Чтение 19–й страницы книги ~Дракон не спит никогда~

Макарска Виз, ухмылялись. Он проявил слабость.

Проклятая искусственная! Такой биоробот может человека сделать
одержимым...

И Военачальник Ханавер Стрейт осознал, что впервые подумал о каком бы то
ни было биороботе как обладающем свободой воли.

Восстание на М. Антсии шло по классической схеме. Восставшие разбили
стены Высшего Города Горио Глум и дестабилизировали супрессоры гравитации,
так что он уплыл в верхние слои атмосферы.

Помимо обычной глупости, сопровождавшей такие восстания, на этот раз
бунтовщики забыли учесть особые обстоятельства М. Антсии. Основным занятием
Дома Горио были природные драгоценные камни. Постоянно донимаемый ворами Дом
развил широкую сеть частной охраны. О ней-то и забыли восставшие в атмосфере
первого кровопускания. Охрана успела организоваться.

Результат: охрана выстояла.

Обожествленные стали засыпать Военачальника вопросами.

Он глядел на ряды экранов и позволил себе легкую презрительную улыбку.

Общий вопрос высказал в конце концов Обожествленный Ансель Ронигос:

- Что вы собираетесь предпринять по этому поводу, Военачальник?

- Ничего, Обожествленный.

- Объяснитесь, Военачальник.

- Вы меня удивляете. Обожествленный. С теми ресурсами, которые есть в
вашем распоряжении... Очевидно, те, кого уже нет среди живых, забывают, как
мыслят живые. Обожествленные, самое эффективное действие, которое могла
предпринять "Джемина-7", - это сойти с Паутины.

Сейчас мятежники разбегаются. Военные силы Дома их преследуют.

Над его плечом вспыхнуло мерцание.

- Связь? Военачальник, вы поддерживаете контакт с Домом Горио?

- Да, сэр.

- Доклады о действиях мятежников?

- Инсургенты стали рассеиваться, сэр, в предвидении прибытия наших войск.

Военачальник оглядел Обожествленных. Дело сделано. Некоторые исчезли с
экранов. Другие улыбались в знак одобрения. Третьи выглядели так, будто
раскусили что-то невыносимо горькое. Макарска Виз чуть помедлила, сверля его
взглядом. Ее неудовольствие было, пожалуй, слишком для электронного
существа. Может быть, кабала таких вот и сделала из "Фульминаты-12" то, что
из нее получилось? Виз на "Фульминате-12" пришлась бы к месту.

Он вспомнил искусственную. Тело отреагировало немедленным подъемом. Он
попытался выбросить мысли о ней. Двум остальным он еще не уделил достаточно
внимания. Эта одна обволокла его своими чародейскими усилиями.

Он рассмеялся. Назвать действия чуждой жизни колдовством - явно квайский
образ мысли. Кто бы мог в такое поверить? Раса, вышедшая в космос и столь
примитивная, что смотрела на мир сквозь очки мистицизма и магии.

Что ж, кваи стали видом, побежденным и порабощенным коммерчески, и когда
они умирают, они остаются мертвыми - не так, как люди Стражей, которым
гарантировалось бессмертие. Никто не оставался мертвым долго, хотя люди из
операционного и обслуживающего экипажей прошлых жизней не помнили.

Но помнила "Джемина". "Джемина" не забывала ничего и прощала все.

И мысли его ушли от не-кризиса на М. Антсии.

Глава 26

Морской бриз, несущий бормотание духов, призраков и прохлады, ласкал щеки
Блаженного. Трегессер глядел на волны, как одна накатывается за другой и
разбивается у подножия утеса в сотне метров под ним. Над водой сгущались
тени. Солнце садилось у него за спиной. И начиналось вечернее веселье.

Блаженный повернул калейдоскоп и подумал, что планы его деда - еще одна
волна, которая разобьется об утес Стражей. Да, волны могут подточить
подножие утеса, но не за год и не за десять тысяч лет. Может быть, разумнее
смириться с реальностью и ее ограничениями. Так делает большинство Домов - и
преуспевает.

Но есть латентный ген бунта - холодный ад, пожирающий поколение за
поколением. И ни для одного Дома это не было настолько верно, как для Дома
Трегессер. От своей наследственности не избавишься. Но и кланяться глупости
предков Блаженный не собирался.

Откуда-то из-за спины послышался смех Валерены. Слишком напряженный,
слишком затейливый, преждевременный в начале вечера. Но она была гостьей
Линаса Мазеранга и очень старалась его привлечь.

Мазеранг стал выказывать признаки освобождения от ее очарования.

- Блаженный? Может, присоединишься к нам, сын? А то сидишь там на краю и
смотришь на черное тусклое море Линаса - даже на других тоску наводишь.

Блаженный обернулся к истрепанной улыбке и мертвым синим глазам Мита
Воргемута. За ним пожал плечами Кейбл Шайк, будто спрашивая: "А как я мог
его остановить?" Слуги уже зажигали бумажные фонарики.

