, они
равны между собой. Это так?

- Да.

Я посмотрел ему прямо в глаза и встал:

- Ты - свинья?..

Он попытался что-то ответить - и осекся. Все правильно. Такие
"теории" не предполагают абстрактных рассуждений. Теперь ему придется
думать.

Я уже стоял у двери, когда мальчик остановил меня:

- Ты не нгенг. Возьми на память этот амулет. И не снимай его с шеи.
Это подарок. Полезный. Я выполню долг борца, а потом расскажу Вождю о
твоих вопросах. Он знает ответ...

8

Тем же, кто по воле своей отринул кротость в поиске пути праведного,
положив одну лишь силу в основу Храма сердец своих, кроме же силы -
ничего, дай знак, Творец, пока еще не пробил час гнева Твоего, ибо пред
гневом Твоим прахом ляжет то, что полагают силой они, и тленом
рассыплется то, что мощью рекут, и ничем обернется пустошь, кою в
ослеплении своем мнят сии безумцы могуществом тварного мира. А потому -
предупреди их, Господи!

Рассказывает Улингер МУРАКАМИ, пенсионер. 65 лет. Гражданин ДКГ.

25 июля 2115 года по Галактическому исчислению.

5:30. Короткая зарядка, чашка кофе, свежие газеты под дверью. Это мой
ежедневный ритуал. А еще - холодный душ. Позволять себе послабления не
хочу и не стану. Адмиралы не должны, опускаться. Даже на пенсии.

Нелепое слово - "отставник". Отставить. Выставить. Уволить за
ненадобностью. Это все можно сделать, достаточно одного росчерка пера.
Но никто не заставит солдата забыть армию. Я приказал ординарцу убрать
из кабинета почти все портреты героев, чьи дела в моем сердце. Теперь я
пью утренний кофе в компании Ганнибала, Наполеона, Жукова. Они смогли бы
меня понять. Они знали, что такое отставка.

***

6:30. Газеты аккуратно разложены на журнальном столике и подготовлены
к просмотру. Капрал Перкинс, как всегда, безукоризненно пунктуален.
Старика следует отметить.

Так, первый в стопке, по алфавиту - "Башни и башенные устройства". Я
продолжаю выписывать и прорабатывать спецлитературу, хотя кое-кому это
кажется чудачеством. Впрочем, нет, сегодня поверх подборки "Батумский
ветеран". Любопытно. Бюллетень выходит нерегулярно, но, как правило,
содержит интересные данные. Траурная рамка. Опять кто-то из наших. Что?!
Откуда эта мерзкая рожа? Тоже мне, ветеран нашелся. "Сотрудники и
близкие с глубоким прискорбием сообщают, что на шестьдесят девятом году
жизни в результате сердечного приступа скончался бизнесмен Аттилио
Шарафи...". Ну и оперативность! - вчера накрылся, а сегодня некролог. И
где! Дожили... Проклятые торгаши и сюда ухитрились просочиться. Всю
жизнь в шезлонге, в кресле, худшая рана - геморрой, слезки из-за краха
на бирже. Что они знают о настоящих потерях? Послать бы этого азиатского
макаронника на Дархай и от чего-чего, а от разрыва сердца боров бы точно
не сдох.