когда у него будет шанс познакомиться с другими девушками...
месяцев он проведет в тюрьме.
14
Нарш, - и тут Элиэль была с ней полностью согласна - это то, что здесь
очень хорошая гостиница. Верно, гостиница была ветхой и не слишком чистой,
зато стояла совсем недалеко от стригальни, где проходили представления. В
ней было достаточно тесных комнаток, и весной, когда труппа приезжала в
Нарш, почти все они были свободны. Когда они выступали в Нарше, от Элиэль
не требовалось притворяться по ночам спящей.
добралась до гостиницы, сокрушенно думая о том, что они могли бы уже
находиться в теплом Филоби и готовиться к вечернему представлению.
гнался. Сам Дольм, возможно, уже истек кровью, если только бог не помог
ему. Так или иначе, он был слишком поглощен болью, чтобы услышать шум,
произведенный ею при бегстве; к тому же снег еще не покрыл землю, и следов
не осталось.
бы пожалеть Дольма, служившего такому ужасному богу, но она его не жалела.
Убивать людей дурно, что бы там ни говорила сестра Ан. Получалось, что
Дольм всю жизнь обманывал ее.
расскажи она ему об этом безумном представлении. Он бы ей поверил.
Рассказать об этом кому-нибудь другому представлялось ей немыслимым. Даже
если Дольм Актер больше не вернется, труппа не поверит ни одному ее слову.
Она единственная будет знать, что случилось с ним.
трубы еще не поднимался дым - жаль, она надеялась, что остальные уже
вернулись. Девочка нашла ключ в обычной трещине под ступенями крыльца.
Дверь вела прямо на большую общую кухню, достаточно просторную и высокую,
чтобы в ней с комфортом разместилось семейство мамонтов. Другая дверь вела
с кухни в умывальные, деревянная лестница у одной стены - в спальни.
стряпни и прогорклого масла, прислушиваясь к завыванию ветра. Похоже,
кроме нее, в старом доме никого не было. Она решила, что сначала скинет
плащ, расчешет волосы, а уже потом разведет огонь и поставит греть воду.
Она смертельно устала за этот долгий день, болело не только бедро, но и
все тело. Только лама смогла бы провести столько времени под тяжелой
шерстью.
привычке девочка ступала на края досок. Амбрия всегда обвиняла ее в том,
что она ходит крадучись, но на самом деле Элиэль просто терпеть не могла
звука своих неровных шагов и поэтому научилась ступать почти бесшумно.
"Наша госпожа Мышка", как называл ее иногда Гольфрен.
иных, например в Юрге, они останавливались в королевских палатах.
Нарсианская гостиница находилась где-то посередине между двумя этими
крайностями. Она была такой большой и такой пустой в это время года, что
Элиэль получала собственную спальню и ей не приходилось делить комнату с
Олиммиар. Она прошла длинным коридором, свернула за угол и увидела свой
мешок у двери в комнату Трубача. Судя по всему, его физических упражнений
хватило только до этого места.
пыхтение. Дверь была приоткрыта, но разглядеть в щель, что является
источником этого звука, Элиэль не удалось.
замочных скважин. Трубач стоял посреди спальни спиной к ней, раздетый до
нижнего белья, как недавно Дольм Актер. Только Клип вовсе не занимался
каким-то колдовским ритуалом. Впрочем, повязка была белой, хотя и не такой
чистой, как полагалось бы. Он держал в каждой руке по кирпичу и поднимал
их вверх-вниз, вверх-вниз. Костлявые плечи и спина блестели от пота, а
звук происходил оттого, что он задыхался. Судя по всему, он был близок к
тому, чтобы упасть.
все-таки поверил ее маленькой лжи? Элиэль унюхала богатые возможности
подразнить его - можно, например, упомянуть за обедом кирпичи и невинно
улыбнуться. Ух, да от этого его лицо покраснеет, как один большой прыщ!
