классифицировали дождь как "безвредный", а поток ультрафиолета был рекордно
низким для весны. Миля за бесконечной милей тянулись трущобные поселки,
долины, превратившиеся в протоки речной дельты, соленые озера, бывшие
когда-то фермерскими полями. Ничего приятного для глаза, ничего, способного
развеять мрачное настроение. Хейстингз смотрел телевизор. Затем референты
передали очередную сводку новостей. Индийское правительство, засевшее в
Дели, отзывает свою делегацию из ООН и разрешает провести выборы
представителей в Парламент. Чушь - делийское правительство не контролирует
практически ничего, кроме своей столицы, а прочие правительства,
оспаривающие власть над Индией, и так поддерживают Парламент, все как один,
который уже год. Примеру делийцев может, последовать одно из японских
правительств. Вот это уже посерьезнее. Центр Института трудно было назвать
отрадой для глаза - старые, унылые здания, многие из них построены еще в
начале двадцатых.
стала уже очевидной для всех, поэтому он, в отличие от большинства крупных
организаций, ни разу никуда не переезжал. Обшарпанность Центра была еще
одним болезненным воспоминанием о возрасте, о годах, ушедших с того времени,
когда Уиллоби Хейстингз и Агнес Хаббард встряхнули мир за шиворот, вбили в
его дурную голову хоть малую толику здравого смысла.
пятьдесят, когда неким сонным августовским вечером он протащил этот мандат
через голосование ни о чем не подозревавшей Генеральной Ассамблеи. Как
сейчас помнятся вены, вздувшиеся на побагровевшей физиономии старика Де
Джонга, тогдашнего Генерального Секретаря.
уже ушел. Мандат на имя "Стеллар Пауэр" был одобрен, Агнес стала директором.
Уиллоби в освободившееся кресло Де Джонга.
знай он, что не проживет потом и недели. За много лет накопилось много
врагов.
дурацкой модой на все в обтяжку. Хейстингз никогда не боялся хирургов, знал,
что современные косметологи творят чудеса, - и старомодно презирал вое их
механические корсеты как бессовестное очковтирательство. А посему хранил
верность своей доисторической фигуре.
неизбежную задержку, на необходимость ждать, пока две охранные службы
завершат свою неизбежную склоку. Ооновские копы в небесно-голубом,
институтские копы в темно-красном - ну настоящие, прости Господи, немецкие
овчарки - сверкали друг на друга глазами, злобно рычали, драли лапами ни в
чем не повинный ковер. Необузданная фантазия юристов сделала Агнес Хаббард
вроде как подчиненной Генерального Секретаря ООН и таким образом сильно
затянула спор. В конце концов было принято то же, что и всегда, решение -
Хейстингзу оставляют его охранников, однако они пойдут без оружия, под
конвоем институтских громил.
синтетические кости начали, как обычно, подавать сигнал тревоги, требуя
объяснения, с какой это стати их подвергают неожиданным нагрузкам. Хромая по
коридору в окружении дюжины разъяренных молодых мордоворотов, он непрерывно
ощущал негромкое пощелкивание в правом колене. Протезы тоже стареют.
блистали особой роскошью, а теперь нарядные апартаменты самой богатой в мире
организации казались старомодными и неухоженными. Агнес никогда не любила
пускать пыль в глаза. В недалеком уже будущем власть перейдет к
какому-нибудь ничтожному выскочке, уж он-то наведет здесь новые порядки. Вся
эта рухлядь пойдет на свалку, за компанию с Агнес. А следом за Агнес - или
даже чуть раньше - исчезнет и Уиллоби Хейстингз. Они вскарабкались к вершине
власти по одной и той же веревке, вместе они и падут, не оставив после себя
ничего, кроме имен в архивных файлах.
мятежников поймут сознательную иронию такой планировки? Бледно-персиковый
ковер, либо тот же самый, что и в прошлый, раз, либо другой, точно такой же,
а уж пятиугольный черного дерева стол, размещенный точно по центру, -
наверняка прежний.
оригинальная модель Кейнга, либо Дома Луми. Снежная белизна волос, живые,
остро поблескивающие глаза - все безупречно, как на картинке. Старела Агнес
медленно, к тому же ее нелюбовь к внешним эффектам никогда не
распространялась на уход за собственным телом. Стройная, подтянутая фигура,
кожа на зависть многим молодым - ну как тут не восхитишься современной
медициной.
не мешать беседе великих людей. Хейстингз наклонился, стараясь не слишком
опираться на ненадежную правую ногу, тронул сухими, как пергамент, губами
безукоризненно гладкую, упругую щеку, на чем формальности и закончились.
Повинуясь небрежному взмаху руки, он осторожно опустился в кресло; Агнес
села рядом.
прячущаяся за обязательной улыбочкой, и почти ощутимый ореол нетерпения,
словно она заранее знает, кто и что может сказать, а к тому же давным-давно
приняла правильное решение.
Сорок лет - и ни днем больше.
с какой-то совершенно неожиданной горячностью.
времени, успеем пообщаться. Надо же, прибежал сломя голову - очень, очень
польщена. Напомни мне на той неделе.
конфиденциальное сообщение. Посетитель - совсем не основание прерывать
работу. Техника широко распространенная, но вряд ли кто-нибудь пользуется ею
лучше, чем Агнес. Некоторые просто притворяются, чтобы придать себе шибко
деловой вид, а она, в молодые свои дни, могла одновременно читать восемьсот
слов в минуту и участвовать в трехстороннем разговоре.
пейзажей - на фоне фиолетового неба вздымаются горные пики, одетые в
светло-розовый лед. Запись, сделанная, скорее всего', в каком-нибудь мире с
меньшим, чем на Земле, тяготением. Кабинет казался орлиным гнездом, высоко
вознесенным над темной долиной. Хейстингз откинулся на спинку кресла и
расплылся в неожиданной улыбке.
бессмысленно обтягивающая одежда - один к одному как лыжные костюмы,
которыми мы пользовались в молодости.
истории раз за разом одежда для отдыха превращалась, по прошествии
нескольких поколений, в формальную.
заткнет!
толком не успели.
многолетний опыт общения с Агнес Хаббард ясно подсказывал: она изо всех сил
сдерживает какие-то сильные эмоции. Напряженная резкость интонаций, в
ниточку стянутые губы - ну все самые верные признаки. А чтобы взволновать
старушку Агнес, нужно что-то из ряда вон выходящее. Так что сегодня игра по
крупной. Нужно осторожненько закинуть удочку.
Джейсон Гудсон считает, что наконец-то нашелся мир первого класса. Пандора
Экклес абсолютно уверена, что ты обнаружила разумную жизнь, а все остальные
в панике, орут, что прорван санитарный кордон, что чудовища доедают Лабрадор
и скоро двинутся дальше. м ч. ;
официальный и торжественный характер. Однако я должна предупредить, что
некоторые моменты могут оказаться болезненными для твоей гордости.
что же такое у нее запланировано ?
Великолепная все-таки у Агнес фигура, а ведь старушке уже хорошо за
семьдесят.
как ты буквально проскальзывала по лезвию ножа между Сциллой и Харибдой.
Лукин Евгений
Корнев Павел
Березин Федор
Акунин Борис
Белов Вольф
Суворов Виктор