- Я еще слишком молод, и мне все можно извинить, Мит, - сказал Блаженный.
- Ты слишком стар, чтобы тебе можно было простить хоть что-нибудь.

Глубоко в мертвых глазах шевельнулась тень.

- Что ты хочешь сказать, сынок?

- Что ты уже достаточно стар, чтобы понимать, что к чему. И что нет
причины, по которой тебе кто-нибудь что-нибудь простил бы.

Улыбка Воргемута не шевельнулась.

- Боюсь, до меня не дошло, что ты мне хочешь сказать.

- Сомневаюсь. Но ладно, скажу по слогам. Много лет назад ты помог моему
прадеду захватить власть над Домом. Потом ты пошел против него и помог
захватить власть моему деду. Теперь ты ведешь интригу с моей матерью, чтобы
сбросить его.

Улыбка Воргемута исчезла.

- Я же не дурак, Мит. И вижу, что вы делаете. Я даже могу догадаться, что
выживший из ума Коммодо Хвар будет подставлен, если заговор сорвется.

Воргемут стал положительно мрачен.

- А сейчас ты, еще даже не посадив в Кресло мою мать, начинаешь
умасливать меня. Думаешь, что ребенком управлять будет легче. И думаешь, моя
мать так глупа, что этого не замечает? Не ставь на это свою жизнь. Она -
Трегессер.

Рот Воргемута стал похож на выцветшую сливу.

- Но к чему нам портить друг другу настроение? Веселье в разгаре, начали
приходить интересные люди - опаздывают, как это модно.

Блаженный спустился поздороваться с Тиной Бофоку и ее братом Найо.
Воргемут остался, где был, будто сменил часового на посту наблюдения за
морем.

- У тебя неприятности с этим реликтом? Тина была в искрометном
настроении.

- Это у него неприятности со мной. Твоя мать где-то здесь. Потом?

- Наверняка.

И она скорчила рожу Найо.

Блаженный вошел в толпу, но не смешался с ней. Даже посреди веранды он
был наблюдателем, смотрящим со стороны. Сколько в этой толпе людей
Воргемута? Немного. Остальные - посторонние, а скорее всего - кандидаты на
вербовку.

Поначалу гости, как волны океана, небольшим прибоем стремились туда, где
был двор его матери, и откатывались назад. Но Валерена скоро скрылась в доме
Мазеранга. Популяция разделилась на две группы, между которыми, подобно
кометам, крейсировали отдельные личности.

Иногда кто-нибудь обращался к Блаженному. Он всегда отвечал, вежливо, но
прохладно, сохраняя видимую отстраненность. Это отношение, согретое потом
теплым тоном разговора наедине, давало некоторым повод думать, что они
вкрались к нему в доверие. Это были те люди, которых он собирался
использовать.

Беседуя с молодой руководительницей, которая явно думала продвинуть его
образование и свою карьеру в более интимной обстановке, он услышал обрывок
разговора. И застыл. Не от слов - он их не воспринял. Да они и не были
важны. Важен был голос. В нем было что-то до ужаса знакомое. Что-то, отчего
у него волосы на затылке зашевелились. Но вспомнить, чей это голос, он не
мог.

Блаженный высмотрел говорившего.

- Кто это? - спросил он у своей спутницы.

- Никла Одгехван. Он и его жена - загадка для Дома. Может быть, даже
странность. Они приходят и уходят, и никто не знает, где и когда они
появятся снова.

Слово "жена" было чуть подчеркнуто голосом. Почему? Брак был вещью
необычной, но нельзя сказать, чтобы социально неприемлемой.

- Спасибо. Прошу меня извинить... Женщина поджала губы, но не возразила.
Дрейф в толпе занял несколько минут. Добравшись до своей цели, Блаженный
напряженно прислушался - не к словам, но к тону и ритму. Этот человек
говорил редко, но когда он говорил, остальные слушали. Под его мягкостью
угадывалось острое железо. Чем он занимается - никто не знал. И никто не
хотел узнавать.

Через полчаса, когда Блаженному передали от матери ролмбюк прийти, он
точно знал, что делает Никла Одгехван для Дома.

***

Вместе с Валереной ждали Линас Мазеранг, Мит Воргемут и еще один человек.

- Мит сказал мне, что ты все вычислил, - сказала Валерена. - При таком
уме, как у тебя, это может быть полезным. Это был сарказм?

- Я полагаю, случилось что-то из ряда вон, если это заставило вас
собраться при таком количестве свидетелей. Валерена нахмурилась.

- Только что сообщили. Сегодня прибыл вояджер отца. - Она была доведена
до белого каления и не пыталась этого скрыть. - Местные дебилы сообразили
это лишь несколько минут назад. Да они бы и не заметили, если бы этот чертов
Страж его не окликнул.