коридору. Тут она наткнулась еще на одну открытую дверь. Казалось, ее
сердце окончательно выпрыгнуло из груди.
мебели здесь был только набитый соломой тюфяк. Их мешки лежали здесь же.
Должно быть, кто-то принес из храма весь их багаж обратно в гостиницу.
Дрожа от волнения, Элиэль глаз не сводила с мешков. Такая возможность!
мешками. Там всегда можно обнаружить что-то интересное! Однажды она нашла
в мешке у К'линпора Актера маленькую гравюру с обнаженной женщиной и
продемонстрировала ее всей честной компании за обедом. Впрочем, опыт
оказался довольно болезненным.
Амбрия поймала ее за изучением содержимого мешка Тронга и отходила ремнем.
Вот это было действительно больно. А потом Амбрия заявила, что Элиэль
Певица всего-навсего уличная воровка, и что труппа вовсе не обязана
кормить ее, и что если ее еще хоть раз поймают за этим занятием, то
вышвырнут на улицу, где ей и место. Это оказалось еще больнее.
понимала, что это дурная привычка.
проведении ритуала. А если не умер, то в мешке может найтись какое-нибудь
свидетельство, способное убедить остальных.
и ошибиться. Не успев додумать эту мысль, Элиэль Певица уже хромала по
коридору, а на плече у нее вместо ее собственного висел мешок Дольма
Актера. Он был немного тяжелее.
заперла дверь.
от волнения, Элиэль вытащила одежду, запасные башмаки, печатную книгу с
выдержками из Зеленого и Синего Писаний, несколько рукописных экземпляров
разных пьес - репертуар этого года. Набор грима. Парик, которому
полагалось бы находиться в отдельной коробке. Маленький мешочек сонных
стручков - отлично! Амбрию Импресарио это бы заинтересовало, и еще как.
кармашков вроде тех, что были в мешках Гольфрена и Клипа. Найти его здесь
оказалось сложнее, но она и с этим справилась. В кармашке лежало именно
то, чего она боялась больше всего, - черный балахон. Она даже не
осмелилась вытащить его, чтобы посмотреть, да этого и не требовалось.
стошнило. Она принялась запихивать все обратно, надеясь, в нужном порядке.
далеко.
сестра Ан, одновременно и таинство, и долг для Жнецов. Она не сказала
только, входит ли в их способности умение узнавать, когда кто-то роется в
их мешках.
лестницу. Актриса она в конце концов или нет? Вот и хорошо, она должна
вести себя так, словно Дольм обычный, не слишком одаренный актер. Высоко
подняв голову, она начала осторожно спускаться по ступенькам.
Пиол Поэт и Гольфрен Флейтист, и оба явно были не расположены вести
светскую беседу. Слабый вечерний свет струился сквозь высокие решетчатые
окна, падая на дощатые столы и черную чугунную плиту. В большой кухне было
темно и холодно, как на улице. Хотя на каменном полу не лежал снег, Элиэль
могла представить себе и его, бросив один только взгляд на лицо Гольфрена
Флейтиста.
пытаясь раздуть огонь. Упрямая плита только дымила. Пиол был старше их
всех. Практичный, всегда готовый помочь - тихая душа, от него никто и
никогда не слышал дурного слова. Жена Пиола умерла много лет назад, так
что нынешнее несчастье коснулось его менее всех.
затянутые паутиной полки так, словно конец света уже наступил, а он
остался. Правда, его светлые голубые глаза глянули на Элиэль, и он
вопросительно поднял брови. Она ободряюще кивнула. Он выдавил вымученную
улыбку и снова отвернулся. Ей нравился Гольфрен. Он был строен, хорош
собой - словно специально создан, чтобы играть богов, не будь он на сцене
таким скованным, словно ревматическое бревно. Пиол писал для Гольфрена
Свержин Владимир
Маккефри Энн
Перумов Ник
Шилова Юлия
Роллинс Джеймс
Афанасьев Роман